И вот вчера он, пожалуй, впервые за долгие месяцы почувствовал тепло. Оно исходило от чужих в сущности людей, от всех вместе и конкретно — от Ольги, от которой прежде веяло лишь прохладой начальницы VIP-зала.

С самого утра Сергей хотел ей позвонить — поблагодарить за вчерашний вечер. Так сказать, проявить воспитанность. Но каждый раз что-то останавливало, и он находил этому объективные причины. Сначала — внутренняя планерка, после — общая аэропортовская. Затем, словно заранее договорившись соблюдать очередь (а может, и в самом деле договорились), потянулись руководители служб, находящихся в ведении заместителя гендиректора по безопасности. Никаких особых проблем ни у кого не возникло, все были с Дергачевым знакомы, и Сергей понял: каждый проводил свою разведывательную операцию в отношении пусть временного, но все же начальника. Последним явился Никита Старчук.

— Сергей Геннадьевич, имейте в виду: если Малафеева попробует меня переподчинить себе, то я не хочу и не буду! — заявил он решительно.

— В приказе ничего такого нет, — успокоил Дергачев.

— Сегодня — нет, а завтра что-нибудь придумают, — проявил подозрительность Старчук.

— Перестаньте себя накручивать, Никита.

Дергачев подумал: вот ведь странно, Старчук — не мальчик, к сорока ближе, чем к тридцати, а всем всегда представляется просто по имени и ведет себя периодически совершенно по-мальчишески. Хочу — не хочу… Буду — не буду… Сам Сергей, с юности привыкший к дисциплине и порядку, все эти своенравие и упрямство воспринимал как капризы, а капризы он не любил. Особенно у мужчин. У женщин, впрочем, тоже.

— Как вы в полиции служили… с вашим характером? — спросил Дергачев.

— С трудом служил, — поморщился Никита. — И когда Лавронин меня позвал, так сразу же погоны с себя и сорвал. И нисколько не жалею! Я терпеть не могу всякие приказы.

— Но зачем же вы вообще в полицию пошли? — действительно заинтересовался Дергачев.

— Дураком был. Романтиком… — легко, даже с некоторой веселостью отреагировал Старчук. — Но давно поумнел и никаких командиров над собой иметь не хочу. Нормальные начальники — другое дело. Так я их теперь сам могу себе выбирать. Вот Юрий Александрович хоть и полковник, а никогда мне не приказывает. Совершенно без надобности. Мне можно просто сказать. А Малафеева… Я к ней ничего плохого не имею, но я шел работать под Лавронина, а к Малафеевой я не нанимался.

— Но сегодня вы… в некотором смысле… в моем подчинении, — напомнил Дергачев.

Старчук внимательно посмотрел на Сергея и пожал плечами:

— Во-первых, вы человек, близкий Юрию Александровичу. А во-вторых, вы… в некотором смысле… весьма условный начальник. Временный.

И ушел, даже не спросив пусть временного, но все же начальника разрешения покинуть кабинет.

В другой раз Дергачеву очень бы не понравилось такое нарушение субординации и даже в определенном смысле наглость. Но сегодня у него было отличное настроение, и он только усмехнулся: мальчишка-переросток, что с него взять…

Пожалуй, все-таки следовало позвонить Егоровой. Сергей даже взялся за телефон, но тот зазвонил сам. На дисплее высветилось: «Дочь».

— Папа! Привет! — Голос у Даши был радостным, даже восторженным. — Я забрала духи, которые ты мне передал. И сразу же попробовала. Папа, совершенно замечательные духи! Запах!..Я именно такой люблю! И это очень модный сейчас запах! Ты сам так удачно выбрал?!

— Нет, — не стал приписывать себе чужие заслуги Сергей, — мне подсказала наша начальница VIP-зала.

— Прямо вот такого важного зала? — засмеялась дочь. — Тогда понятно. Начальницы таких залов должны разбираться в хороших духах.

— Вообще-то она нормальная женщина, сама вызвалась помочь, я же действительно ничего в духах не соображаю… — принялся непонятно с чего оправдываться Дергачев. — Я тебе заранее подарок послал, ну так… для надежности… оказия вышла… Говорят, заранее поздравлять нельзя, но я тебе в день рождения позвоню и поздравлю… А подарок — вроде как с наступающим…

— Да брось ты, папа! — весело перебила Даша. — Все это суеверия и ерунда. Тем более, что и у меня тоже есть для тебя подарок.

— Для меня? — удивился Сергей.

— Да! Ты станешь дедушкой!

— Дедушкой? — уже не просто удивился, а прямо-таки поразился Сергей.

— А что не так? — настороженно произнесла дочь. — Между прочим, если бы я, как вы с мамой, родила в девятнадцать лет, то ты бы стал дедушкой пять лет назад. Совсем молодым дедушкой.

И тут Сергей сообразил: она ведь все неправильно поняла. Она решила, будто он испугался превратиться в деда, хотя считает себя эдаким парнем молодецким!

— Дашка, ты все неправильно поняла! Я очень рад! Честное слово! Просто все так неожиданно… — заговорил он горячо и искренне.

— Вообще-то я уже два года замужем, — напомнила дочь.

— Все равно! Но это здорово! А когда? И кого?

— Через пять месяцев. Обещают мальчика. Или ты хочешь девочку? — В трубке послышался смешок.

— Мне без разницы! — заверил будущий дедушка. — Мне главное, чтобы все было благополучно.

— Все благополучно, — заверила в свою очередь дочь.

— Но, может, какая-то помощь нужна? Ты только скажи, я всегда…

— Папа, успокойся. Все идет по плану. И… — Даша на мгновение замолчала, а затем добавила: — Тебе привет от мамы.

— Ей тоже, — ответил Сергей и вновь удивился: с момента расставания жена, теперь уже бывшая, ни разу не посылала ему приветов. Правда, на день рождения прислала СМС с поздравлением, и он ей потом тоже прислал СМС с поздравлением, но не более того.

— Передам, — пообещала дочь, а Сергей вдруг подумал, что все эти приветы его нисколько не волнуют, а волнует — и действительно радует, — что через несколько месяцев у него родится внук.

Все-таки сегодняшний день какой-то удивительный!

Надо позвонить Ольге, решил Дергачев, но опять не успел, потому как она позвонила сама. Пригласила на ужин, уточнив, дескать, привезла продукты от родителей, позвала Нину Григорьевну и решила, что Сергей Геннадьевич тоже не откажется от домашней еды. Дергачева объяснения по поводу продуктовых остатков и собственного довеска к Кондаковой нисколько не задели, и он тут же согласился. Сходил в кафе и купил две бутылки хорошего вина, а также коробку дорогих конфет. И оставшиеся часы провел все с тем же ощущением радости, с какой начался этот день.

Перед выездом с работы Сергей, как и обещал, позвонил Ольге. Однако она не откликнулась. Он немного подождал и снова позвонил. Ответом были долгие гудки. Через двадцать минут молчания Дергачев вдруг заволновался и набрал номер Кондаковой.

— Да! — выкрикнула клининговая генеральша. — Вы где, Сергей Геннадьевич?

— А вы где?

— Дома! Где же еще? — удивилась Кондакова. — Жду, когда вы приедете и Ольга скомандует мне спуститься к ней.

— Я звоню ей почти полчаса, она не берет трубку.

— То есть как не берет? — насторожилась Кондакова. — Я с ней около часа назад по телефону разговаривала. Подождите, я ей сама позвоню. — Отключилась и через минуту перезвонила уже Дергачеву. — Действительно молчит. Я сейчас к ней спущусь.

Сергей уже ехал из аэропорта, когда вновь на связь вышла Кондакова.

— Я долблюсь в дверь, а Ольга не открывает! А телефон в квартире, я набирала, слышны звонки! — выкрикнула она. — Я сейчас возьму ключи от ее квартиры и сама открою! У меня есть запасные ключи!

— Нет! — отрезал Дергачев. — Вы будете ждать меня у себя дома, около домофона, иначе я не попаду в подъезд.

Кондакова, однако, ждала не дома, а во дворе, нарезая нервные круги. Все парковочные места оказались заняты, и Сергей, наплевав на все, приткнул машину к самому подъезду. Ему с какой-то безнадежной очевидностью было ясно: что-то случилось. Не могла пунктуальная, ответственная Егорова просто так игнорировать телефонные звонки и дверную трель.

Они не стали дожидаться лифта, который скрипел где-то на самом верху, явно не торопясь спускаться вниз, и буквально бегом кинулись на пятый этаж. Нина Григорьевна сунула ключ в замочную скважину, с силой толкнула дверь.