— А я тогда с остальными поеду. Для ровного счёта.

Молодец какая, «для ровного счёта»! И не покраснела почти совсем.

В машине Мария быстро перестала тушеваться и завела разговор с Хагеном о том, откуда он родом. И узнав, что из Вюрцбурга, довольно мило сообщила, что не далее как год назад была там с семьёй во время их летнего путешествия по Европе.

Хаген, понятное дело, по дому скучал, и возможности поговорить о родных местах весьма обрадовался. Даже разморозился и как-то более живым стал, что ли? Беседы о прекрасных достопримечательностях Вюрцбурга, старинной архитектуре и знаменитых колбасках хватило до самого приезда в ресторан.

— А ещё в крепости Мариенберг обитает несколько привидений, — сказал Хаген, и машина остановилась.

— Неужели настоящих привидений? — воскликнула Маша, подавая руку Ивану, чтоб выбраться из машины. — Спасибо, Ванечка!

Я уж, честно говоря, начал переживать, чтоб Иван Машеньку свою к Хагену не приревновал, но этот вопрос услышали Соня и Даша, которые подъехали и выбрались из Петиной машины первыми. И они начали наседать на дойча уже втроём. Как же! Привидения!

В общем, как вы можете догадаться, Хаген временно стал звездой вечера.

Серго тоже, кажется, немножко приревновал и решил выступить с историей про грузинского князя, которому в двенадцатом веке во время дворцового переворота отрубили голову.

— И отвезли её новому правителю в доказательство смерти, представляете? — он обвёл нас таинственным взглядом. — Так и похоронили тело без головы. И поэтому привидение тоже ходит без головы, каждую ночь её ищет. Всех встречных обшаривает, проверяет, нет ли у них его головы.

— Прям вот обшаривает? — коварно спросила Даша, а сёстры Гуриели дружно порозовели. — А спрашивает что-нибудь?

Серго посмотрел на неё так, словно ему немедленно захотелось выступить в роли этого призрака. Он слегка откашлялся:

— Про это не знаю. Да и чем ему спрашивать — головы-то нет.

— А мог бы и спрашивать, — внезапно очень серьёзно предположил Витгенштейн. — Привидение — существо эфирное, какая ему разница, есть голова или нет?

Угрозу назревающего магонаучного диспута прервал подоспевший шашлык. И красное вино! В общем, посидели славно. Нервы успокоили. Снова немного танцевали — девки с рук на руки передавали Хагена, вертихвостки! Кажется, он слегка утомился от этого внимания, потому что около половины двенадцатого спросил:

— Ваше императорское высочество, неужели вам настолько не жаль свою машину?

Иван покосился на Соню, которую как раз кружил по танцплощадке Петя, и неуверенно ответил:

— Заклинаний превращения всё равно не существует. Сказки это.

— Сказки, — ехидно согласилась Даша. — Но сформировать вокруг твоей «Победы» огромную ледяную тыкву она вполне сможет, будь уверен.

— Да ну! Это сколько ж энергии надо!

— Хочешь проверить?

— Ой, нет уж! — Иван поднялся и посмотрел на часы: — Слово моё твёрдое. Сказал: за полчаса до полуночи домой — значит, домой! Впрочем, все, кто желает, могут остаться.

— Да нет уж! — я поднялся тоже. — Завтра с утра на учёбу. Поехали!

Петя слегка пьяненько и довольно простодушно предложил завезти домой обеих Гуриели, а нам забрать в университет Дашу. И девушки, помявшись, согласились, хотя видно было, что предпочли бы распределиться по машинам так же, как по дороге сюда.

Обратно ехали как-то более спокойно, устало, что ли. Да и впрямь, день был длинный. Также молча топали по дорожке, подсвеченной бледными фонариками. Дашка шла впереди и молчала. Думала о чём-то.

Единственное, что она нам сказала:

— Доброй ночи, мальчики, — когда в спальном корпусе повернула на лестницу — комнаты для барышень занимали верхние этажи.

АВАНТЮРА

Иван, которому надо было на второй, нерешительно топтался у ступенек. Судя по всему, поговорить хочет. Я вспомнил об обещании, выданном Марии, и решил, что смысл-то тянуть, а? обещал — поговорю. Да и князюшко пьяненький как раз.

— Пошли ко мне, чайку попьём? — ну, не придумал я лучшего предлога, ага. А, нет, придумал! — Обсудить с тобой кое-что хочу, но с глазу на глаз.

Про Серафиму и квартиру удочку закину. Глядишь, светлая мысль какая у Великого князя и мелькнёт?

— Пошли! — сразу обрадовался тот.

Но на входе нас остановил комендант.

— Иван Кириллыч! Вы почему не на свой этаж? — говорил он очень тихо. Понятное дело — по регламенту после одиннадцати вечера хождения по коридорам не одобрялись, многие спать рано ложатся, а после двенадцати — и вовсе строго тишина. Полночь-то, поди, прошла уж.

— Семёныч, не в службу, а в дружбу, — Иван прижал руку к сердцу, — маленько с Коршуном посидим, потолковать надо.

Комендант покряхтел.

— Я, вообще-то…

При Иване он говорить, видно, не очень хотел, но уж пришлось.

— Дело такое, — Семёныч неопределённо пошевелил пальцами, — деликатное. Предупредить хотел. Горничная сегодня убиралась. Так подошли тут к ней… Одна Лиза Старицкая, а вторую она назвать не смогла, беленькая такая.

— Ксюшка Бабичева, скорее всего, — предположил Иван. — Подружки, не разлей вода. И что?

— Попросились, чтоб она их в двадцать девятую пустила. Дескать, сюрприз готовят. За денежку, — Семёныч сложил брови домиком. — Иначе грозились жалобу на неё написать, дескать, обокрала она их. Горничная денежки-то взяла, их пустила — и ко мне. Сижу, слежу вот, как пришитый. Не выходили. И что за сюрприз?

— А я вам скажу, — Иван нетрезво ухмыльнулся. — Об Лизкиных планах весь третий курс уже в курсе. У неё ж холодная вода в ж*пе не держится, — Хаген, услыхав этакую идиому, выгнул бровь, но Иван продолжал невозмутимо: — Она хочет Коршуна нашего охмурить.

— Так он женат! — хором (приглушённо) воскликнули комендант и Хаген.

— Ага, — Иван, которого чёт начало сильно развозить, выразительно кивнул. — Слыхали такое выражение: «жена не стенка, и подвинуть можно»? Ну, похоже, Лиза решила сегодня приступить к выполнению своего плана. Но у нас есть выход!

Иван неожиданно выпрямился, оправил мундир и вздёрнул подбородок:

— Офицер фон Ярроу!

— Я! — Хаген на чистых рефлексах вытянулся и прищёлкнул каблуками.

Вся сцена шёпотом, заметьте!

— Настала важная и ответственная минута! Сегодня ваш долг зовёт вас спасти честь вашего сюзерена. И подменить его. Собой.

Хаген обернулся ко мне и не видел, как Иван закусил губу и зажмурился. Чего никто не ожидал, так это вопроса от дойча:

— Я хотел бы уточнить. Меня не обвинят потом в насилии над благородными дамами?

Иван чуть не подавился зарождающимся гоготом.

— Кхм… То есть, ты… готов?

— Если это требуется для защиты чести моего сюзерена.

Вы бы видели лицо Великого князюшки! Ради одного этого стоило подобную каверзу подстроить.

— Держи, — он покачнулся и вынул из нагрудного кармана какой-то брелок.

— Что это?

— Магический фиксатор. Снимет всё, как объёмное синема, даже со звуком. И без света, и в сумерках зафиксирует. Что ты их не того. А они тебя, скорее всего, да. Н-да.

— У меня второй вопрос, — с совершенно непроницаемым лицом спросил Хаген. Мы втроём на него уставились. — Насколько эти дамы… отталкивающего вида?

— Да ты что! — едва не возмутился Семёныч. — Там такие красотки, — он руками изобразил «прелести», — самый смак!

— Тогда это будет ещё легче. Мне понадобится ключ от вашей комнаты, фрайгерр Коршунов.

— Не, не прокатит, — Иван выпятил губу. — При свете узнают его.

— А мы на пару секунд рубильник коридора перекинем, — скромно предложил Семёныч. В комнате и так свет не горит, я по приборам вижу, в коридоре темно будет, он и зайдёт.

— Нормально! — одобрил Иван. — А спросят потом: чё он к Илье в комнату спать пошёл?

— Скажем, ключ от своей комнаты у тебя в машине выронил, — предложил я.

— М-гм, — Великий князь глубокомысленно подумал. — А ты куда?

— А я? А я чай пошёл к Семёнычу пить. И ты. Бойцы, понимаешь, вспоминали прошедшие дни и битвы… Ты знаешь, что каптенармус наш с Сирийской базы Семёныча родной брат?