Как же здорово, блин… Сама мысль, что сейчас нужно куда-то идти, казалась странной. Зачем, если здесь так хорошо? Разве может быть где-нибудь лучше? Ничего подобного рядом с другими деревьями я не испытывал. Любопытно…

Не знаю, сколько я так простоял, прежде чем увидел перед своими глазами лицо незнакомой мне женщины. На вид ей было около сорока лет, с длинными светлыми волосами, в которые были вплетены цветы, и крохотные еловые ветки. Она улыбнулась мне, и в этот момент я вздрогнул и открыл глаза.

Блин… Что это было? Я что, заснул?

Я удивленно покрутил головой, пытаясь понять, как много времени прошло с того момента, как я почувствовал, что от живого дерева идет тепло. Судя по всему не много. По крайней мере, ничего не изменилось, кроме того, что за это время ко мне успел подобраться Теретей, который теперь стоял рядом со мной.

Ну и еще кое-что… Я чувствовал себя полностью отдохнувшим и бодрым. Будто беспробудно проспал пару суток и теперь меня просто распирало от желания что-нибудь сделать. Неужели это эффект от моего недолгого сна? Получается, Эмерента зарядила меня энергией? Как это?

— Похоже на то, мой мальчик, — сказал Дориан. — Магия живых деревьев — очень странная штука. Никогда не поймешь толком, как она действует. Я в этом не особо разбираюсь. Живые деревья… Дриады… Они всегда сами себе на уме. Не думаю, что даже твоя Рябинина понимает, как именно это все работает.

Может быть, Мор прав, и Яна Владимировна действительно не много смыслит в магии живых деревьев, но спросить у нее все же было нужно. Что-то она точно знает об их природе.

— Спасибо, Эмерента, — поблагодарил я живодрево и провел по коре рукой.

— Максим Темников… шшш… Возьми немного сока… шшш… Я подарю тебе немного сока… шшш…

— Дориан, какого сока? О чем она говорит? — непонимающе спросил я и вдруг увидел, что из коры вытекло немного янтарной жидкости, очень похожей на смолу.

Недолго думая, я вытащил из Бездонной Сумки еще один пузырек и положил туда сок живодрева, который и на ощупь оказался как смола.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил я Эмеренту, а она покачала ветвями в ответ.

— Достаточно совсем немного… шшш… Максим Темников… шшш…

В этот момент утки дружно начали крякать и хлопать крыльями. Оказывается, это Лешка их растревожил.

— Буррум… Бадым… Нарышкин… Боб-бом… — поприветствовал его конструкт и радостно мигнул несколько раз своими мощными прожекторами.

— Здорово, Борис, — сказал княжич и помахал ему рукой. — Хоть кто-то рад меня видеть, кроме Темникова.

Он подошел поближе, а я как раз складывал пузырек с соком живодрева в Бездонную Сумку.

— Так и думал, что тебя здесь найду, — сказал Лешка и на всякий случай отошел от Теретея, который сделал несколько шагов в его сторону. — Чем занимаешься?

— Да так, компоненты кое-какие собираю. Хочу провести несколько алхимических экспериментов, — ответил я и закинул Сумку за плечо. — Что, идем?

— Угу… — кивнул он. — Моя машина уже дожидается нас на школьной стоянке.

Мы попрощались с конструктом и живыми деревьями, а затем не спеша пошли за своими вещами.

— Как все прошло? — спросил я, после того как мы молча прошагали несколько минут. — Судя по твоему лицу, ты чем-то расстроен?

— Расстроишься тут… — усмехнулся он. — Да нет, в общем-то все нормально. Просто я никогда бы не подумал, что она такая дура. Как я с ней встречался два года, понятия не имею…

Я хотел было ему сказать, что неоднократно говорил, что думаю насчет его Дашковой, но решил не подливать масла в огонь. Что толку сейчас об этом говорить? Вообще никакого. Так, лишний раз на больную мозоль наступить…

— Ты оказался прав, Макс, эта идиотка и правда хотела меня приворожить… — сказал Нарышкин.

— Приворожила, ты хотел сказать, — поправил я его. — Если бы просто хотела, это ладно, так она же это сделала.

Еще немного мы прошли молча.

— Она интересовалась как ты узнал? — спросил я.

— Конечно, — кивнул княжич. — Выбесила меня… Я сказал, что это вообще не ее ума дело. Тем более, что это так и есть.

— Ну а что ты намерен делать?

— Вообще-то, наложение проклятья — серьезный проступок, при условии, что он доказан, — хмуро сказал Лешка. — Можно было бы устроить Дашковым большие неприятности на самом высоком уровне… Вылетела бы из школы как пробка. Да и вообще, несладко бы им пришлось. Вполне может быть, что и без титула бы остались, если с большим желанием за дело взяться… Но я не буду этого делать.

Он помолчал еще немного, а затем усмехнулся.

— Жалко дуру… Как она говорит, от большой любви на это пошла… До конца не понимала всех последствий.

— Уверен? — удивленно спросил я. — Ой, что-то мне подсказывает, ты снова заблуждаешься на ее счет.

— Может быть, но пойду другим путем. Я так решил, — твердо сказал он. — Объясню отцу ситуацию и попрошу его не давать этой истории официальный ход. Он сам решит, что нужно сделать лучше всего. Совсем не сказать — будет неправильно, все-таки дело серьезное. Если всем спускать, каждая собака тебя кусать будет.

— Дело твое, — пожал я плечами. — Как по мне, не мешало бы и пожестче.

— Никогда бы не подумал, что ты жестокий, Темников, — усмехнулся Нарышкин. — Оказывается, мой лучший друг только с виду хороший парень, а на самом деле безжалостный и беспощадный!

— Зря лыбишься, между прочим, — ответил я. — Просто твой друг, в отличие от тебя, больше смыслит в проклятьях и понимает, насколько это опасно. За такие вещи нужно расплачиваться, чтобы в будущем неповадно было.

— Может быть, ты и прав, спорить не буду, — кивнул он. — Ты ведь и правда в этом больше моего смыслишь… Но я так решил, и точка.

Так, значит так. Ему виднее, как следует поступить в этой ситуации. Понять Лешку можно, все-таки два года они были вместе… Любовь-морковь, и все эти дела…

— Пфф… — фыркнул Дориан. — Тоже мне причина! Если бы я из-за этого жалел всех, кто в конце концов меня предал, то умер бы гораздо раньше. Пообещай, что никогда не будешь жалеть своих бывших возлюбленных!

— Ты чего разбушевался? — удивился я внезапному порыву злости Мора. — Как я тебе сейчас такое пообещаю? У меня-то и возлюбленной еще не было никогда…

— Значит, когда появится, я с тебя стребую это обещание! — не сдавался Дориан.

— Когда появится, тогда и видно будет, — ответил я и на этом мы тему обещаний с ним закрыли.

Впрочем, и с Лешкой мы больше о его, уже теперь точно бывшей, графине не разговаривали. После разговора со мной он впал в странное состояние печали и все больше молчал. Видимо, по-своему переживал этот момент.

Поэтому практически весь путь до Белозерска мы проделали молча. Лишь когда уже приближались к городу, Нарышкин вдруг вышел из своего оцепенения и оживился.

— Слушай, Макс, может быть, вы сегодня все вместе к нам на ужин? — предложил он. — Заодно и торт шоколадный съедим, который я тебе проспорил.

— Надо же, я думал, ты про него забыл…

— Обижаете, виконт Темников, торт уже давно доставили твоему деду в лучшем виде, — торжественно сообщил он. — Еще два часа назад, я так думаю.

— Солидно, — хмыкнул я. — Нет, Леха, давай не сегодня… Тем более, что ты хотел с отцом поговорить. Не на ночь же глядя ты это будешь делать?

— Хотя тоже так… — вздохнул он. — К тому же, что неделю назад я ему сдуру сказал, что Настя на ужине перед родительским воскресеньем будет. Он обязательно спросит, почему ее нет… Эх…

Тем временем, черный лимузин с гербом Нарышкиных на дверях мягко остановился напротив ворот, и я увидел, что свет горит почти во всех окошках. Меня здесь ждут! От этой мысли стало как-то тепло и уютно.

— До завтра, особа приближенная к Императору, — весело сказал я и протянул княжичу руку. — Передавай отцу от меня привет.

— Угу, давай, не кашляй… — вяло ответил он. — Своим тоже передавай…

Едва я захлопнул за собой дверь, как калитка вдруг раскрылась и из нее выпорхнула радостная Софья, которая тут же обняла меня как родного: