Алиса исподлобья разглядывала своего наставника, опуская глаза всякий раз, когда он поворачивался к ней. Она прятала улыбку, подмечая его короткие, рваные движения, его смех, азарт в глазах, то, как он проводит рукой по волосам, как говорит. Она не могла и не хотела остановиться. Не могла запретить себе смотреть.

Влюблялась. Сидела на заборчике, вытянув ноги вперед, и украдкой следила за Кириллом. В ее замершей позе было все слишком громко: интерес, восторг, радость. Она вся была пружинкой. Задень – выстрелит. И все слишком сверкало вокруг нее, искрилось ее энергиями. Покорил, конечно, покорил. Она вся – радость, оголенный нерв, седьмое небо, дрожь и предвкушение. Не откажет. Доверится. Вложит сердце в его руки…

Поздно.

Упустил момент.

Гриша обернулся, долго изучал ее, вздохнул.

– Покорил все-таки…

Артур не ответил. Ему было холодно. Его заметало снегом этим теплым августовским днем.

Он все понял.

И сам был пружинкой. Лишь при взгляде на нее…

Мир крошился и распадался. На его руинах вырастет не их любовь. Она бы и не выросла никогда… На что он надеялся?

– Кирилл видит твой взгляд, не показывай ему ничего, – шепнул Гриша.

– Все хорошо? – Кирилл сел возле нее, отер вспотевший лоб краем футболки.

– Да, – смущенно улыбнулась Алиса.

– Не скучаешь?

Она покачала головой. Он подмигнул ей, вскочил и вернулся к друзьям. Алиса вернулась к наблюдению.

Ей нравилось это: эйфория, дрожь внутри, стук сердца и бесконечно счастливое настроение. Ей нравилось то, как он смотрит на нее, как улыбается, как подмигивает, как говорит и двигается. Он был таким, как она мечтала, как думала всегда.

Но вызывает ли она у него такие же чувства? Иногда ей казалось, что да, вызывает. В его заботе, взгляде и движениях ей чудилась его привязанность, симпатия, его ответ ей.

Артур сверлил ее глазами. Она чувствовала, но не поворачивалась. Не хотела. Он раздражал ее сейчас, словно влез без спроса в личное пространство, нарушив все границы, какие мог.

– Я хочу работать! – заявила Алиса утром.

Кирилл подавился кофе, постучал себя по груди.

– Нет, – строго покачал он головой.

– Почему? Я хочу!

Наставник посмотрел на нее как на капризного ребенка.

– Еще мало времени прошло. Что тебе Кристина сказала?

– Что надо подождать еще неделю…

– Вот именно! Как ни странно, я не буду с ней спорить.

Алиса расстроенно вздохнула и сложила руки на груди, откинувшись на стену. Ее снова не пускали дальше двора, постоянно держали в поле зрения, словно она сейчас сорвется и сбежит работать в одиночестве. Иногда по ночам она слышала, как Кирилл заглядывает в ее комнату по несколько раз.

– Мы можем просто погулять, – сжалился наставник. – Без работы.

Алиса просияла, закивала.

– Сходи пока на завтрак, а я пойду к главе. Надо отчитаться.

– Прости, столько хлопот из-за меня… – она виновато посмотрела на него.

Кирилл рассмеялся, наклонился к ней и поцеловал в макушку, вызвав волну мурашек по коже.

– Все хорошо. Я же твой наставник. Все это предполагал. Иди, завтракай, я буду ждать тебя во дворе. Или ты меня подожди.

В столовой было занято абсолютно все. Некоторые завтракали на подоконниках, другие заходили и тут же выходили обратно. Стол Кирилла занимали малознакомые Хранители, двое из которых стояли с тарелками в руках. Алиса хотела развернуться и уйти, но ее окликнули.

– Иди сюда! – крикнул Рома через всю столовую.

Она замялась, не решаясь. Варвара категорически запретила есть сладкое по утрам до завтрака, а шоколада хотелось уже нестерпимо.

– Давай, давай! Скорее! – торопил Рома.

Гриша нырнул под стол и выдвинул табурет. Тимур оторвался от газеты и поздоровался с Алисой. За их столом было полно свободного места, но никто не подсаживался.

– Откуда у тебя табуретка? – возмутился Рома.

– Держу для друзей, – пожал плечами Гриша.

– А, теперь ясно, почему я искал ее по всей столовой, – надулся блондин.

Гриша отмахнулся и повернулся к Алисе.

– Где твой великий наставник?

– Он…

– На ковре у начальства, – пробормотал Тимур, прикрыв рот ладонью.

Рома вскочил, задвинул табурет под стол и ушел к столу раздачи. Вернулся с двумя тарелками для Алисы и себя.

– Кирилл так старательно избегает начальства, что эта неделя для него подобна пытке, – ухмыльнулся он.

Алиса бросила на него недовольный взгляд исподлобья. Тимур придвинулся и пнул его мыском ботинка.

– Молчу, молчу, – сдался Рома. – Прости, не хотел обидеть тебя… только тебя.

Гриша покачал головой и наклонился к Алисе:

– Если не будешь обращать на него внимания, он не сможет тебя обидеть.

– Дайте ей поесть, – попросил Тимур, пресекая попытки Ромы возразить. – Она не вас послушать пришла.

– Молчим, – кивнул Гриша. – Я только хотел узнать, как ты себя чувствуешь, а то после выписки Кирилл от тебя не отлепляется.

– Нормально, – пожала плечами Алиса. – Только от сладкого никак не отказаться.

– Кошмары? Страхи? Боязнь контактов?

Она покачала головой, ковыряя ложкой ужасную серую кашу.

– Тревога? Нервные состояния?

– Гриш, – позвал Тимур. – С ней Кристина общается через день, чем ты лучше?

– Просто волнуюсь, – вздохнул Гриша.

Алиса заталкивала в себя кашу, проклиная день, когда люди придумали смешать овсянку с молоком и сварить. Рома нервно тряс ногой: его распирало от желания поговорить, но он сдерживал себя из последних сил. Тимур вернулся к газете.

Ученица безуспешно боролась с кашей, успокаивая себя мыслями о шоколадке. А лучше двух. Потому что такая пытка должна быть вознаграждена.

Ее вдруг осенило. Она подняла глаза на Гришу и долго смотрела, не решаясь спросить.

– Выглядишь так, словно снова скажешь, что я красивый, – улыбнулся Хранитель.

Рома оторвался от разглядывания чего-то за их спинами и закатил глаза.

– Я хотела спросить, – осторожно произнесла Алиса.

– Все что угодно, кроме подробностей моих отношений с многочисленными девушками, которых твой наставник мне упорно приписывает.

– Не приписывает, – парировала Алиса. – Почему ты ушел из Небесного?

Повисла тишина. Гриша растерянно молчал, глядя на нее так, словно Алиса застала его врасплох.

– Лучше бы ты о девушках спросила, ей богу! – взял себя в руки Хранитель. – Что еще Комаров сказал?

– Что ты сбежал.

– И шпионил здесь, да?

Алиса не ответила, но он и так понял.

– Я только хотела спросить, почему ты сбежал, если можно перевестись.

Она уже пожалела, что завела этот разговор. Гриша выглядел так, будто она обвинила его в предательстве.

– Мне перевестись нельзя было. Двояких никто не отпускает.

Он заметно нервничал.

– Это потому что вы ценные?

– У Небесных свое понятие о ценностях.

– Я подобрал тебе наставника, – сообщил Игорь.

Гриша стоял в кабинете главы, опустив глаза. Он только что закрыл сессию, они группой отмечали это до самого утра, а сейчас у него страшно раскалывалась голова. Зато ему не снились кошмары, мучавшие его уже два года.

Гриша усмехнулся, не поднимая головы. Вряд ли кто-то когда-то заменит Бориса. Он за два года смог стать ему отцом, товарищем и лучшим другом. Таких не заменить, даже если очень постараться.

После смерти Бориса Гриша впал в полное бездействие. Ему вдруг стало наплевать на работу, учебу и других людей. Как будто весь мир потерял смысл. Некому больше его поддержать, объяснить элементарные вещи, подсказать верный путь и терпеливо выслушать, не перебивая.

Гриша тяжело вздохнул и поднял глаза на Игоря. Рядом с ним сидел Хранитель лет тридцати пяти с модной поднятой вверх челкой, темными глазами и загоревшей бронзовой кожей. Покатый лоб изрезали две глубокие вертикальные морщины, широкие плечи туго обтягивала футболка, а предплечья увивали посиневшие от времени татуировки. Хранитель бросил на Гришу недобрый взгляд. Он знал его. Юра. Они были почти не знакомы, потому что Юра избегал любого общества, был скуп на слова и почти всегда пропадал на работе. Гриша до последнего надеялся, что Игорь приставит к нему Захара, чья ученица скоро выходила замуж за другого Хранителя, или Тараса, который перевелся из учеников и по просьбе Марата пока что был без напарника. Почему Игорь выбрал Юру, оставалось загадкой.