Согласится. Да его даже спрашивать не будут. Андрей никому не отдаст свое сокровище. Он бы и Саше не отдал, но вариантов нет. Сын главы явно надежнее, чем сын беглого Небесного или пьющий Хранитель, преданно ждущий перебежчицу. Хотя чем Саша отличался от них в свои девятнадцать, кроме статуса?

– Ладно, я понял, – вздохнул он.

– Так, ты согласен? – просияла Люба.

– Нет, но отцы все решили.

Она пропустила мимо ушей его «нет» и радостно похлопала в ладоши. Как ребенок.

– Я так рада! Так рада!

Резкий звонкий щелчок прервал ее ликование. У Коли лопнула струна на гитаре, он громко выругался, зажав сигарету зубами. Костя удрученно уставился на исписанный тетрадный лист.

Саша и Костя дружат с детства. Они ходили в один класс, вместе сбегали с уроков, катались на одном велосипеде и кидались снежками в девчонок. Всегда вместе. С Колей было тяжелее, потому что из-за заносчивого характера парню сложно давалось строить отношения. Он чаще проводил время в одиночестве, хотя все равно был вхож в их компанию. Поначалу потому что играл на гитаре и баяне, а потом они научились закрывать глаза на острые углы его характера и просто принимали таким, какой он есть. После знакомства с Тамарой, Коля стал мягче и сдержаннее, но они продолжали относиться к нему с опаской.

Вернувшись с работы ближе к полуночи, Саша на всякий случай заглянул в кабинет главы на первом этаже. Отец дремал в скрипучем кресле, положив голову на скрещенные на столе руки.

– Пап, – позвал Саша. – Папа!

– А? Да? Где?

Отец встрепенулся, сонно огляделся по сторонам, увидел сына и тяжело вздохнул. Его темные волосы торчали в разные стороны, лицо избороздили морщины, а темные, почти черные глаза всегда смотрели строго.

– Чего не спишь? – спросил отец, отирая лицо жилистыми сухими ладонями. – Полночь почти.

Он посмотрел на часы, прищурившись, сравнил время с наручными, покрутил колесико.

– Я только вернулся, – ответил Саша. – Ты чего в кабинете ночуешь?

– С переводом Иры разбирался, – ответил отец. – Спешить некуда, но должен быть порядок. Пришлось Леню привлекать, как он мне дорог.

Председатель Совета и отец друг друга на дух не переносили. Саша пытался узнать причину, но глава всегда отмахивался и говорил, что председатель не умеет принимать поражение с достоинством.

– Пап, – позвал Саша осторожно. – Почему Люба будет моей напарницей?

Отец нахмурил седые торчащие брови.

– Люба в шестнадцать сильнее вас всех вместе взятых. Я не считаю, что нужно ждать еще два года до ее совершеннолетия. Побудешь ее напарником год, потом посмотрим.

– Почему я?

– Потому что я так решил.

Саша требовательно смотрел на отца, пока тот не сдался и не выдохнул, отвернувшись в сторону:

– Ладно. Ты и сам сильный. Не сейчас, конечно. Сейчас у тебя танцульки в голове и гулянки с этими твоими Костей и Колей. Ваню портите мне. Но в будущем я вижу твой потенциал. Пора браться за голову.

– Пап, но если с ней что-то случится… Андрей же убьет меня!

– А ты сделай так, чтобы не случилось!

Саша не ответил. Спорить с отцом бесполезно. Это он еще не припомнил, как в войну несовершеннолетние Хранители заменили собой ушедших на фронт старших.

Артур проснулся в пять.

Сон не отпускал его из теплых объятий, прижимая к подушке. Но в груди уже билось чувство.

Встать и бежать.

Собравшись с силами, он рывком поднялся с постели, натянул футболку и спортивные штаны с дыркой на колене. Потом зашьет. Артур наспех умылся и попытался пригладить торчащие во все стороны волосы. Давно пора подстричься, но он обычно ходит, пока отец не заставит.

Входная дверь на первом этаже уже была распахнута, в нее залетал свежий ветерок. Солнце поднималось над сонным городом, щебетали утренние птицы. Несколько Хранителей уже пили кофе во дворе, помахали Артуру руками и вернулись к разговору.

Он прислушался к себе. Чувство дернулось и рванулось вперед, настойчиво требуя следовать за ним.

Артур вывернул со двора и вышел к проезжей части, бегущей вдоль старого сквера. Чувство заполнило грудь и потянуло сильнее. Желудок сжимался от голода, кружилась голова. Нужно будет вернуться и доспать несколько часов.

Через три улицы чувство пихнуло его вбок и заставило свернуть в прохладные тенистые дворы.

Артур огляделся: пожилая женщина с маленькой собачкой на газоне, мужчина с газетой на скамье. Не они. Пройдя вглубь узкого двора, зажатого между домом и забором детского сада, Артур обнаружил того, к кому вело чувство.

– Что за день такой!

Мужчина пытался завести машину, чертыхался, швырялся инструментом и проклинал старый автомобиль всеми возможными словами. Жалобно гудел стартер, вспарывая утреннюю тишину.

Артур подошел ближе, прислушался. Авария. Лобовое столкновение. Мужчина не пострадает, но серьезно покалечит водителя встречного автомобиля. Наверное, это самое сложное в жизни: понять, что, если судьба не дает тебе дорогу, не нужно ей сопротивляться. Расслабиться и замедлиться. Но люди, как правило, злятся и начинают спешить еще больше, навлекая на себя все беды мира.

Мужчина выбрался из салона, влез в груду проводов под капотом, ругаясь таким отборным матом, что Артур машинально глянул на окна дома. Как ни странно, никто не выглянул узнать, что происходит. Возможно, подглядывают из-за занавесок. Но такие, как правило, ничего не рассказывают и не принимают участия в поимке Хранителя, который лишь пытался помочь.

– Да мне ехать надо! – воскликнул мужчина, ударив молотком под капотом. – Срочно!

Артур оглядел машину, вздохнул. Срочно ехать не надо. Он достал складной нож, который Тимур нашел для него на блошином рынке, огляделся. Очень вовремя во двор въехал мусоровоз, заглушая сонные утренние звуки. Мужчина стучал молотком по гаечному ключу, пытаясь отвернуть закисший болт.

Артур подскочил к заднему колесу, сел на корточки и с размаху всадил нож в черную покрышку, замер. Мусоровоз остановился возле помойки и начал сдавать назад, громко запищал сигнал заднего хода.

Время.

Артур резко выдохнул, дернул рукоятку ножа. Поток воздуха вырвался из прорези. Хранитель подскочил и рванул прочь, на ходу складывая нож. Нырнул между машин, гуськом добрался до трансформаторной будки, обошел ее и осторожно выглянул. Грохнул мусорный бак. Мужчина захлопнул капот, отряхнул руки и сел за руль. Лишь бы заметил, что колесо спущено.

Артур огляделся, убедился, что за ним никто не наблюдает и закурил, прижавшись плечом к холодной стене. Автомобиль завелся, вывернул колеса и рванул с места. Неужели не заметит?

У выезда со двора машина резко остановилась. Мужчина выбрался с водительского места, оглядел колеса и выругался так громко, что несколько голубей смело с ветки над ним.

Чувство успокоилось, свернулось клубком и опустило голову. Справился. Спас…

Шестой час. Артур с тоской смотрел на часы. В это время еще работают те, кто ушел в ночную смену или жаворонки. Есть у них трое жаворонков, которые встают в пять и отправляются на работу. Но после обеда они превращаются в раздраженных ворон.

Вернувшись домой, Артур наспех съел вчерашний ужин, потому что до завтрака еще было четыре часа, налил себе кофе и вышел во двор, чтобы покурить. Он любил ранние утра. Тишина, еще холодное солнце поднимается над сонным городом, поют птицы, а улицы пусты и молчаливы. Правда, чтобы наслаждаться рассветом в полной мере, нужно ложиться спать далеко не за полночь.

Выйдя из дома, Артур обнаружил отца. Он сидел на скамье у входа и курил, подставив загорелое лицо теплому утреннему солнцу.

– Доброе утро, – едва улыбнулся глава, не открывая глаз.

Артур помялся, но все-таки подсел к нему. После вчерашнего разговора настроение быть с отцом один на один еще не появилось.

– Доброе, – буркнул Хранитель, роясь в карманах.

– Все еще дуешься? – ухмыльнулся глава.

– Ничего не дуюсь…