Александр приходил каждый день самым первым. Спрашивал, как дела, болтал обо всем подряд и каждый раз поглядывал на нее так, словно лично был виноват в ее встрече с демоном. Алиса терзалась сомнениями, насчет слов Стаса о выгоде ее присутствия в Хранилище.

В конце недели Варвара разрешила ей сходить в столовую на ужин. Кирилл принес одежду, выбрав ненавистные Алисе джинсы и футболку с ужасным рисунком какого-то нелепого, явно отстающего в развитии лиса.

Пройдя через холл, она успела устать. Ее пошатывало, дыхание сбивалось. Хранители улыбались, махали руками, спрашивали о самочувствии. Алиса смущенно улыбалась и опускала глаза в пол.

После ужина Варвара осмотрела ее, померила давление и отпустила домой под ответственность Кирилла, пообещав приковать его к операционному столу, если с Алисой хоть что-то случится.

– Варианта два, – вздохнул Кирилл, когда за ними закрылась дверь в больничный отсек. – Или ты возвращаешься в палату, или ночуешь в моей квартире. Одну оставлять я тебя не могу.

Алису воротило от белых больничных стен. С другой стороны, переезд к Кириллу заставлял ощутимо напрячься. Она знает, что многие напарники живут в одной квартире, но не была уверена, что готова к такому шагу. И, возможно, мечтала о нем последнее время.

Отвращение к больнице победило, и Алиса поплелась за наставником, с трудом поднимая ноги и мучаясь одышкой. Лестничные пролеты издевались над ней, увеличив количество ступеней в несколько раз.

– На каком мы? – выдохнула Алиса, останавливаясь. – На двадцатом?

– Ты просто еще не восстановилась, – рассмеялся Кирилл, подхватив ее под руку. – Идем, почти победили. Чем хочешь заняться, сбежав из больницы?

Всю неделю ее единственной мечтой была ванна. Глубокая, надежная ванна вместо скользкого больничного душа с сумасшедшими перепадами давления. И большая, удобная кровать.

Артур почти дремал в кресле, поглядывая в телевизор. Рома лежал на диване, закинув ногу на спинку. Гриша и Леша увлеченно играли в карты. Кристина по-турецки сидела на кровати перекладывала свои собственные карты, хмурилась и кусала губы. Тимур лежал на животе рядом с ней, не отрывая глаз от экрана.

– Ненавижу фантастику, – проворчал Рома.

– Почему это? – возмутился Тимур.

– Потому что! Ты посмотри: они весь город разнесли! Вдвоем! Сколько людей погибло, потому что два мужика мерялись… силами! Им что, нельзя было устроить свои бои в поле? А если бы это было в реальности? Скольких бы мы спасли?

– Это потому что ты не умеешь абстрагироваться, – заявил Леша учительским тоном, внимательно изучая свои карты.

Он был, как всегда, задумчив и рассеян. Тимур шутил, что документовед даже спит с таким выражением. Темные жесткие волосы торчат во все стороны, за прямоугольниками очков внимательные зелено-коричневые глаза. Леша не был талантливым Хранителем, но держал под контролем весь документооборот в Хранилище. Библиотека, архив, карточки регистрации Хранителей, приглашения, деловая переписка, отчеты, договоры – всем этим заведовал он. Чаще всего Леша обитал в своем кабинете. Особенно, в дни, когда там работала Деметра, их астролог. Тогда Хранитель не покидал пыльное помещение, пока девушка не объявляла, что закончила и уходит. Все в доме знали, что Леша безнадежно влюблен в нее. Кроме самой Деметры. Артур подозревал, что она в курсе, но не подает вида. Гриша утверждал, что нет смысла подавать вид, если парень не делает первый шаг. Да, Леша был трусом.

– Абстрагироваться! – передразнил Рома писклявым голосом. – Слово-то нашел! Ты посмотри на экран! Люди! Тысячи людей! Десяти Хранилищ не хватит, чтобы спасти их! Всех убили! Фу! Ненавижу фантастику!

– Не мешай! – прошипел Тимур. – Я смотрю! И вообще! Там ни одного трупа не показали!

– Да, конечно! Все здания в центре города пустуют! Просто за океаном штат Хранителей раздут! У них же вечно то инопланетяне, то кто из воды выйдет, то супергерои мир спасут!

Гриша покачал головой с усмешкой, вытащил карту.

– Вон, Тимуру нравится, значит, там все сплошь работа Небесных.

– Я не задумываюсь о таком, – пожал плечами Тимур.

– Нет же! – воскликнул Гриша. – Что б тебя! Ты мухлюешь!

Леша улыбнулся, поправив очки:

– Я хорошо считаю.

– Я тоже считаю! Знаешь, что я считаю? Что ты мухлюешь! У тебя туз в рукаве был?

Документовед поднял голые до плеч руки и повертел ими на всякий случай.

– Ты просто не любишь проигрывать.

Гриша вздохнул, сжав челюсти, сгреб карты и принялся с остервенением перемешивать колоду.

– Значит, плохо мешаешь! Я сам! Отыграюсь!

Рома отвернулся от телевизора и свесился с дивана, заглядывая Леше через плечо.

– На что играете?

– На его гитару, – буркнул Гриша.

– Прохоров, зачем тебе седьмая гитара? – спросила Кристина, подняв голову.

– У него на каждую женщину по гитаре, – хихикнул Рома.

– Ты не понимаешь! – возмутился Гриша. – Она особенная! У этой двенадцать струн! Корейская! Настоящая фирма!

Ведьма сокрушенно покачала головой и вернулась к раскладу. Артур не отрывал глаз от телевизора, хотя был полностью согласен с Ромой. Похоже, это и есть профессиональная деформация: вздрагивать от смертей в кино.

– Я тебе ее так отдам, – улыбнулся Леша, раскладывая карты веером. – Она мне не нужна.

О любви Гриши к гитарам не знал только глухой и слепой. Хранитель умел играть десятки композиций, постоянно учил новые, часами мог сидеть над инструментом, как под гипнозом. Девушки бегали за ним стайками, умоляя сыграть для них и томно вздыхали. Летними вечерами Гришу можно было встретить во дворе в обнимку с гитарой, окруженным ценительницами его музыкального таланта. Правда, ценили они не виртуозность, а внешность самого гитариста. Гриша знал об этом, но делал вид, что не замечает ни поклонниц, ни их вздохи, а иногда и прямые попытки завязать отношения. Выбирал самую глупую и не проводил с ней больше одной ночи.

– Нет, ты точно мухлюешь! – взвыл Гриша. – Или карты крапленые! Я не проигрываю!

– Это твои карты, – улыбнулся Леша. – Ты сам их принес.

Хранитель обиженно глянул на него и отвернулся, сложив руки на груди.

– Я так никогда не выиграю у тебя гитару!

– Я же сказал: я тебе ее так отдам.

– Это будет не честно!

– Пусть это будет подарок, – пожал плечами Леша. – Все равно она мне не нужна. Только поклянись, что не будешь петь на ней свои матерные частушки.

– Он сыграет тебе мантры для медитации, – хихикнул Рома.

Леша покачал головой, отвернулся к Кристине.

– Что там? Деметра говорит, будет что-то.

– А пусть Деметра придет и со мной поговорит, – прошипела Кристина. – Будет. Что-то. И скоро. Что именно – пока не знаю. Деметра должна сказать, она же астролог, а не я! Почему она вечно тянет до последнего?

Она метнула на Лешу злой взгляд и отвернулась к телевизору. Деметра не любила ее. То ли боялась, то ли была еще какая-то причина. С того момента, как Кристина в их штате заняла место ведьмы, к которой обращается лично глава, Деметра резко поменяла свое отношение. Артур подозревал, что это была обычная зависть. Пока не было Кристины, все поклонялись только прогнозам астролога, ждали, умоляли, вздрагивали. А Деметре это нравилось, хотя она пыталась делать безучастно-строгое лицо. Когда среди них появилась ведьма, обращаться к ней стало проще и быстрее, а отвечала она охотнее. И Деметра заняла место человека, который просто делает прогноз, но вынуждена всегда ждать подтверждения от Кристины. Ее это раздражало. Они видели. Кристина пыталась с ней подружиться, но Деметра избегала этой дружбы, поджимала губы и спешила уйти. Артур просил отца как-то поддержать девушку, ведь они выросли вместе, а теперь поставили ее позади новой ведьмы. Отец лишь ответил, что за человека должны говорить его результаты. Гриша сказал, что Деметра зазнается, если дать ей место выше Кристины.

Алиса сидела на низком заборчике во дворе Хранилища и наблюдала, как Кирилл, Макс и Стас гоняют мяч по пыльному двору. Вторую неделю она жила в квартире наставника. Они читали, разговаривали, учили теорию. Он не разрешал ей работать, даже ставить щит, чтобы не тревожить еще не восстановившуюся психику. Каждый день перед завтраком Алиса показывалась Варваре и иногда Кристине. Кирилл отчитывался перед Александром постоянно. Алиса ужинала с главой и мамой, которая приходила в дом каждый вечер, наотрез отказываясь переезжать.