Алиса тяжко вздохнула, глядя себе под ноги. В ее голове откуда-то завелись бабочки, а слова наставника пролетали из одного уха в другое.

– Для сотворения щита подойдет что угодно: любовь к родителям, к человеку, к песне, к жизни, к животному – все, что придает тебе сил. Даже радостное событие, если в нем достаточно эмоций. Понимаешь?

Она кивнула и закопалась в собственную память, выискивая, любую зацепку, что заставит ее быть счастливой.

– Сила щита зависит от силы любви. Когда-нибудь потом она будет равна твоей силе, но пока ты учишься, щит будет силен, пока ты испытываешь любовь.

Алиса пометила себе еще одну причину, почему ей нужно стать Хранителем.

– Щит спадает, как только твое внимание уплывает от него. Или из-за негативных эмоций. Понимаешь?

Она кивнула, хотя понимала с трудом. Бабочки порхнули и затрепетали крылышками.

– Где ты витаешь? – вдруг спросил Кирилл.

Где-то…

Там, где он утром коснулся ее ладони…

Алиса тряхнула головой и покраснела под хитрым взглядом Кирилла.

– Давай с простого, – предложил он. – Поищем что-то, что вызывает у тебя любовь. Что угодно: друзья, родители, кино, музыка…

Алиса задумчиво провожала глазами собачку, бегущую по своим важным собачьим делам. Раньше она как-то не задумывалась над тем, что она любит, что приносит радость. Возможно, существует множество вещей, которые вызывают у нее любовь. А, возможно, ни одной…

– Мама? – неуверенно спросила Алиса.

– Идеально! – кивнул Хранитель. – Любовь к родным – самая сильная. Хорошо. Думай про маму. Про те моменты, когда действительно чувствовала, что любишь ее.

Алиса невидящим взглядом уставилась на огромный лист каштана, колыхавшийся на ветру. Да, она любила маму. Это было нормально… правильно. Как можно существовать, когда не любишь маму? И папу она тоже любила. Родители были неразлучны для нее. Папа призраком следовал за ними всегда. В воспоминаниях, в рассказах, в вещах, даже в зеркале…

– Почему ты загрустила? – осторожно спросил Кирилл.

– Папа, – вздохнула Алиса. – Папы нет…

Наставник кивнул, нахмурив брови.

– Давай-ка выберем что-нибудь другое. Не будем омрачать воспоминания грустными мыслями.

Она снова задумалась. Школу ненавидела, потому что так и не смогла подружиться с новыми одноклассниками, ее не приняла ни одна компания. Работа была рутиной, а редкие посиделки с коллегами – вынужденным побегом от одиночества. Музыку она не слушала давно. Возвращение в Хранилище? Это же хорошее воспоминание? Она мечтала о нем…

– Алиса, – позвал Кирилл. – Неужели совсем ничего?

Она расстроенно глянула на него, губы дрогнули.

– Я безэмоциональная губка…

Он вдруг рассмеялся.

– Почему губка?

– Потому что все впитываю, осознаю, а эмоции выдать не могу! Даже не знаю, что люблю! А вы-то все время работаете через эмоции!

– Алиса, – он протянул ладонь и сжал ее плечо, тепло улыбнулся. – Ты – человек. Это нормально, это правильно, что эмоции смешаны, и ты не можешь среди них выделить только любовь. На черное и белое мир делят только психи. Просто выбери радость по душе.

Алиса снова закопалась в обрывки памяти. В детстве отец включал ей мультики с самого утра, подпевал музыкальным заставкам, готовил незамысловатый завтрак и разрешал есть прямо в комнате перед телевизором. После они гуляли в парке. Это папа научил ее кататься на велосипеде и роликах. В плохую погоду они сидели дома, рисовали, мастерили что-нибудь из бумаги или железного конструктора, читали книги, смотрели кино или ходили в гости. Это были редкие, но такие нужные ребенку дни. Чаще Алиса, как и Артур с Кириллом, была предоставлена сама себе: одна обедала или ужинала, если ее не забирали Иван и Инна, рано научилась готовить простые блюда. Сама делала уроки, собирала портфель и стирала одежду. Сама убиралась в квартире. Сама зашивала одежду. Ей, маленькой девочке, катастрофически не хватало родителей, а их редкое внимание зачастую крали Артур и Кирилл. Если Артуру не хватало матери, а нашел он ее в маме Алисы, то Кириллу не хватало еще и отца, потому что он до смерти боялся своего жестокого, не прощающего ошибок папу.

Слезы обожгли глаза.

– Ну ты чего? – Кирилл придвинулся ближе, заглядывая в ее лицо. – Мы же искали теплые воспоминания, а не причины плакать.

– Прости, – Алиса шмыгнула носом. – Мне казалось, мое детство было счастливым. Но… теперь я понимаю, что это не так… Мама всегда в работе, папа… тоже… Я одна…

Кирилл тяжко вздохнул, протянул руку и сгреб ее в охапку, погладил по голове. Возможно, это было именно то, что нужно. С ним она чувствовала себя чуть лучше. Чуть спокойнее. Два сироты с родителями…

– Не грусти, – шепнул Кирилл. – Родители любили тебя ничуть не меньше из-за работы. Прости их. Я видел вашу семью с детства. Они любили тебя. Клянусь.

Она не смогла сдержать слезы. Грудь больно сдавило от обиды. Ей было мало мамы и папы. Эти бесконечные вылазки на работу, проклятые часы в кабинете Александра, эти ночные вызовы…

– Мой отец тоже всегда был на работе, – произнес Кирилл, прижавшись щекой к ее макушке. – А когда находил на меня время… лучше бы не находил. Он любит меня, я знаю, просто не может показать. Да, он покупал мне все, что нужно. Я был сыт, одет и обут. Но мы никогда не были близки, как отец и сын… Старший товарищ, не более.

– Я до ужаса боялась дядю Колю, – горько усмехнулась Алиса.

– А я как его боялся! – рассмеялся Кирилл. – Он же бил меня всем, что под руку попадется за все: за оценки, за поведение, за слабый щит… Мы с Артуром однажды разбили окно в столовой. Александр просто поговорил с ним и отправил помогать сотрудникам убирать стекла. А мой папа выпорол меня так, что на мне живого места не было. Я еще неделю ел стоя. Но, поверь, не смотря на это, я все равно нахожу хоть одну светлую крупицу, чтобы поставить щит. А ты точно сможешь!

Алиса украдкой вытерла глаза, вздохнула. Кирилл отстранился и заботливо оглядел ее. Она попыталась выдавить улыбку.

– Ты сможешь.

Сможет…

Сможет ли?

– Попробуй, – шепнул наставник. – Я уверен, что у тебя получится!

Алиса вздохнула, подняла глаза к небу и надолго задумалась.

И нашла.

Вот этот самый момент. Сейчас. Два взрослых ребенка с общим прошлым, которые связаны не только одними воспоминаниями, но и взаимопониманием. Они есть друг у друга.

– Хорошо, попробуем, – кивнула она, собирая мысли по закоулкам. – Что теперь?

– Дальше самое простое, – улыбнулся Кирилл. – Вызвать щит. Смотри. Берешь теплое воспоминание, проживаешь его заново так, словно оно действительно происходит. Как только понимаешь, что тебе стало по-настоящему хорошо и комфортно, визуализируешь чувство в виде маленького светящегося шарика внутри. А дальше все зависит от твоего воображения. Ты должна увеличить этот шарик так, чтобы он вышел за пределы твоего тела и закрыл тебя собой целиком. Пробуй.

– А как ты поймешь, что у меня получилось?

– Для этого я и есть твой наставник. Пробуй.

Она вздохнула, выпрямилась, поерзала на скамье. Снова прокрутила их разговор в голове, погружаясь в теплые мысли, зажмурилась. Они вместе. Рядом. Опоры друг для друга.

Теплое чувство родилось в груди, выжигая боль, тоску и слезы. Кирилл не сбежит, потому что ему нужно работать. Он будет рядом. И от этого становилось теплее. Она сможет на него полагаться, как на друга? Как на наставника? Как на человека? Как на мужчину…

– Выводи наружу.

Алиса спохватилась. Теплый комок в груди начал расти, а от него словно становилось светлее и легче. Она жмурилась, представляя золотой шарик, который увеличивался в размерах, выходил за пределы ее тела. По коже скользнуло тепло. Купол, сотканный из взаимопонимания и доверия. Надежная защита от внешнего мира. Ее собственная…

Над головой каркнула ворона. Алиса вздрогнула, а чувство тепла исчезло.

– О чем я и говорил, – вздохнул Кирилл, глядя вверх. – Все что угодно может спугнуть щит. Давай еще раз.