— Она ещё… приходит в себя. Я не понял, а ты чего не в зале? Уже все разошлись, а зал убран?

— Слушайте, Денис Алексеевич… — видно, что сейчас её понесет. И будет сказано много того, чего я точно не стерплю и не прощу.

Вот только мне не хочется её увольнять. А придётся, если я не заторможу сейчас этот практически сорванный с тормозов локомотив.

— А вот теперь стоп, Маша, — заледеневшим вмиг тоном произношу я, сужая глаза. — Я ничего плохого твоей подруге не сделаю. И, думаю, мы с Юлей сами разберёмся во всём, это понятно?

И, не дожидаясь ответа, возвращаюсь в кабинет.

Хочется сходу продолжить то, на чём мы с Юлей остановились, но я притормаживаю.

Девушка так и стоит возле стола, пальцами стягивая на груди края блузки. Вид взволнованный и немного растерянный. Дышит всё также прерывисто и тяжело, не сводя с меня затуманенного взгляда.

— Твоя подружка, судя по её лицу, прибежала тебя спасать, — хмыкаю и не спеша двигаюсь в сторону Юли. — От меня, — специально делаю акцент на этом.

Приблизившись чуть ли не вплотную, замечаю следы, которые я оставил на шее девушки из-за своей несдержанности. На белой нежной коже чётко прослеживаются засосы и красные борозды от моей щетины.

И вроде как нужно испытывать досаду, что причинил ей боль таким своим напором, но… её нет. Одно лишь удовлетворение, когда глаза видят эти следы.

Поднимаю руку и медленно провожу тыльной стороной ладони по вмиг зардевшейся щеке девушки.

— Ну так что, Юленька, — голос садится. — Тебя нужно от меня спасать?

Подтекст моего вопроса прямой, как палка.

Любуясь её кукольным лицом как дебил, терпеливо жду ответа. Хотя он мне уже в принципе неважен.

Теперь, когда принял решение переспать с ней, перестав бежать от своих чувств, меня даже её отказ не остановит. Нет, принуждать её я, само собой, не буду. Убеждать, соблазнять и не выпускать из кабинета — именно это пойдёт в ход, вздумай она сейчас дать заднюю.

Непривычно, конечно, будет это всё делать. Подзабыл я как-то, что это за фрукты такие — убеждение и соблазнение. Последние лет десять точно такой хернёй не страдал. Бабы сами вешались. Поначалу, потому что крутой гонщик и чемпион. Затем, потому что каждой хотелось занять место Любы. Ну а после её смерти… утешить, блять, «убитого горем мужика». Так что… да, подзабыл я всю эту романтическую хрень.

— Нет, — ответ Юли выдёргивает меня из размышлений. Он слишком твёрдый и уверенный, несмотря на слегка дрожащий голос. — Не надо меня спасать.

— Хорошо, — слегка заторможено произношу, кивая и продолжая наглаживать её лицо. — Поехали тогда.

— Куда? — глаза широко раскрываются.

— Ко мне домой.

Нахер тут оставаться. Дёргать меня будут по любому поводу. Если не подружка Юли, то кто-нибудь другой. Поэтому не получится в полной мере насладиться процессом нашего с Юлей секса.

А я не хочу отвлекаться. Слишком сильно хочу её. Слишком долго сдерживался и сопротивлялся. Короче, всего слишком.

Поэтому нужно убрать все препятствия, которые могут возникнуть. И посторонние люди — одно из них.

После моего пояснения голубые глазища становятся ещё шире.

— О-оу… — тихо, на выдохе, после чего следует такое нужное мне согласие на смену нашей с ней дислокации. — Ну… хорошо.

Окончательная капитуляция, приводящая меня в дикий, неконтролируемый восторг.

Мелькающая где-то на задворках сознания мысль, что за последние шесть лет я впервые приведу в свой дом женщину с достаточно понятной целью, меня особо не напрягает.

Мой дом — моя крепость, да? Именно так я и думал последние годы. И поэтому ни одну бабу не притаскивал к себе. Всегда снимал гостиницу, ну или на крайняк ехал в квартиру той, с кем планировал потрахаться. Даже Ленка ни разу не была у меня. Хотя она единственная, кто оставался в роли моей постоянной любовницы так долго — почти год.

Хер его знает, почему сейчас я так спокоен по этому поводу. Может, сыграло роль то, что Юля уже вроде как была в моей крепости. И ничего, выжил же при этом.

Я отхожу к шкафу, в котором всегда лежит комплект запасной одежды. Найдя рубашку, молча подаю её Юле.

Если нас кто-то увидит перед тем, как уйдём, то нечего ей светить разорванной блузкой и треснувшей по швам юбкой.

Юля достаточно быстро накидывает мою рубаху на себя, застёгивая на несколько пуговиц. Смотрится в ней настолько горячо, что в паху всё тяжелеет.

Я зря опасался.

Никто нам не попался на пути по коридору к служебному выходу, да и на улице тоже. Спокойно дошли до машины, сели в неё, и я втопил педаль газа в пол, стремясь поскорее добраться до дома. Давненько я так не гонял по улицам родного города.

Время от времени кидаю острые быстрые взгляды на Юлю, проверяя, не передумала ли она.

Девушка сидит тихо, как мышка, и нервно перебирает пальчиками подол моей рубашки. Хмурит свои бровки, когда задумчиво смотрит на дорогу в лобовое стекло. А ещё кусает свои губы и постоянно проводит рукой по волосам, заправляя прядь за ухо.

Каждый грёбаный раз, косясь в её сторону, задерживаю дыхание. И облегчённо выдыхаю, как только вижу, что на лице нет никаких сомнений.

Как только мы заезжаем на участок и выходим из машины, я подхожу к Юле.

Она поднимает лицо.

— Как только мы войдём в дом, обратной дороги не будет, — мой голос звучит, наверное, слишком грозно.

Нахера я даю ей ещё один шанс избежать всего этого, не знаю. Но не предупредить её я почему-то не могу.

Старые привычки, как говорится, не пропьешь и не проебёшь. Они слишком сильно укоренились во мне за эти годы.

— Это просто секс, — озвучиваю то, что говорил хренову тучу раз предыдущим любовницам. — Одна ночь, после которой я не буду обещать, что у нас теперь всё серьёзно. Так что подумай хорошо, Юль, согласна ли ты на такие условия. Если нет, то я прямо сейчас отвезу тебя домой, и мы… забудем про всё. А если всё-таки согласна… — протягиваю к ней руку ладонью вверх.

Вложит свою руку в мою или нет?

Жду её решения.

Сердце бахает так громко, что уши закладывает.

Не сдержавшись, громко сглатываю, когда вижу, как очень медленно Юля поднимает и протягивает свою руку ко мне. Ледяные женские пальчики мелко дрожат, когда я обхватываю их своей лапой.

Ну что ж…

Вот и ответ.

Чёткий. Ясный. И… положительный.

Я больше не теряю времени даром.

Тяну Юлю за руку и тащу в свою берлогу.

Как нигде не споткнулся, пока мы шли до двери, непонятно. Ведь перед глазами сплошное красное марево похоти.

Ключи дребезжат, когда открываю замок, потому что рука, сука, трясётся как у какого-то эпилептика.

Накрывает меня окончательно и бесповоротно, как только входим в дом.

Дёргаю Юлю на себя, впечатывая в своё тело, и целую её в губы, гася тихий ошарашенный вскрик. Подхватив её за попу, поднимаю вверх, заставляя тем самым обхватить меня за талию ногами.

Тумба, стоящая от нас в метре, по высоте идеально подходит для того, чтобы на неё усадить девушку и вклиниться между ног.

Наша одежда, как и в кабинете, полетела в разные стороны. И всё это сопровождалось криками, стонами и моим рычанием.

Надо бы нежнее, помедленнее, без этого бешеного напора, но не получается. От слова совсем.

Дёрнув молнию на джинсах, освобождаю член и одним мощным рывком проникаю в свой персональный одновременно и ад, и рай. Вхожу до упора, стиснув зубы, и застываю, чтобы прочувствовать весь кайф. А кайф просто запредельный.

Горячо. Тесно. Её мышцы настолько сильно сжимают плоть, что я чуть не кончаю прямо сейчас.

Протяжный стон Юли, в котором переплетаются нотки боли и наслаждения. Ноготки впиваются в мои плечи достаточно сильно, однозначно оставляя отметки, которые быстро не пройдут.

Резко открываю глаза, так как в мозгу наступает небольшое прояснение. Резануло меня нехило, когда понял, что причинил ей боль.

Голова девушки откинута назад и упирается в стену. По выражению её лица как-то сразу понимаю, что больно только потому, что у неё, видимо, давно никого не было, а размер у меня далеко не маленький.