И кто же это? Пятая принцесса Софья из рода Рюриковичей.

Несмотря на разгар битвы, воины медленно опустились на колено. Её слова стали рубежом – сражение завершилось.

Даже навык моего отца – Апофеоз Обжорства – «потух». Обжорство вернулось на своё место, в бездонную пустоту.

Отец уходил с поля боя, не глядя по сторонам, будто те, кто ещё минуту назад были врагами, больше не существовали. Те, кто готов был рвать друг другу глотки.

А что теперь?

Снова мир.

Отец подошёл ко мне. С дырой в груди он поднялся по лестнице, как будто это была очередная мелочь.

– Ты вернулся, сын? – спросил он, словно речь шла о погоде.

– Да, – ответил я, стараясь не показать смятения.

– Как прошло испытание?

Что я мог сказать? Только:

– Нормально. Все живы, здоровы.

Для него этого было достаточно. Обычно таких слов было бы мало, но сейчас он выглядел как-то… сентиментально.

– Молодец. Отличная работа, – произнёс он, и в его голосе звучало больше тепла, чем я привык слышать.

Я хотел возразить. Работа была выполнена кое-как, на троечку, если не хуже. Но спорить не стал – любая работа заслуживает оценки.

– Ты это… – начал я, пытаясь подобрать нужные слова. – Зайди в дом. Тебе нужно залечить рану.

Отец удивлённо поднял бровь.

– Что?

Во взгляде читалось: «Сынок, у меня дыра в груди. Тут подорожником не обойдёшься…»

Однако я настаивал:

– И всё же зайди.

– Хорошо.

Он подчинился и вошёл в дом.

Я остался стоять на крыльце, наблюдая, как воины один за другим покидают двор. Никто из них даже не пытался остаться, чтобы перевязать раны или отдохнуть. И правильно. Пускай убираются.

Если кто-то и рискнул бы остаться, я бы просто убил его.

Софья поняла это без слов. Её лицо выражало смесь стыда и облегчения. Она кивнула, молча села на лошадь и ускакала первой.

За ней начали грузить раненых. Остались разбросанные палатки, ненужная одежда – мусор, который никому больше не понадобился.

А этот тип… Тот, кто пытался убить моего отца.

Я бы хотел прикончить его сам.

Времени, похоже, совсем не оставалось.

Я услышал, как отец, едва успев закрыть за собой дверь, тяжело упал. Значит, ему совсем плохо.

Почему я не беспокоюсь?

Потому что, если испытание пройдено действительно хорошо, то ты получаешь навыки, которые делают беспокойство излишним.

Тяжело переживать за отца, когда у тебя есть Крылья Авриэля.

…

Когда я вошёл внутрь, всё оказалось так, как я предполагал: отец лежал на полу. Из груди сочилась кровь, образуя лужу на деревянном полу.

В доме началась паника. Мать, в слезах, металась из угла в угол. Служанки отчаянно искали эликсиры, травы, всё, что могло бы спасти его.

Я лишь спокойно сказал:

– Успокойтесь…

Но никто не слушал. Словно мои слова не имели веса.

Что ж, придётся показать. Закрыв дверь, я шагнул ближе и активировал Крылья Авриэля.

Эти огромные ангельские крылья с зелёным сиянием развернулись за моей спиной, окутывая всю комнату. Они не просто лечат – они способны отматывать время назад.

– Отойдите, пожалуйста.

На этот раз все подчинились, отступив в сторону.

Крылья накрыли отца. Время для него начало течь вспять. Рана на груди, глубокая и страшная, начала затягиваться. Кровь втягивалась обратно, мышцы и кости восстанавливались слой за слоем.

Лицо, ещё мгновение назад бледное, обрело здоровый цвет. Даже одежда – разорванная рубашка и запачканный пиджак – вернулась в прежний вид, будто ничего не случилось.

Отец выглядел так, словно его дурацкий навык никогда и не применялся. Никаких следов, никаких последствий. Всё вернулось к норме.

Реакция окружающих меня позабавила.

Мама, широко раскрыв глаза, прошептала:

– Чего? Это… это Господь?

Я чуть себя по лбу не ударил.

Мама, ты вообще видишь? Это я – твой сын. Какой ещё Господь?

Хотя, если подумать, понятно, что она имела в виду. Конечно, это не про меня, а про то, что Господь, мол, помогает нашей семье.

Тут я вопросов не имею. И всё же ей не нужно забывать, что я тоже стараюсь. Я прикладываю усилия, чтобы быть надёжным, опорой для семьи.

Поэтому меня так бесит, когда я запарываю испытания. Однако думать об этом сейчас было бы неправильно.

Отец, наконец открыв глаза, удивлённо произнёс:

– Это ты вылечил меня?

Такой тупой вопрос. Хотелось ответить с таким же сарказмом:

«А ты кого-то другого тут видишь?»

Однако вместо этого я коротко сказал:

– Да.

– Кто-нибудь видел?

Отец кивнул в сторону двери.

– Ты имеешь ввиду людей снаружи?

На улице, в лесу, среди деревьев, притаились люди.

Кто они?

Чёрт знает... Либо разведчики других аристократических семей. Либо сотрудники секретной канцелярии. Либо представители какой-то третьей силы.

Всё это наводило на мысль, что наша семья всего лишь пешка в чьей-то большой игре. Будто это лишь начало чего-то большего.

Что же они хотят?

Нужно ли было куда-то идти ночью?

Я только представил это в голове: выйти из дома, потом идти в лес. Эти «крысы» ведь ещё и проворные. Сразу сообразят и начнут убегать.

А значит, их придётся ловить. И даже это не гарантирует какого-то успеха. Никто не станет выкладывать все планы просто потому, что их об этом попросят.

Придётся допрашивать. Сначала задавать обычные вопросы:

«Что вы тут делаете?»

«Кто вас послал?»

А потом уже становиться жестоким. Ломать пальцы, руки, ноги – или, что ещё хуже, переходить к более страшным методам.

И, думая об этом, мне становилось лень куда-то идти, что-то делать. Ведь даже если я узнаю, откуда они, главное – запомнить одно:

«Ты теперь пацан… ты теперь с улицы…»

Нет, не то.

«Мир жесток, а кругом враги!»

Думать так проще всего.

Поэтому, обдумав всё, я посмотрел на свою заплаканную семью с красными глазами и мокрыми щеками и сказал:

– Нужно ложиться спать.

– Что?

– Спать, говорю… – я показал ладонями, как будто кладу голову на подушку, и изобразил, что «прилёг» на них.

И тут у всех появились недовольные лица:

«Ты с ума сошёл? Как ты можешь уснуть, когда произошло такое?»

***

Несмотря на все недовольства семьи, я спал превосходно – как младенец, безмятежно и крепко. Казалось, всё будет спокойно и гладко, но утро, как оказалось, готовило сюрпризы.

Проснулся, оделся, позавтракал. Казалось, день начался обычно, но впереди меня ждал очень «важный» разговор с матерью. Настолько важный, что она настояла на встрече в гостиной, где никто не мог бы нам помешать.

Мама выглядела лучше, чем вчера: видимо, за ночь успела успокоиться. Но её одежда… Она была совсем не такой, как обычно.

Длинная коричневая юбка ниже колена, шерстяная жилетка поверх рубашки, а сверху накидка. На ногах – крепкие кожаные сапоги.

Обычно она носила дома лёгкие платья, а сейчас напоминала персонажа из охотничьего романа, готового в любую минуту оседлать коня и мчаться в бой.

Хм… Это ещё что такое?

Впрочем, на этом странности не закончились. Мама заговорила, и её слова прозвучали грубо:

– Тебе пора жениться.

– Что? Почему такая спешка?

– Нашему дому нужен наследник!

Я замер. Это было по меньшей мере неожиданно.

– Но наследник уже есть, – указал я на себя.

Мама нахмурилась, и в её глазах вспыхнуло возмущение.

– Ты? – воскликнула она, повысив голос. – Ты же раздолбай!

Словно не заметив моего возмущения, она продолжила: наследник должен быть ответственным и надёжным. А я, по её мнению, был полной противоположностью этим качествам.

Мама разразилась тирадой о том, что я никого не слушаю, всё решаю сам, действую по своему усмотрению и – самое ужасное:

– Ты ничего не рассказываешь!

Как всё это связано?