— Чего орёшь? — проворчал мужчина. И с хрипами заерзал на девичьем теле.
Волна омерзения и отвращения накрыли Лири с головой. Пока мужчина хрипел и пыхтел душа девушки рвалась на части, а слёзы катились по щекам. Быстро закончив, муж скатился и завалившись на бок тут же захрапел. А Лири упёрлась лицом в подушку и содрогалась от беззвучных рыданий, презирая себя и этого человека, что лежал рядом.
Так началась её новая жизнь в новом доме.
А утром, ещё до первых петухов, в комнату ворвалась госпожа Матильда, растолкав молодоженов, он выдернула из-под них простынь и стала её разглядывать.
— Ну что ещё матушка? — недовольно проворчал Хэнрик. — Темно, спать хочется.
На что мать ему ответила:
— Ну хоть тут не обманули, не бракована девка оказалась, — и самодовольно удалилась из комнаты бросив простынь на пол.
Никогда ещё в жизни Лири не чувствовала себя настолько опозоренной. Чувство стыда и унижения не давало дышать, слёзы комом стояли в горле и душили. Подняв простынь, девушка положила её на стул рядом с кроватью в то время как Хэнрик опять мирно захрапел, улёгшись прямо на матрас.
Сна не было, и переодевшись девушка спустилась вниз. В доме было тихо. Госпожа Матильда, видимо, страдающая бессонницей, решила прилечь у себя. А так как спать не хотелось, Лири пошла на кухню готовить завтрак да так завертелась, что не заметила, как на улице рассвело и обитатели дома спустились вниз.
— Ну чего там застряла? — раздался голос свекрови. — Давай накрывай уже на стол.
— Ну и криворукая же ты, — приговаривала женщина, поедая блинчики с мёдом. — Ничегошеньки не умеешь. Всё пригорело у тебя. И даже чаю заварить не сумела. Да если бы не мой сын…
Закончив завтрак госпожа Матильда облизала свои толстые пальцы и сказала:
— Давай, сынок, заканчивай, и пойдём приданое посмотрим, может хоть там чего стоящее есть. А ты, девка, не стой разиней! Со стола убери да посуду помой!
Как только муж ушёл вслед за маменькой, Лири схватила посуду и судорожно начала складывать её в мойку. Попутно налив себе чай и глотая блинчики не прожевывая.
Закончив уборку, она вышла в комнату, где уже стояли распахнутые сундуки, а их содержимое разложено вокруг. Здесь были: несколько отрезов дорогой ткани, мотки пряжи, кружева, ленты, посуда, рулон простой серой материи, бусы, платки, скатерть, простыни с пододеяльниками.
Госпожа Матильда выбрала два отреза ткани и причмокивая от восторга отнесла их в свою комнату. Остальное приданое было убрано в сундуки и закрыто на ключ, а сами сундуки были помещены на чердак. Ключики, госпожа Матильда, оставила себе, так как она хозяйка в доме и за всё хозяйство отвечает она. Хэнрик и слова не сказал матери, а только с улыбкой кивал головой.
Целый день девушка носилась по различным распоряжениям свекрови: то постирать надо, то приготовить, то одежду заштопать, то во дворе убрать, то тесто на хлеб поставить. За целый день Лири так ни разу и не присела, а за окном уже стемнело.
— Хватит свечи переводить, — сказала недовольная свекровь и задула свечу. — Завтра утром пораньше встанешь и закончишь, бестолочь.
Она поднялась к себе в комнату и закрыла дверь, а Лири так и застыла с иголкой в руках. Неужели теперь это её жизнь? Череда упрёков и тяжёлой работы.
— Эй, жена, ну где ты там? — раздалось со второго этажа. — Давай быстрей, не заставляй меня ждать!
Поднявшись к себе в комнату, девушка увидела развалившегося на кровати мужа. Он улыбнулся уголком рта и похлопал ладонью по кровати рядом с собой.
— Ну же- сказал он. — Согрей меня, я соскучился.
Сделав усилие над собой, Лири начала раздеваться. Всё её естество, протестовало против очередной пытки над душой и телом. Но теперь она жена и не имеет права отказывать мужу.
Со временем она научится просто терпеть, молча лежать и ждать пока всё закончится. Но и это умение придёт не сразу.
После того как муж закончил, он повернулся на бок и захрапел. И несмотря на безумную усталость, Лири не могла заснуть, она тихо рыдала, уткнувшись в подушку.
А утром начался новый день, и новые бесконечные задания, упрёки, недовольство. Вечерняя пытка любовью мужа, а потом горькие слёзы и, наконец, короткое забытьё, которое приносило мимолётное облегчение.
Так прошла неделя, а потом другая. Через месяц мужа вызвали на службу, и он уехал. Лири вздохнула с облегчением, теперь хотя бы ежевечерние пытки отменялись. А вот свекровь начала лютовать. Теперь она могла позволить себе даже ударить девушку за любую провинность. Плохо вымыла пол — оплеуха, не досмотрела за кашей — подзатыльник, криво положила стежки на старой рубахе — так тут можно и палкой по руке огреть. Синяки не успевали сходить с несчастного тела Элирин.
Зато ночи принадлежали лишь ей одной. Она могла часами лежать, глядя в потолок и мечтать, что когда-нибудь она вырвется отсюда и поедет назад к своей бабуле. Но и этой маленькой мечте не суждено было сбыться.
Уже прошло три месяца, как Лири стала женой. Одним дождливым осенним днём в дверь постучали, и мальчишка посыльный передал госпоже Матильде мокрый и мятый конверт.
— Ну и что теперь делать? — возмутилась женщина. Она была неграмотная: читать и писать не обучена, к тому же, всю жизнь считала, что женщинам ни к чему эти науки.
— Эй, ущербная, — позвала госпожа Матильда. — А ну подь сюды! Читать умеешь?
Девушка кротко кивнула головой.
— На читай! Не хочу в такую погоду бежать к старику лекарю, как обычно, может и ты на что сгодишься?!
Лири открыла письмо и начала читать корявые смазанные строчки.
— Дорогая матушка. Спешу вам сообщить, что задержусь ещё на службе. На границе нынче неспокойно. Тёмные маги с северных гор так и норовят оттяпать кусок нашей земли. Но мы их не пустим. На смерть стоять будем. Также сообщи моей жене, что её бабка скончалась. Неделю назад я вступил в наследство и продал всё имущество умершей. Как вернусь, привезу денежки. Правда, много выручить не получилось. Так, что можешь заказывать у швеи то платье, которое ты хотела. С наилучшими пожеланиями твой сын.
Дочитывала письмо Лири уже со слезами на глазах. Её бабушки больше нет! Нет того светлого тёплого родного человека, к которому рвалась её душа.
— Чего ревёшь, корова? Письмо дай сюда и иди работай! Ишь, расселась она тут. Давай, давай, иди уже!
Остаток дня прошёл как в тумане. Очередные упрёки и тумаки пролетали мимо затуманенного сознания. У неё никого больше не осталось, никто её не согреет, не приласкает, никто не скажет доброго, утешительного слова.
И в этот момент душа девушки как будто покрылась ледяной коркой, теперь она стала только призрачным отражением самой себя.
Её больше не волновали ни оскорбления, ни побои, ни бесконечная тяжёлая работа, ни этот ненавистный дом и его отвратительная хозяйка.
Прошло ещё два года. Хэнрик, то приезжал на пару недель, то уезжал на службу, и бывало отсутствовал по нескольку месяцев дома. Госпожа Матильда продолжала злобствовать и изводить бесконечными придирками Элирин. Иначе как: девка, безрукая, корова или дура — она никак девушку не называла. Лири уже привыкла к такой жизни и молча сносила все оскорбления.
По городу ходили жуткие слухи, что скоро сюда придут отряды тёмных магов, ужасных дикарей на своих жутких драконах, что изрыгнула сама преисподняя. А когда они ворвутся в город, то не останется ни единой живой души, всех вырежут на потеху своим чёрным зверским сердцам. То тут то там раздавались шепотки, что они уже стоят у стен города и только ждут удобного момента чтобы напасть.
Городской маг успокаивал паникующих жителей, что магический купол над городом надёжный, ни один враг не пробьёт его. А для усиления скоро прибудет отряд королевской армии и люди могут спать спокойно. Не захватить врагам их славный город.
В томительном ожидании нападения, город провёл две недели, пока однажды ранним утром не раздался грохот свидетельствующий, что маги уже пришли.
