— Арендная плата…

Он качает головой, прежде чем я успеваю закончить.

— Здесь есть чем заняться. Мы все решим. — Он включает воду в раковине. — Что ты делала?

Вопрос заставляет меня нервничать, но он, должно быть, видит это по моему лицу, потому что уточняет свой вопрос.

— Кем работала, я имею в виду, до того, как приехала сюда?

Не похоже, что мне нужно врать об этом.

— В основном, устраивала свадьбы. — Это вызывает у него интерес. — Мероприятия с большим бюджетом, но в основном это были свадьбы. Иногда это было что-то значимое… — Как мне объяснить? Не могу же я просто взять и сказать ему, что агентство, в котором я работала, проводило гала-вечер Метрополитен-музея или что мы уже второй год подряд летаем в Вашингтон для планирования и проведения ужина корреспондентов Белого дома. Поэтому я продолжаю — …престижное с большим количеством очень требовательных гостей.

— Тебе нравилось?

За те почти восемь лет, что я прошла путь от стажера до руководителя собственной команды, я не помню, чтобы меня когда-либо спрашивали об этом. Это была карьера, а не просто занятие. И в кои-то веки я была хороша в чем-то. Моего отца не было рядом. В моей жизни было не так много людей, которых беспокоило что-то большее, чем риторический вопрос — как дела?

Я поставила перед собой цель добиться успеха в чем-то, а затем просто продолжала двигаться вперед.

— Мне нравилась работа, но клиенты были… — Я качаю головой, потому что не хочу, чтобы он подумал, что я не умею общаться с людьми. Я умею. Просто я потеряла себя на этом пути.

Он кивает мне, как будто понимает, что это сложно.

— Люди всегда находят способ испортить что-то хорошее.

Моя проблема заключалась в том, что я размыла профессиональные и личные границы. А потом решила погрязнуть в плохих решениях и размытых моральных принципах.

— Возможно, ты поможешь мне решить небольшую проблему. Когда ты придешь в себя, давай обсудим, что ты можешь сделать для бренда Фоксов.

Скрестив руки на груди, он выглядит погруженным в раздумья, когда на подъездной дорожке раздается громкий рев двигателя автомобиля, который с визгом тормозит перед входом.

— Все равно что вызвать Люцифера, — говорит он себе под нос. — Это, должно быть, Хэдли. Она вызвалась завезти кое-какие вещи, когда я упомянул, что у меня в коттедже остановилась гостья. — Он окидывает взглядом пустые белые стены и голые окна, а затем улыбается мне. — У нас не так много новых лиц, которые задерживаются здесь дольше, чем туристы. Думаю, причиной ее визита стало любопытство, а не желание быть полезной.

Даже несмотря на его ободряющий смех, я начинаю волноваться.

— Она знает, почему я здесь?

Он с интересом смотрит на меня.

— Лейни, я не в курсе подробностей, почему ты здесь оказалась, знаю только, что тебя привез суровый маршал США. Я понимаю, что тебе нужно, чтобы твое прошлое оставалось в тайне, и я более чем способен хранить секреты.

— Кем она меня считает?

Звук захлопывающейся дверцы автомобиля заставляет его направиться к передней части коттеджа и выйти через парадную дверь.

— Пикантной историей, — говорит Эйс, подходя к блестящей, темно-фиолетовой машине, которая выглядит прямо как со съемочной площадки фильма «Форсаж». — Хэдли, — окликает он.

— Есть, — протяжно отвечает хрипловатый голос. — Мы проводим перекличку, папочка? — Высокая женщина с темными волосами, собранными в беспорядочный пучок, выглядывает из-за багажника.

— Завязывай с этим дерьмом, — фыркает Эйс, закатывая глаза. — Что на тебя нашло в последнее время?

Она показывает язык и смеется над ним, поднимаясь по ступенькам крыльца и бормоча под нос:

— Ничего особенного…

У нее в руках множество пакетов. Один висит на плече, другой — на локте, и по два в каждой руке. Она поднимает глаза с широкой улыбкой.

— Я чертовски рада, что ты здесь. Этому гребаному городу не помешают новые лица. — Преувеличенно вздохнув, она останавливается на пороге. — Вот дерьмо! — Она оглядывает меня с ног до головы, что обычно заставляет меня смущаться, но потом снова хихикает. — Ты великолепна.

Я ошеломлена ее комплиментом.

— Спасибо, — говорю я с удивлением в голосе. — Я Лейни.

— Я уже знаю. — Она проходит через входную дверь и наклоняется ко мне, поворачивая голову в сторону Эйса, чтобы убедиться, что он не слышит. — Но мне интересно, Лейни, ты давно потерянная кузина или спишь с большим, плохим Аттикусом Фоксом? — Она идет дальше, не давая мне возможности ответить. Но у меня такое чувство, что, возможно, она и не хочет этого знать.

Да, Эйс очень красив. Я оценила его привлекательность, нужно быть слепой, чтобы не заметить. Но не он привлек мое внимание.

— О да, этому месту нужно добавить красок. — Она продолжает говорить, едва переводя дыхание. — Я купила хороший кофе в «Crescent de Lune» в городе, немного листового чая. Я не знала, какой кофеин тебе нравится, поэтому взяла несколько энергетических напитков.

Я улыбаюсь такой заботе.

— Я люблю кофе.

— Я тоже. А все остальное — это в основном для наполнения буфета… — Она неожиданно меняет тему и смеется: — Звучит как — наполнение для трусиков⁸. — Она шевелит бровями. — Звучит веселее, чем буфет, да?

Что? Я отрывисто смеюсь, удивленная такой шуткой. Это освежает. Я втайне надеюсь на упаковку красной лакрицы — «Red Vines» или «Twizzlers» были бы кстати. Я нервничаю, а конфеты — моя слабость.

— Я подумала, что тебе, наверное, пригодится… — Опустив пакеты, она начинает рыться в них, поднимая каждый предмет. — Когда я была здесь в последний раз, здесь пахло затхлостью. Вот, свеча. — Она открывает крышку и нюхает. — Вкусно. — Она передает мне свечу, а затем достает лампу из соляного камня. — Они полезны для многих вещей. Мне показалось, что это просто необходимо.

Я не могу придумать, для чего может пригодиться камень, кроме как послужить оружием. Но она продолжает рассказывать, демонстрируя все, от коробки тампонов до сухого шампуня.

— Я также захватила свои любимые средства. Не волнуйся, у меня хороший вкус. Здесь кондиционер, средство для мытья тела, средство для умывания, лосьон, хорошее пушистое полотенце… — Затем она протягивает лак для ногтей, который я еще никогда в жизни не была так счастлив видеть. — «Ruby slippers».

Я улыбаюсь.

— Мне нравится.

— Еще есть бледно-розовый. — Она высовывает язык и морщится, отчего моя улыбка превращается в понимающую ухмылку. В бледно-розовом цвете нет ничего плохого, но именно то, с чем он ассоциируется, вызывает у меня отвращение к нему.

С серьезным выражением лица, словно она собирается подарить мне устройство, которое изменит мою жизнь, она протягивает черную коробку в форме куба.

— И вибратор.

Наверное, из-за того, что у меня приоткрывается рот и я задыхаюсь от смеха, она улыбается мне в ответ.

— Я знаю, это перебор, но я пошла на поводу у своей интуиции, — говорит она. — Давно потерянная кузина.

— Хэдли, — тихо говорит Эйс за моей спиной.

Она смотрит поверх моего плеча и подмигивает ему.

— От упоминания вибратора у тебя трусики застревают в заднице, здоровяк Фокс? С моими он точно творит что-то особенное.

Он засовывает руки в карманы, и его «застегнутая на все пуговицы» манера поведения меняется, когда он идет в сторону входной двери.

— Ты в надежных руках, Лейни. Найди меня, когда будешь готова поговорить о работе.

— Еще раз спасибо, Эйс.

Он отрывисто кивает, а затем указывает на Хэдли.

— Пожалуйста, не будь занозой в заднице.

Я довольно хорошо разбираюсь в людях, и Эйс Фокс — уверенный в себе мужчина, обладающий, казалось бы, бесконечным терпением, учитывая то, как Би и Гриз давили на него прошлой ночью. Но женщина передо мной, с ее длинными ногами и флиртующим тоном, выводит его из равновесия.

— Это касается только тебя и твоих братьев. — Она отдает честь. А когда он отворачивается, машет рукой в его сторону.