— Попробуй.

— В последний раз, когда мы с тобой поили друг друга бурбоном, мы оказались совершенно голыми.

Я улыбаюсь при воспоминании об этом.

— Открой, — требую я, держа у ее губ валинч с бурбоном.

Ее губы приоткрываются, и я выпускаю немного бурбона ей в рот. Ее глаза встречаются с моими, когда она медленно проглатывает его, издавая тихий стон одобрения.

— У него сладкое послевкусие. Мне нравится.

Я ждал, когда смогу разлить его по бутылкам. И даже если бы он не был готов, я был бы вынужден это сделать, чтобы взять немного с собой. Но когда я пробую, и вкус обволакивает мой язык, я понимаю, что это хороший бурбон. Черт возьми, если еще немного подержать его в этих бочках, некоторые из них могут стать отличным бурбоном.

— Ты действительно собираешься просто оставить его? — Поджав губы, она оглядывает сырое помещение. Рев водопада и работающий генератор практически заглушают ее слова с того расстояния, на которое она отошла. — Я не понимаю, как ты вообще все это сюда доставил.

— Квадроцикл и небольшой прицеп, который крепится сзади. Я делал только небольшие партии. А когда добирался сюда, укладывал доски и закатывал бочки по ним наверх.

— И что со всем этим будет дальше?

— Наверное, было бы неплохо сохранить их. Отдать моим маленьким цветочкам, когда они унаследуют бизнес.

Она улыбается мне, обнимая за шею. Я снимаю перчатки и притягиваю ее ближе.

— Ты хороший дядя. Брат. Внук. Ты хороший человек, Грант Фокс.

— У меня бывают моменты, — шучу я.

Но она качает головой.

— Как ты можешь просто уйти? — Ее брови хмурятся, и с каждой секундой она выглядит все серьезнее. — Ты не можешь хотеть уехать.

Я целую ее.

— Я хочу быть с тобой. Это так просто. Никто не просил меня выбирать, но это ты, детка. Ты — та, кого я ждал. Смелая. Умная. — Я снова целую ее губы. — Пылкая и сладкая. Именно та, кого я хочу.

Я отодвигаю завесу из клубнично-золотистых волн за ее плечо.

— Я возьму две бутылки, и мы выпьем их, когда я буду скучать по дому. Как тебе идея?

Она кладет голову мне на плечо, глядя вверх, и я впервые за долгое время чувствую волнение из-за чего-то нового. Неизвестного.

— Это неправда, понимаешь?

Я ищу в ее глазах то, о чем она спрашивает.

— Ты хорош во многих вещах, Грант.

Она проводит кончиками пальцев по моим волосам, и я прижимаюсь к ее прикосновению.

Лай Джулеп эхом разносится по пещере. Я наклоняюсь и целую Лейни.

— Нам пора идти.

Она не задает никаких вопросов, просто широко улыбается моей собаке, почесывая ее за ушами. Я снова убеждаюсь, что поступаю верно, когда вижу, как лапа Джулеп опускается ей на живот. Ее шерсть грязная и мокрая, но Лейни это не волнует — она уделяет Джулс все свое внимание.

— Здесь так красиво.

Она прикладывает руку ко лбу, заслоняясь от солнца, которое стоит высоко в небе и отражается в воде. Когда мы возвращаемся к лошади, я меняю бутылки, которые держу в руках, на деревянную шкатулку размером с обувную, которую я оставил в седельной сумке Тауни.

Я вручаю ее Лейни.

— Я не понимал, что делаю, пока у меня не появились все эти вещи, которые… — Я обрываю себя на полуслове. — Открой ее.

Она переводит взгляд со шкатулки на меня, пока скользит пальцами по отшлифованной и отполированной до блеска деревянной крышке.

— Это ты сделал?

Я коротко киваю, засовывая руки в задние карманы.

— Использовал несколько дубовых клёпок, которые не пошли на бочки. Потребовалось время, чтобы подобрать подходящие. Но все равно получилось неплохо.

Когда она садится в высокую траву, полевые цветы сгибаются вокруг нее, освобождая место. Она опускает шкатулку на колени, открывает и достает из нее стебли высохшей ромашки и пурпурной эхинацеи — те самые, что она вплетала в волосы Ларк и Лили. Несколько кристаллов, которые были прикреплены к ее топу в ночь дня рождения Эйса в «Midnight Proof».

— Некоторые из них оказались в моем ботинке и кармане. — Я улыбаюсь.

Ухмылка, которая появляется на ее губах, дает мне понять, что она прекрасно помнит, почему эти кристаллы оказались бог знает где. Она держит в руках рыболовную приманку, которую использовала в то утро, когда мы с Гризом взяли ее на рыбалку нахлыстом.

Но когда она достает магнит с надписью «Фиаско, Кентукки», ее глаза встречаются с моими. Я запомнил, что она говорила о своем отце и ее памятных подарках. Черт, я помню все, что она рассказывала. Я начал коллекционировать ее разные улыбки и стал понимать, что все ее «привычки» вовсе ими не являются, это ее черты и особенности, которых я еще не знаю. Я хочу изучить их все.

— Ты создаешь здесь новые воспоминания. — Я наклоняю голову. — Тебе нужна новая памятная шкатулка.

И то, как ее лицо искажается, когда она пытается сдержать слезы, точно так же, как она делала это прошлой ночью, заставляет меня прочистить горло от тех же эмоций. Ее глаза встречаются с моими, наполненные таким количеством чувств, что я понимаю, что она хочет что-то сказать, но киваю на шкатулку, призывая ее продолжать. Там есть еще кое-что. Именно поэтому я привел ее сюда сегодня.

Я замечаю сразу, как только она находит его. Ее губы приоткрываются, и я понимаю, что она этого не ожидала. Она поднимает тонкое золотое колечко с простым круглым бриллиантом. Возможно, оно не подойдет идеально, но мы с этим разберемся.

— Это кольцо моей бабушки. Я спросил Гриза, не против ли он, если оно будет у тебя. Частичка моей семьи с нами, где бы мы ни оказались.

На этот раз я опускаюсь на одно колено, как и планировал сделать, будь у меня больше времени.

— Я люблю тебя, Лейни. Я хочу, чтобы ты была моей так же, как я буду твоим. Я обещаю, что ты будешь с гордостью носить это кольцо. Точно так же я обещаю быть твоей семьей, оберегать и любить все больше с каждым днем.

Слезы текут по ее щекам, и она тихонько всхлипывает, обнимая меня за плечи.

— Чуть больше каждый день, — тихо говорит она. — Со мной ты тоже будешь в безопасности, ковбой.

Обхватив ее за талию, я отрываю ее ноги от земли. Я смотрю в эти голубые глаза, в которых отражается солнечный свет. Проглатываю мучительный страх, что история повторится. Я не позволю ему разрушить жизнь, которую я хочу. Я уже достаточно долго это делал. Я думаю о той ночи на танцполе и о том, как я спросил ее, что она за женщина. И каково это было — наконец-то обладать ею. Я никогда никого не хотел так сильно, как ее.

— Помнишь, я спросил тебя, что тебе нравится?

— Да, — шепчет она, ее губы на мгновение касаются моих.

Я провожу губами по ее шее.

— Покажи мне.

Лейни откидывается назад и смотрит на меня с ухмылкой на губах. Она вырывается из моих рук. Затем, сделав небольшой шаг назад, оглядывает открытое поле. Я весь дрожу от желания и предвкушения того, что она сделает. Что она скажет. Когда ее глаза возвращаются ко мне, она окидывает взглядом все мое тело.

— Сними футболку.

Я не задаю вопросов. Я хватаюсь за ворот и стягиваю ее через голову.

Ее взгляд скользит по моим татуировкам, по груди и вниз по животу.

— Теперь ремень.

Я не свожу с нее глаз, пока она расстегивает шорты и спускает их по бедрам. Она начинает отступать, пока я расстегиваю ремень. Теперь между нами около десяти футов, и она говорит:

— Теперь твои джинсы.

Она стягивает футболку с надписью «Fiasco Bourbon» с отрезанными рукавами, которую стащила из моего шкафа сегодня утром, и остается в едва заметных трусиках и коротком белом топе.

Она продолжает отступать, и когда я смотрю куда она направляется, то понимаю, что она собирается сделать.

— Куда ты идешь, Лейни?

— Хочешь упасть со мной, ковбой?

Оставшись в одних черных боксерах, я бросаюсь к ней. За все время, что мы вместе, не проходило и дня, когда бы я не выходил из своей зоны комфорта, но это застает меня врасплох.

— Не надо!

И вместо того, чтобы проигнорировать меня и прыгнуть, она останавливается прямо на краю крутого обрыва и улыбается мне.