Допрашиваемая не отвечает.

ВОПРОС: Вы забрали Кэндис Хокинг из лечебницы Лас-Паломас в Тусоне, где она находилась под присмотром врачей, и привезли ее в Сан-Рафаэлу, взяв под свою опеку. А вскоре она умерла. Я правильно излагаю?

ОТВЕТ: Ничего подобного. Я не забирала ее из лечебницы. Она хотела поехать в Сан-Рафаэлу. Выписалась из лечебницы по собственной воле. Она уже была при смерти. Спросите ее врача в Лас-Паломасе. Позвоните ему и спросите. Он подтвердит. Она была при смерти. И она не хотела умереть где-то в богом забытой пустыне. Да, она назначила меня официальным опекуном Кэт, потому что знала, как я люблю ее дочь. Как смеете вы заявлять, что я руководствовалась не наилучшими побуждениями в отношении Кэт и Кэндис?

ВОПРОС: Миссис Хокинг, как я уже говорил, я пытаюсь установить истину. Мне нужна правда.

ОТВЕТ: А я и говорю вам правду.

ВОПРОС: Так ли? Объясните еще раз, почему вы лишь через полтора месяца заявили об исчезновении Мартина Хокинга?

ОТВЕТ: Его работа предполагает частые разъезды. Я не знала, что он пропал без вести.

ВОПРОС: Вы утверждаете, что по работе он часто уезжает на длительные периоды времени?

ОТВЕТ: Иногда надолго уезжает, иногда нет.

ВОПРОС: Он когда-нибудь уезжал на полтора месяца?

Допрашиваемая не отвечает.

ВОПРОС: Миссис Хокинг, ваш муж когда-либо уезжал из дома на полтора месяца?

ОТВЕТ: Нет.

ВОПРОС: На пять недель? На четыре?

ОТВЕТ: Нет.

ВОПРОС: Когда-либо он отсутствовал дома три недели?

ОТВЕТ: Нет.

ВОПРОС: Две?

ОТВЕТ: Нет.

ВОПРОС: Мне нужна правда, миссис Хокинг. Почему вы лишь через полтора месяца заявили об исчезновении вашего супруга?

ОТВЕТ: Потому что мне было безразлично, что он пропал без вести, ясно? Безразлично. Он — ужасный человек. И дома у меня есть документы, которые это подтверждают. Он бросил Кэндис, украл у нее дочь, сказал Кэт, что ее мама умерла, со мной заключил незаконный брак, под чужим именем женился на Белинде, украл золото из ее шахты и убил ту женщину из Колорадо. Я уверена, что он ее убил. Возможно, и ее мать тоже. Проверьте эту информацию, если хотите понять, что за человек Мартин. Заодно проверьте обстоятельства гибели отца Кэндис. Почему его автомобиль оказался в кювете? Об исчезновении Мартина я не заявила сразу, потому что находилась в Тусоне вместе с Кэт, способствовала воссоединению дочери с матерью. Мне недосуг было тревожиться о том, куда подевался Мартин Хокинг. Меня не интересовала его судьба. И сейчас не интересует.

ВОПРОС: Спасибо, что сказали мне правду. Это все, что мне было нужно от вас.

ОТВЕТ: Вам от меня нужно не только это. Вы ждете от меня признания в том, что я являюсь соучастницей преступлений Мартина.

ВОПРОС: Только если это действительно так.

ОТВЕТ: Это не так.

ВОПРОС: Тем не менее как я могу вам верить, миссис Хокинг, зная наверняка, что вы лжете мне относительно всего остального?

ОТВЕТ: Я не лгу.

ВОПРОС: Лжете. Лжете с самой первой минуты, как пришли сюда.

ОТВЕТ: Неправда. Я…

ВОПРОС: С той минуты, как представились.

Либби с разбегу обнимает меня и стискивает в объятиях.

— Как же я беспокоилась о вас всех! — восклицает она. — Боялась, случилось что-то ужасное. Все соседи стали возвращаться, расчищать завалы, а вас никто не видел, никто не знал, куда вы подевались. Как вы? Мистер Хокинг и малышка Кэт здоровы? Все целы и невредимы?

Она отступает на шаг назад, окидывая меня взглядом. Я ошеломлена, поверить не могу, что теперь мне не удастся исчезнуть без следа, и потому не отвечаю на ее вопросы. Либби, по-видимому, решила, раз я молчу, значит, у меня язык не поворачивается сообщить ей какое-то страшное известие.

— О господи! Что произошло? Ну, не молчи же! Где Кэт и мистер Хокинг?

— Они… — начинаю я с запинкой. — Кэт… Кэт у моей подруги. Нам с ней удалось выбраться из дома и… нас эвакуировали в парк «Золотые ворота», а потом мы… мы сейчас живем у моей подруги, к югу от города.

— Ох, слава богу! А мистер Хокинг?

— Я… мы… я не знаю, где он.

У Либби от удивления округляются глаза.

— Как это — не знаешь?

— Он… он не вернулся из последней командировки перед самым землетрясением.

— И с тех пор ты его не видела и не получала от него известий? — Ее глаза округляются еще больше.

Я качаю головой. Мысли путаются. Что можно ей сказать? Кажется, я и так сообщаю слишком много. Слишком много для того, чтобы бесследно исчезнуть.

— Бедняжка! — восклицает Либби. — Бедная ты бедная. И какие принимаются меры?

Я пожимаю плечами. Не знаю, что ей ответить, и не говорю ничего.

— То есть никто не помогает тебе его разыскать?

Я опять качаю головой. Господи боже мой, вот прицепилась! Шла бы к себе да забыла, что вообще меня видела!

— Ты справлялась о нем во всех больницах и — о милая, прости — в моргах? Всюду проверила?

— Да.

— А в полицию заявила, что он пропал без вести?

— Нет. Я только сегодня сумела выбраться сюда. Думала… Думала, может, найду его здесь. — Я чуть не рассмеялась. Ведь я и впрямь надеялась, что найду его здесь. Точнее, его обугленные останки.

Обнимая меня одной рукой, Либби поворачивается и начинает вместе со мной пробираться к своему дому.

— Честер! Честер! — кричит она. Ее муж стоит перед их полуразрушенным домом. Рядом с ним какой-то мужчина.

— Не волнуйся, дорогая, — успокаивает она меня таким же увещевательным голоском, каким, я слышала, она обычно обращается к своему малышу. — Мы тебе поможем.

— Я… Я не… Я не хотела бы вас утруждать, — говорю я.

— Ерунда! — возражает Либби. — Посмотри на себя! Ты же обезумела от горя. Дорогой! — снова кричит она Честеру. — Супруг миссис Хокинг пропал без вести, а ей никто не помогает его найти!

— Не беспокойтесь. — Я пытаюсь отстраниться, но Либби крепко обнимает меня за плечи. Мне ничего не остается, как следовать вместе с ней через разбитую улицу.

Мы подходим к их дому, и я вижу, что мужчина, стоящий рядом с Честером, полицейский.

— К нам в дом забрались мародеры. Представляешь? — сообщает Либби. — Вот, пришлось вызвать полицейских, чтобы убедить их в необходимости патрулировать улицы. Господин полицейский! Вы просто обязаны помочь моей соседке. Ее муж пропал без вести!

Полицейский поворачивается ко мне. Он выглядит уставшим, старше своих лет.

— Это правда, мадам?

— Конечно, правда! — отвечает Либби.

— Милая, пусть миссис Хокинг сама ответит, — мягко говорит Честер.

— Да, — подтверждаю я. — Пропал.

— Давно? — спрашивает полицейский.

Я медлю с ответом.

— Еще до землетрясения! — выпаливает Либби. — Скажи ему, Софи.

О, как же я жалею, что не могу бесследно испариться!

— Он много ездит по служебным делам, — наконец отвечаю я. И тут меня осеняет: надо сказать полиции, что Мартин должен был вернуться в день землетрясения, а не через день или два после него. Тогда, возможно, полицейские более охотно сочтут его одной из жертв стихийного бедствия. И объявят погибшим.

— Я ожидала его возвращения примерно тогда, когда началось землетрясение. А потом повсюду начались эти ужасные пожары. Я… он так и не дал о себе знать.

— А в больницах искали? — спрашивает полицейский. — В морге?

— Искала! — скорбным голосом восклицает Либби.

— Тогда вам следует пройти в наш временный участок и подать заявление. — Полицейский с жалостью смотрит на меня, качая головой. — Не могу обещать, что мы его найдем, но в розыск объявим.

— Мы проводим ее до участка, правда, Честер? — говорит Либби, потирая мои плечи, будто пытается согреть меня.

Я осторожно высвобождаюсь из ее объятий.

— Не надо. Я сама. Правда.

— Да куда ты сама! Ты сейчас не в том состоянии, чтобы этим заниматься! Ты ведь даже не знаешь, где находится этот временный полицейский участок. А мы здесь почти закончили, да? Честер пусть заколачивает досками оставшиеся двери, а мы с господином Николсом проводим тебя в участок. Честер, когда управится, тоже придет туда.