— Вытереть насухо, но не растирать, иначе на шкуре раны будут в местах волдырей. Накрыть мягкой чистой ветошью и обильное тёплое питьё. — Объясняла она дрожащим от холода голосом, опустившись без сил прямо на землю.

— Мира, — позвал я, подходя к ней и собираясь поднять её на руки.

— Княжна Яромира Ярославна Вран! — вскинула руку в останавливающем жесте жена. Понятно, она больше не позволяла мне называть её особым именем, и от этого почему-то грудь сдавило, как в тесных доспехах. — С меня довольно! Руины, грязь, всякие паразиты! Какая-то женщина, объявляющая, что скоро родит наследника моего мужа! Зачем вы вели меня к алтарю? Почему считаете, что я должна всё это принимать и терпеть? А в итоге мне ещё и грозят наказанием за то, в чём я и близко не виновата.

— Что касается наказания, — нужно прямо сейчас и объяснить ей, что это была ошибка.

— Только попробуйте исполнить, и я этот замок с землёй сравняю, чтоб не особо выделялся на фоне вашей столицы! — зло перебила меня жена.

— Можно подумать, сейчас он сильно отличается! — проворчал рядом Граник.

— Яромира, вам надо согреться и отдохнуть. Позвольте, я отнесу вас в покои. — Надо дать ей отдохнуть и быстро исправлять всё, что натворил, разозлившись от чувства собственной беспомощности. Пусть и она сама, и все вокруг видят мое отношение к жене.

— Я согреюсь и отдохну на сеновале. А на рассвете покину ваш замок. Хватит. Я возвращаюсь домой, к брату под крыло. — Казалось даже ветер стих от этих слов.

— Да кто ж вас примет, после свадьбы-то? — попыталась напомнить моей жене о её статусе Эльза, замковая булочница.

— Брат примет, тем более, моей вины нет. Расскажу, как есть! — ответила княжна.

— Крарак — вторил ей вран, успевший притащить сумку, которая была с княжной, когда я её забирал.

— То есть, к многовековой ненависти между нашими народами, вы готовы добавить и личную обиду князя воронов за сестру? Того, кого уже много лет зовут Кровавым Вороном и чьи стяги над полем сражения считаются среди драконов верной приметой скорой смерти? — без разницы как, но мне нужно было удержать жену.

— Так если княжна уверена, что её примут… — влезла Гинерра.

— Кто дал вам право голоса на моей земле? — оборвал её я. — Вашу служанку ищут. И когда найдут, к ней будет много вопросов! Что касается вас. Вы будете жить в покоях северного крыла. Разговаривать с вами запрещено, иначе смерть. Передавать вам или от вас письма или вещи запрещено, иначе смерть. Покидать покои вам запрещено, кроме часа в полдень, когда стража выведет вас в сад у крыла. Иначе смерть. И так, до момента рождения ребёнка. Он никогда не будет признан моим, но будет воспитываться в замке. Вы покинете замок и мои земли сразу после родов. Если родовой артефакт не подтвердит, что ребёнок мой, я лично буду наблюдать, как с вас снимут кожу, а остальное сожгут.

— Что? Нет, помилуйте…

— Увести! — приказал я. — Княжна Яромира, моя вина перед вами неоспорима…

— Небо простит! — не стала слушать меня жена и, подхватив сумку, пошатываясь от усталости, пошла в сторону конюшен и сеновала.

Мрак жалобно заржал ей вслед, но она не обернулась. Кажется, княжна приняла решение, и оно не в пользу драконов. Не в мою пользу.

— Княжна! — мимо меня пробежали Рубик и Свона, но один из вранов опустился у них на пути и угрожающе раскрыл крылья, громко каркнув.

— Мы сейчас княжне все поперёк горла. После такого. — Подошла к ним Иза.

До сеновала, где ночевала в первую ночь, я дошла только на силе воли и чистом упрямстве. Никому не позволю увидеть, как мне сейчас плохо и насколько я слаба. Птицы никогда не склоняли головы перед драконами, даже понимая, насколько те превосходят нас по силе. Не отступали, даже зная, что впереди ждёт смерть. А тут…

Всего-то неблагодарные ящерицы! Одни слова, которые и недели не прошло, как ветер унёс, а за ними ничего!

Прежде чем забираться наверх, где хранилось сено, я передохнула, пользуясь тем, что меня никто не видит, и только потом полезла по приставной лестнице. Руки дрожали и до сих пор были деревянными. Вот смеху драконам будет, когда птичья княжна свалится с лестницы сеновала!

Забравшись наверх, я первым делом сняла мокрые вещи, что неприятно липли к телу. Благо Рарк ещё пока я стояла по шею в реке, слетал в комнату и принес мою походную суму. Годы противостояния с драконами приучили птиц всегда держать наготове всё, что может понадобиться в пути или в хране, где порой неделями пережидали нападения ящеров. Вот и я, хоть и не видела угрозы от драконов, чего их бояться таких недомытых, но от привычки, вбитой с детских лет, не избавилась.

Переодевшись в сухое, я вытащила пузырёк с прозрачной жидкостью. Вот специально для подобных случаев жар-корень и добывали высоко в горах, а потом настаивали. Одного глотка хватит, чтобы прогреть моё тело. Главное первые минут пять пережить!

Настой жар корня прокатился внутри огненным комком, прошибая сразу и горло и нос. Слёзы потекли неудержимым ручьём, и глаза защипало, как от лука. Завернулась в походное одеяло, надо попытаться уснуть, не хватало мне только ещё простыть да жарянку подхватить.

Какой-то шорох заставил резко обернуться.

— Ох, княжна! Да что ж вы так? — с приставной лестницы на меня смотрел Карл, мальчишка на побегушках при муже. Себя он, правда, гордо называл оруженосец.

— Крарк! — ответил ему сверху Тикар.

— А давайте, я вас в покои провожу? В покоях то по любому плакать удобнее. — Предложил мне драконёнок.

— Иди отсюда, а? — ответила я, шмыгая носом из-за настоя.

— А покушать? — настойчиво предлагал мальчишка.

— Ничего не хочу. — Пыталась спровадить этого проныру я.

— А если вкусненького? — не унимался оруженосец мужа.

— Исчезни, иначе лестницу сейчас столкну! — предупредила я.

— Крааа! — забил крыльями у края Рарк.

Я ещё некоторое время поприслушивалась, но поняв, что на сеновале остались только я и враны, свернулась клубком, надеясь уснуть. И тут же встрепенулась.

Стоило мне немного успокоиться, как я почувствовала, как дрожит нить связи с Гаркаром. Закрыла глаза, пытаясь дозваться до спутника.

— Каррак! — раздалось вскоре из маленького окна под самой крышей, а потом и сам Гаркар опустился ко мне на колени.

— Вернулся! — обрадовалась я встрече. — Как ты?

Гаркар взмахнул крыльями, пытаясь меня ими закрыть, словно я была птенцом, и упёр голову мне в грудь. Погладив по иссиня-чёрному оперенью, я попросила показать мне дом. Спутник охотно позволил мне смотреть его глазами и перебирать те воспоминания, что запечатлелись в сознании птицы за эти дни.

Чувство полёта сменилось узнаванием, и непонятно отчего я испытала больший восторг. Жители Вранова Когтя громко праздновали возвращение своего князя с невестой. Встречные норовили кинуть в князя и драконицу зерном и ягодами рябины, кто-то швырял звонкой мелочью. Брата любили, не смотря на суровый нрав и строгость.

Проезжая мимо какой-то девчонки, что вертелась на руках у матери, пытаясь добиться, чтобы её заметили, и изо всех сил тянувшей в сторону пары кривоватый букетик, брат наклонился. Детское подношение тут же оказалось в руках князя. Андрас протянул его Сирине. Та оглянулась, словно букет мог предназначаться кому-то ещё, и приняла, чем вызвала довольные выкрики и смех встречающей толпы.

А вот и княжий терем, каждый поверх украшен резным деревянным кружевом. Сердце заныло, узнавая родные места. Гаркар пристально следил за невестой брата. А та только успевала головой крутить и глазами хлопать. Всё вокруг её удивляло, даже страха невидно было. Андрас легко соскочил с коня и протянул руки к Сирине.

— Да я и сама уже могу ходить. — Сказала она, глядя на брата.

— Можешь, но не будешь. — Ответил ей Андрас. — Ярмил, пошли кого за знахаркой. Пусть к бабе Ядвиге бегут.

— Ой, а что за напасть? — всплеснула руками Радмила, наша ключница. — Раны ноют?