Комнаты покоев располагались по кругу, двери выходили в одну круглую комнату, служащую и спальней. Потому что была самой тёплой. И то, рядом с камином лежала странная конструкция, напоминающая две сложенные вместе сковородки. Как мне объяснила служанка, в неё накладывали угли из камина и клали в постель. Согревали так. Интересно, а не обжигались о металл? А постель не прогорала от такого подогрева?

Осматривая одну из комнат, заставленную большими сундуками, я услышала тихий шёпот.

— Ты чего это удумала? — приглушая голос, возмущалась старшая служанка. И я поспешила вернуться.

Обе служанки стояли возле кровати, с которой сдернули расшитое покрывало. Один ответ я получила, простыня была в частых мелких подпалинах. С одного края она была приподнята и из-под неё торчали листья борщевки. Мерзкого растения. Стоило прикоснуться к нему влажной, например вспотевшей, кожей, и место касания превращалось в мокнущий и зудящий ожог.

— И зачем это? — спросила я у молодой служанки.

— У меня отец и брат погибли на войне с вами, птицами. С воронами. А я вороне прислуживать должна? — перестала лицемерить девушка.

— Как тебя зовут? — спросила я, наблюдая как на белую простынь из набитого соломой тюфяка выползает постельный клоп.

Нет, в этой постели я точно спать не стану. Да и не получится, судя по всему!

— Изой её зовут, а я Берта. — Ответила вместо девушки служанка постарше.

— Иза… Иза, а как ты думаешь, мне не за кого спросить с драконов? — тихо спросила я. — Посмотри вокруг, и каждый, представляешь, каждый кого-то потерял. И счёт этим потерям уже и не ведётся. У меня война забрала родителей. Дедушек бабушек я даже не увидела, просто они погибли гораздо раньше моего рождения. А моя мама из снегирей. Когда-то большой клан, заселявший территории, где сейчас проходит граница. Они первыми приняли удар драконов на себя. Сейчас снегирей десятка два разбросаны по разным кланам. Думаешь, мне радостно из родного дома и сюда?

— А чего же тогда поехали? — уже не так злобно спросила Иза.

— Потому что шанс, Иза. Надежда, что больше потерь не будет. Что мой брат не погибнет в очередной битве, и что мне не нужно будет своего сына или дочь провожать на войну. — Ответила я, глядя в камин. — Знаешь, я очень боюсь колокольного звона. Потому что именно колокольным звоном извещали о возвращении обозов с полей сражений. Похоронных. И плач стоял на весь город. Но были и такие, кто не получал обратно даже тела для похорон. Я убегала, забивалась за печь и зажимала руками уши. Но это тогда, в детстве. А теперь я выросла, и мне выпал жребий прекратить эти обозы и наконец-то заткнуть этот звон раз и навсегда!

— И не боитесь? — спросила Берта. — Тут же много таких, желающих отомстить.

Женщина кивнула на прикрывшую ладонью рот Изу. Девушка рассматривала меня как-то иначе, широко распахнутыми глазами, полными слёз. Может, вспомнила своих погибших.

— Боюсь, Берта. Как не бояться? Только по-другому это не предотвратить. — Ответила то, что думала. — Ты мне лучше скажи, с этим, что делать будем?

— Я всё выкину, и заново постель перестелю. А тут… Что тут сделаешь? Служанку вам господин новую назначит. — Опустила глаза Берта. — Изу-то господин на бойню отправит.

— На бойню? На какую ещё бойню? — я с сомнением посмотрела на резко побледневшую служанку.

Пусть она и чуть выше меня и плотнее, но какой от неё толк на бойне, где мужчины не всегда справляются? Забой скота работа тяжёлая, причём во всех смыслах.

— Из ваших окон невидно, но вот если за замок зайти, то рядом со скотным двором каменный сарай с торчащими вдоль стены кольями. — Дрожащим голосом и запинаясь, начала говорить Иза. — Господин туда часто отправляет провинившихся. Утром голова на колу появляется. А если лорд сочтёт что вина тяжелая, то и кожу велит содрать заживо и на кольях вывесить. Чтоб другие учились.

— Так о чём ты тогда думала? — даже я испугалась за эту дурёху. — Я в постель, в которой непонятно кто и сколько спал, никогда не легла бы! А ты на простынь глянь, вся прожжёная! Да и с клопами спать… А если бы сразу не вскрылось, то посреди ночи любой от ожога вскочит!

— Думала, пока суматоха будет, я незаметно уберу… — вдруг призналась Иза. — Я не думала, что у всех боль одна…

— Думала она, не думала! — рассердилась я от такой дурости.

Она напакостить хотела, а её смерть на мои крылья ляжет! Не добавляй горя в общую чашу, говорила Хранительница. Ох, надеюсь, я себе беды сейчас не добавлю.

— Госпожа… — начала Берта.

— Что госпожа? Тебя во дворе не было? Или ты слов вашего лорда не слышала? И что, стоит жизнь того, чтобы по мелкому да подлому напакостничать? Или по ней, дуре, плакать некому? — возмущалась я.

— Мама есть. — Уже плакала Иза.

— Мама. Теперь-то конечно, маму вспомнили. — Вздохнула я. — Давайте-ка эту постель, вместе с простынями, тюфяками и клопами заодно, в камин! И учти Иза, ещё раз за подобным поймаю, о маме твоей вспоминать не буду!

— Княжна! — разревелась служанка, вцепившись мне в ноги и обращаясь не этим чужим "леди, госпожа", а простым и понятным " княжна". — Я… Я Крылатым Отцом клянусь, я никогда…

— Вот и отлично! Давай, слезы вытирай и помогай. — Подняла её с колен я.

Вместе мы скрутили постель и выкинули в камин, который быстро разожгла Берта. Тюфяки с соломой, от которых несло прелостью, полетели туда же.

— Это только кипятком заливать да полынью закладывать! — осматривала я глубокий остов кровати, понимая, что сменой тюфяков здесь не обойтись. — Ой, фууу… А дымоходы здесь тоже не работают что-ли?

— Почему? Работают. Да и чистят их регулярно. — Удивилась Берта. — Только после чистки всё тепло в трубу утягивает!

— Это не тепло, это дым. В таком "тепле" поспишь, к утру голова болит и как пьяный. Если вовсе не угоришь! — не согласилась я. — Хотя драконам оно может и привычнее?

— Да ничего не привычнее! — тут же встряла Иза, — у многих голова со сна тяжёлая.

Служанка хоть и с опаской, но начинала вести себя обычно. Как оказалось, Иза была ещё и младше меня.

Пока мы уничтожали постель вместе со следами преступления, два крепких слуги принесли ту самую бадью для купания. Невысокая, мне чуть выше пояса, и достаточно широкая бэнья видно использовалась очень часто. Древесина была настолько пропитана влагой, что после надавливания, след от ногтя наполнился водой. Да и характерный след от мыльной пены многочисленными кругами свидетельствовал о многих и многих помывках.

Видно на моём лице отразилось всё, что я об этом думала, потому что Берта велела эту бадью сразу и уносить. Чувствую, слава о моём самодурстве пойдёт, не успела я приехать! Постель сожгла, бэнью то принесите, то унесите, и служанка со мной полчаса и уже заплаканная!

— Может, вам тогда в прачечную спуститься? Там каменные чаши и вода проточная. — Предложила Иза.

Прачечная напомнила привычные купальни, вода сюда подавалась глубоко из-под земли при помощи водяного колеса, грелась над огнем в больших чанах, а потом поступала в чаши. Откуда потом сливалась. Эти чаши, чтобы стираное бельё не пачкать, начищали щетками и песком. Одна из таких чаш находилась в дальнем закутке и с трех сторон была огорожена стенами. А вот с четвёртой Иза быстро натянула верёвку и повесила на неё простынь.

— Здорово ты придумала с прачечной. Спасибо. — Поблагодарила я девушку.

— Ну, просто они похожи на ваши купальни, про которые вы говорили. Только знаете, всё равно странно, что жена лорда в прачечной моется. — Услышала я в ответ.

Проблему со сном я тоже решила своеобразно. Рядом с конюшнями был большой сеновал. Запаха от животных тут не было. Хоть тут драконы догадались. Внизу был склад сбруи, сёдел и прочего необходимого. А вот на деревянном поверхе, под надёжной крышей хранилось сено.

Раскинув своё походное одеяло на душистой перине и накинув плащ, я решила, что теперь могу со спокойной совестью задремать. Завтра с утра и до самого ритуала мне будет некогда. И себя в порядок надо привести и спальню приготовить. Это у птиц жених вёл девицу в свою опочивальню. У драконов наоборот. Змей полз к невесте в комнату. Да и потом общей спальни и покоев у мужа и жены не было. Тикар и Рарк удобно устроились на одной из жердин под крышей. И даже свет от висящих внизу тусклых светильников совсем не мешал.