Вскидываем руки, словно это крылья, соприкасаемся одним локтем, другим, разворот. Низкий поклон, сцепляем руки и подходим друг к другу так близко, что касаемся друг друга грудью. Княжна изящна и грациозна, её танец как полёт.

Направляясь в зал, где накрыты столы для пиршества, я чувствую, как надежда на правильность своего решения потихоньку превращается в уверенность. Вассалы, гости и старшие слуги заняли свои места. Я налил вина в бокал жене и собирался положить на общий хлеб угощения, наверняка же проголодалась за день.

Резко наступившая тишина насторожила и заставила посмотреть на двери. Там посреди прохода, оставленного для танцев, стояла леди Гинерра. О её месте и роли рядом со мной знали все, поэтому и напряжённо ожидали развития событий.

— Леди Гинерра, — мгновенно пробудился гнев. — Я велел вам покинуть свой замок до начала ритуала, и никогда не возвращаться.

— Да мой лорд. Но вы не сказали, что мне делать с вашим наследником, что я ношу под своим сердцем. Я в тягости, мой лорд. — Опустив глаза, громко произнесла она.

А я с тревогой наблюдал, как исчезает улыбка с лица моей юной жены, и каменеет осанка, превращая княжну в красивую, но статую.

Эдгар Чёрный дракон.

В зале мгновенно стихло всё, гости даже дышать кажется, старались тише. Гинерра улыбалась с видом победительницы. Да, скажи она мне о своей беременности наедине, я бы просто выдал бы её замуж за кого-нибудь из верных вассалов, откупившись за "тягость" невесты. Ребёнка потом можно было бы забрать в замок. Оруженосцем или в свиту жены.

Но сейчас этот вариант становился невозможным.

— Где мне занять место, лорд Эдгар? — спрашивает леди, демонстративно кладя руку на ещё совсем плоский живот.

— Возвращайтесь в свои покои, леди Гинерра. Ужин вам принесут туда. — Такого ответа бывшая любовница явно не ожидала, но спорить не отважилась.

Видно выражение моего лица было крайне красноречиво. Гинерра к такому повороту, похоже, была не готова, поджала губы, присела в реверансе и медленно, словно желая всем продемонстрировать, как жестоко с ней обходятся, направилась к дверям в зал.

— Проводите леди. — Кивнул я в её сторону слугам. Позже решу эту проблему.

Княжна сидела, опустив голову и перебирая звенья пояса-цепи. Я накрыл её руки своей, на что княжна сразу подняла на меня глаза, но смотрела со злостью. Как бы не была наивна Яромира и несведуща в некоторых вопросах, не понимать произошедшего она не могла.

— Яромира, я решу эту проблему. Обещаю. — Тихо сказал, наклонившись к самому ушку, я.

— Какая проблема!? — зло и отрывисто прошипела в ответ княжна. — У вас будет ребёнок! И какая-то женщина смеет называть вас "мой" лорд при всех!

— Яромира, это было даже до момента моего участия в выборе жребия. — Напомнил я.

— Да? Разве она не только что выделила это обращение к вам? Уже после свадебного ритуала? — не испугалась со мной спорить юная жена.

— Это серьёзное упущение. Велеть вырвать ей язык? — насмешливо предложил я, демонстрируя несерьёзность её обвинения.

— Мне, в отличие от вас, не смешно. И повода для шуток я не вижу. — С этими словами моя жена встала из-за стола и покинула зал.

Все настолько растерялись от подобного шага, что её даже никто и не подумал останавливать.

— Празднуйте и веселитесь. — Велел я, покидая зал следом за женой.

Но направился в свои покои. Конечно, можно было подняться к Яромире и настоять на подтверждении брака. В конце концов, я в своём праве, и мог даже применить силу. Но что-то мне подсказывало, что тогда мне к жене спиной лучше не поворачиваться. И добра от такого брака не жди.

Надо подождать, когда у княжны остынет обида и поговорить с ней. Без насмешки. К тому же она действительно права, Гинерре придётся объяснить, что у неё нет прав вести себя подобным образом. И то, что она согревала мою постель, не делает её исключением. Правила есть для всех. А её положение вовсе не означает, что наказание ей не грозит.

Решив для себя подождать несколько дней и понаблюдать в это время за женой, я уснул, чтобы проснуться от дикого ора, доносившегося снизу, из зала, где должно было проходить празднество по случаю моей свадьбы. Одевшись, я быстро спустился вниз, уже по пути понимая, что происходит. Напившийся молодняк разошелся и под бой барабанов горлопанил песни. Сейчас, насколько я слышал, пели о первом столкновении драконов с народом птиц.

"Горячий дым залил тот лес, и кровь со всех сторон.

И бил набатом в черном небе колокольный звон.

В глазах врагов застыла кровь — приказами "убить",

Как было раньше — никогда не быть".

Разносилось голосом Граника по лестнице. С удивлением увидел застывшую у входа в зал княжну. Она смотрела на певцов, вцепившись в косяк так, что костяшки пальцев побелели. Видно, она тоже услышала шум и спустилась посмотреть, в чём дело. Песня, как и все драконьи, была о смерти и войне. И княжна видимо была шокирована, потому что её служанки никак не могли её увести.

— Снегири горят огнём — горлопанили, не замечая зрителей, Граник и его приятель под грохот барабанов.

— Помогите, — кинулась ко мне Иза, едва заметив. — Её мама была снегирём.

Испуганный шёпот служанки заставил мгновенно принять решение. Яромира и так услышала, что драконы гордятся истреблением её народа, а когда дело касается родных… Это всё равно как, если бы она явилась на брачный обряд в туфельках из шкуры чёрного дракона.

Стремительно подошёл к певцам и хорошенько треснул их головами друг об друга.

— Заткнуться всём! — рявкнул я. — Голов совсем нет? Этих отнести в их комнаты. Завтра проведу беседу!

Я кивнул враз протрезвевшим гулякам на потерявших сознание певцов. И обернулся к жене. Яромира так и стояла, глядя в одну точку застывшим взглядом.

— Княжна, — позвал я, сжимая её лицо в своих ладонях. — Яромира, вы меня слышите?

Но судя по взгляду, она была сейчас совсем далеко от моего замка. Мне даже показалось, что в её глазах отражается пламя пожарищ гибнущего клана снегирей. Хотя, кто знает способности одарённых? Может так и есть? Тем более, если она дочь одной из этого клана.

Один из её вранов возмущённо каркнул и пробил барабан клювом. Видно клюнуть пьяный молодняк посчитал ниже своего достоинства. А вот с княжной нужно было что-то делать. Убрать её подальше отсюда, где, кажется, ещё эхо повторяет страшную строчку припева.

Подхватываю напряжённое, какое-то окаменевшее, но совершенно не сопротивляющееся тело на руки и поднимаюсь наверх. Мимо своих покоев, и покоев будущего ребёнка, общего чада, которого обещала мне у алтаря княжна, мимо её комнат. На самый верх, где ограниченная только невысокими зубцами, открыта всем ветрам и небу плоская крыша башни.

Отсюда я взлетал драконом. Это место было свидетелем моих маленьких тайн. Детских слёз, ведь никто не должен видеть наследника хнычущим. Моей веры, что предки-драконы видят меня, если я под звёздным небом. И моей тайной слабостью. Я очень любил звёзды. И частенько проводил ночи здесь, на охапке соломы.

Сюда я и принёс жену. Уселся, облокотившись на кладку каменных зубцов и устроил Яромиру у себя на коленях. Как успокаивать я не знал и не умел. Мраку, когда он был жеребёнком, помогало, когда я с ним разговаривал. Княжна конечно не лошадь, но вдруг поможет.

Осторожно прижимая её к себе, начал рассказывать свои любимые истории. О первом драконе, о легендарном сокровище Крылатого Отца камне-сердце, о Йорифе и Фиориль. О сохранившихся пещерах-храмах…

Княжна начала немного расслабляться, легкая дрожь становилась всё отчётливее. То ли отходила от своих видений, навеянных песней. То ли начала замерзать. Обнял её покрепче и прижал холодные ладошки своей рукой к груди. Яромира слушала и не перебивала.

Сначала мне показалось, что я ослышался, но нет. Жена очень тихо всхлипывала.

— Яромира, между нашими народами сотни лет войны и взаимной ненависти. И даже не желая причинять зла, мы можем обидеть друг друга песней, вещью, привычным отношением. — Недолго посомневавшись, я всё- таки начал гладить её по волосам. — Это как раны мира от столкновения двух наших уцелевших половин. Медленно, незаметно, но сглаживаются. Становятся привычными очертаниями. Просто потому, что уже нет тех, кто помнил бы, как было по-другому. Может, когда-нибудь драконы и птицы будут мирно делить небо.