Почему-то я не удивлён! Как будто вот всё вело к тому, чтобы мне вернуться к истокам. И по ехидной улыбке Виталика я уже понял, к кому мне следует обратиться.

В названном году в Осмоне служил Валерий Гаврюк. Причём уже был командиром звена и опытнейшим лётчиком.

Так что, после непростительного проступка Гаврюка, Казанов намекает обратиться именно к нему за советом.

— Это для дела, Сергей. Тебя данный разговор с ним ни к чему не обязывает.

— Уверен? Давай не будем сейчас это обсуждать, — ответил я.

Мои подчинённые переглянулись и стали ждать нормального объяснения нашим препираниям.

— Может нам и правда уйти, Сергеич? Вы тут сами разберитесь. А то мы мешаем вам обсуждать, — сказал Рустам.

— Нет, — покачал я головой. — Даже если с нами Гаврюк поделится мыслями на этот счёт, что это изменит? Ты нам дашь ещё беспилотников? Ракеты? Самолёты?

Виталик подошёл ко мне ближе и зашептал на ухо.

— Доставать что-то — моя задача. Твоя же — сбить АВАКС. Так что пиши список, Серый.

Мысленно, я хотел всё послать куда подальше и поехать в деревню Нова Нада. Там меня и накормят, и спать уложат. Ещё бы лучше уехать в Союз к семье, но бросить сербов именно сейчас я не могу. Как и моих подчинённых.

Поэтому я уже целый час просматриваю возможные маршруты полётов Е-3 и вероятный состав групп прикрытия НАТО. Зная, что у сербов не так много осталось техники, уничтожение АВАКСа видится мне нереально сложной задачей.

В классе кроме меня сейчас никого. Взгляд мой падает то на одну карту, то на другую, то я просматриваю схемы старых полётных заданий американцев. Всё больше убеждаюсь, что придётся задать несколько вопросов Гаврюку.

И в этот момент открылась дверь.

— Сергей, ты тут? — услышал я голос Валеры.

— Пока да. Что-то хотел? — спросил я.

Только подумал о разговоре с Гаврюком и он сам пришёл.

— Мне Виталий Иванович дал указание прийти. Сказал, нужна помощь, — ответил он и подошёл к моему столу.

Тут же Гаврюк начал смотреть на карту и схемы. Скрывать нет смысла, поскольку я всё равно собирался с ним разговаривать по поводу учений 1978 года.

— Нужна. В Осмоне проводили учения по уничтожению АВАКСа? — спросил я.

— Да. По итогу посчитали, что должно получиться. А вам что, нужно теперь и «гриб» сбить? — улыбнулся Валера, так шуточно назвав самолёт Е-3.

— Ничего смешного. Я бы не согласился к тебе обратиться, будь у меня иной источник под рукой. Но есть только ты.

— Приятно слышать, что ещё нужен стране. Дай-ка насладиться этим чувством. А может мне послать всё и не говорить? — с ехидной ухмылкой спросил Гаврюк.

Мда, зря всё Казанов затеял. Как и то, что вытащил Гаврюка из лап правосудия.

— Может да, а может и нет. А может тебя самого послать, Валер? Ты мало обосрался в жизни? Насри ещё, чтоб совсем увязнуть в дерьме, — ответил я.

Сначала я подумал, что разговаривать дальше бесполезно. Гаврюк поменялся в лице. Он молча подошёл к доске и начал рисовать.

Через 5 минут вся схема была готова. Как я и думал, в Осмоне пошли гораздо дальше полка Вдовина и подключили постановщиков помех.

— Как-то так. И вы хотите это попробовать? В чём смысл? Победу Сербии этот сбитый АВАКС всё равно не принесёт, — заметил Гаврюк.

— Не принесёт. Но я хочу у тебя вот что спросить. Ты этой ночью хорошо спал?

— Отлично. Никаких бомбёжек неслышно. Будто выключили посторонний шум.

Я собрал записи, подошёл к доске и стёр всё. Пока Валера рисовал, у меня получилось перерисовать всё в тетрадь.

— Если сбитый АВАКС хоть на сутки отвадит от нас авиацию НАТО, можно сохранить несколько десятков жизней. И хоть один день, но люди поспят спокойно.

Поблагодарив Валеру за совет, я вышел из кабинета. На улице уже было темно, так что пора возвращаться в Нова Нада.

У Анны и Драгомира, как и всегда, был полный стол еды. Тут и чорбой, и плескавица, и чевапы! Само собой, дел Драгомир достал ракию и начал попивать из чашицы. Ощущение такое, будто праздник какой-то отмечаем.

— Сергио, а расскажи нам о себе. Мы знаем, что ты русский. Ведь живёшь уже с нами так долго…

— Надеюсь, не выгоняете? — улыбнулся я.

Дед и бабушка громко посмеялись. Сомнения у меня рассказать им о себе или нет. Вкратце, думаю можно. Не зря же именно к ним меня определил Тадич.

Мы вышли на свежий воздух, где Драгомир закурил трубку. Анна, укутавшись в платок, села рядом с разлёгшимся псом Йосей.

Огромная собака выглядела спокойной, но с первых минут моего прихода изначально гавкала куда-то в сторону реки.

— Там бывает, что косули ходят. Вот Йося их и гоняет, — махнул рукой Драгомир.

— Так что насчёт тебя, Сергио? Есть у тебя семья? — спросила Анна.

— Есть. И ждут меня дома, — ответил я.

Драгомир улыбнулся, а вот бабушка Анна немного загрустила.

— Ты жертвуешь собой ради нас. Ведь твоя семья может осиротеть в любой момент. Разве наш народ стоит этого? — спросила бабуля.

Ко мне поближе подошёл Йося и сел рядом, прислонив морду к ноге. Так и тянется ко мне, здоровяк!

— Мир и люди стоют того, чтобы за них бороться. Особенно на Балканах. Я так воспитан.

Йося радостно гавкнул. На такой радостной ноте мы и отправились спать.

Вторую ночь сплю спокойно. Так тихо, что не хочется подниматься с кровати. Сквозь сон едва можно различить разговоры Драгомира и Анны. Старики встают ни свет ни заря.

Пока ещё сплю, и вижу всё тот же сон. Я в кабине самолёта, а за бортом зелёные холмы и лесополосы. Манёвр один, второй, перелетаю сопку и опять тот же комплекс манёвров.

Но мой взгляд падает на стоящий на горе крест из белого камня. Он почему-то приближается ко мне. Всё ближе и ближе. И вдруг вспышка!

— Он здесь! — услышал я голос на английском языке.

Чья-то рука схватила меня и стащила на деревянный на пол. Удар чем-то металлическим в голову и я провалился в тёмную бездну.

Голова слегка кружилась, а кончики пальцев ног уже начали ощущать сильный холод и что-то вязкое. По телу дрожь, мурашки и зуб на зуб не попадает. Ох, давно мне так не было холодно!

Ещё и тихий плач где-то рядом. Голоса, похожие на мольбу или молитву. И где-то рядом звук прерывистого дыхания.

Ощущение такое, что я попал в чистилище где-то на Севере. Постепенно прихожу в себя, ощущая каждой клеткой что-то мокрое и вязкое под собой.

Постепенно зрение восстановилось, а в нос ударил стойкий запах сырости и… гнили. Открыв глаза, увидел где я нахожусь. Это явно не тёплая кровать в доме сербов.

— Очнулся. Уже лучше. Я тебе говорил аккуратнее с ним! — рыкнул на английском языке стоящий надо мной боец без передних зубов.

Одет он был в камуфлированную форму сербской армии. Амуниция скромная, но количество боеприпасов немаленькое. И оружие у него незападного производства. Похоже, что это югославский автомат М70.

— Да пошёл ты! Ещё я буду со всяким мусором возиться. Им надо, пускай сами едут за ним. Должны спасибо сказать, что мы вообще согласились на эту работу, — ответил ему другой парень.

— Скажут, когда чек выпишут, — посмеялся беззубый.

Я попытался сесть, но голова ещё «перевешивала» всё тело. Судя по всему, меня огрели чем-то тяжёлым и вытащили в лес.

С трудом у меня получилось сесть на промёрзшей земле. Но лучше бы этого не делал. Перед глазами картина была не из приятных.

На небольшой поляне в предрассветных сумерках сбились в кучу местные жители деревни Нова Нада. Их держали на прицеле двое бойцов в схожей экипировке, что и у беззубого, и постоянно пытались заставит молчать пленных сербов.

Ещё двое бойцов стояли слева и смотрели по сторонам. Один с пулемётом М82, а другой с более новой версией югославского «калаша» — М85, аналогом нашего АКС-74У. Чуть левее рядом с канавой стоят ещё двое бойцов, у ног которых лежат два трупа.

Убитых я узнал. Это сотрудники сербской разведки, которые меня всё время охраняли и доставляли в деревню.