— Там больше никого нет! Нет, мы всё проверили, — успокаивал какую-то женщину пожарный.

— Я не нашла её. Мою Милу! Где она? — рыдала женщина.

Ещё одна из молодых девушек стояла на коленях и умоляла о чём-то спасателя. Его лицо стало чёрным от дыма, а в глазах растерянность. Он ничем не мог помочь.

Подойдя к разрушенному зданию, я буквально онемел. Пепел и земля рядом с этим мирным объектом пропитаны горем и трагедией. Кажется, что в этой тишине я слышу крики погибающих людей.

— Детская больница… — прошептал я.

Я смотрю по сторонам, мокрый от холодного пота и придавленный человеческим горем. Женщины всех возрастов рыдают навзрыд. И тут ко мне подошла ещё одна девушка. С окаменевшим лицом и просто села на асфальт. В руках у неё маленький и грязный розовый носок. Детская одежда…

Завалы ещё разбирались, но и так понятно, что никого больше не найдут живыми. Тадич, который прошёл за ограждение, вернулся к нам. Поникшее лицо и потухшие глаза с выражением безысходности — вот каким вижу сейчас подполковника.

— Можно я пройду? — спросил я, и Предраг махнул полицейским, чтобы меня пропустили.

Земля ещё дымится от пожара. Среди обломков множество детских книжек и предметов одежды. Испачканные игрушки кажутся живыми, но они лишь предметы. Только через несколько минут, я понял, насколько сильно сжал свой кулак и зубы.

— Это же дети… — прошептал я и несколько раз повторил эту фразу.

За спиной стоял Тадич и попросил меня выйти с охраняемой территории.

— Откуда были выпущены эти ракеты? — спросил я.

— Неизвестно. Пока только знаю, что это не крылатые ракеты. Похоже, что самолёты залетели со стороны Румынии.

К нам подошёл Виталик, на котором тоже не было лица. Даже с его эмоциональной устойчивостью такое сложно переживать.

— Сергей, нам нужно ехать. Здесь…

— Откуда был пуск? — повторил я вопрос, хотя вряд ли мне сейчас дадут ответ.

Виталик тоже развёл руками. Я шагнул в сторону и услышал писк под ногой. Нагнувшись, я увидел в земле маленькую резиновую игрушку. Подняв её, разглядел, что это утёнок. Маленький резиновый утёнок, с которым детки любят играться в ванной.

— Радонич, едем.

Я ещё раз окинул взглядом разрушенную больницу и посмотрел на утёнка. Как же больно на душе смотреть на эти проявления «демократии».

— Мне нужно знать, откуда взлетели эти самолёты. В Румынии они не базируются. Да и стратегические бомбардировщики вряд ли бы там появились. Выясните, где базируются самолёты, которые нанесли удар, — сказал я.

— Сергей, и что будет, когда ты узнаешь? — спросил Виталик.

Я достал блокнот из кармана и написал кое-что на листке.

— Думаю, ты сможешь всё… это… достать, — сказал я и протянул листок Виталику.

Он прочитал список и задумался.

— Эм… «Пчела»? Бомба с крыльями? Что это такое? — спросил Казанов.

— Не профессионально. Такие вещи нужно знать.

Разрушенная больница не выходила из головы. Когда мы ехали по городу, просачиваясь по узким улицам столицы, я всё ещё продолжал ощущать запах гари. В голове рисовались страшные картины.

Видел ли я подобное в прошлой жизни? Конечно. Но к такому невозможно привыкнуть. А ещё больше невозможно поверить в то, что это было сделано намеренно.

— Это не промах, братэ. Или у кого-то иное мнение? — сквозь зубы сказал Тадич, когда мы остановились на светофоре.

— Наше мнение никого не интересует. Важнее, сможете ли вы ответить, — сказал Виталик.

— Конечно. А вы сомневаетесь? У нас есть авиация, средства ПВО и ваши знания. А твои разведданные, Вито? Ты же можешь достать информацию, хоть с самого Пентагона, — громко заявил Тадич.

Не знал, что Виталик настолько талантлив. Хотя, раз ему доверили проведение подобной операции в Сербии, в его способностях можно не сомневаться. Значит, и нужное вооружение он достанет. Тут только вопрос времени.

Виталик молчал, а потом попросил водителя припарковаться у дороги и оставить нас одних. Только хлопнула дверь, он достал пачку сигарет и металлическую бензиновую зажигалку. Через пару секунд салон наполнился табачным запахом.

— Если будет нанесён удар по территории страны НАТО, то американцы ещё больше усилят бомбардировки. Готовы на это, Предраг?

Тадич что-то прошептал на сербском, а я нагнулся к Виталику.

— Ты лучше меня знаешь, что это всё и так произойдёт.

— Согласен, — ответил Казанов, выдыхая дым через приоткрытое окно.

— Никто и не спешит наносить удары «возмездия». Ответ нужно скоординировать по времени и месту. Учесть много факторов.

Я не пытался скрыть разговор от Предрага. Он прекрасно всё слышал, но не торопился озвучивать своё мнение.

— Надо ехать. Иначе разговора с генералом Радичем у вас не будет, — произнёс подполковник Тадич.

Виталик выкинул сигарету и позвал водителя.

Через полчаса мы приехали к защищённому командному пункту. В первый день, из-за темноты, я не разглядел окрестности этого сооружения.

Весь комплекс находился недалеко от горных карьеров, где добывали известняк. Радиолокационная станция, стоящая на вершине, повреждена, но её сейчас восстанавливали сербские военные. Склоны горы усеяны воронками от разорвавшихся бомб. Сразу видно, что авиация НАТО настойчиво пытается добраться до тех, кто находится на защищённом командном пункте.

Пока спускались по коридорам командного пункта, я заметил, что личный состав выглядит уставшим. Разговоров никто не ведёт. Тишина такая, что можно отчётливо слышать дыхание моих коллег, идущих рядом.

Тадич завёл нас в отдельный кабинет и попросил подождать. Помещение было похоже на класс подготовки, где на стенах висели различные плакаты с техническими характеристиками авиации и средствами ПВО, а также выжимки из документов. На доске прикреплена карта бывшей Югославии.

У генерала Бояна Радича шло совещание, так что разговор следовало отложить.

— В этот раз я предложу вам кафу, — сказал Предраг и налил нам две чашки кофе.

— Спасибо, — хором сказали мы с Виталиком.

Тадич оставил нам тарелку со сладостями, вышел из кабинета.

Казанов не спешил начинать разговор. Наверняка подозревает, что помещение может прослушиваться.

— Давно ты на такой работе? — спросил я, намекая на деятельность Виталика в роли то ли военного советника, то ли главы частной военной кампании, то ли нелегала.

— Достаточно. После нашей с тобой последней встречи.

— Ясно. И как? Доволен?

Виталик улыбнулся и отпил из чашки кофе. Я сам решил не обижать сербов и попробовал их «кафу».

— Конечно. Иногда мне даже позволительно приехать домой, — ответил Казанов.

Хотелось бы спросить его о семье, но раскрывать такие подробности в этом помещении Виталик вряд ли будет.

— И как дома? — спросил я.

— Текучка. Ремонт хочу сделать, да не успеваю. Деда давно похоронил. Бабушку тоже.

Помню я его деда — маршала Батицкого. Мужик из поколения победителей. Посчастливилось встречаться с ним в Белогорске.

Дверь в кабинет открылась. Хромая на одну ногу, вошёл генерал-полковник Боян Радич с портфелем. Под его глазами были синяки, на лице щетина. Куртку от формы он, видимо, уже не носит. Перед нами он предстал в футболке. Следом за ним появился и Предраг.

— За внешний вид прошу прощения. Много работы, — поздоровался он с нами, положил портфель на стол и сел напротив.

Тадич остался стоять у двери.

— Итак, сначала я бы хотел услышать ваше мнение о будущем. Что в Союзе, господин Вито? — спросил Радич у Казанова.

— Новостей нет. Люди, которых я представляю, по-прежнему готовы оказывать всю возможную поддержку. Но переговоры в Вашингтоне состоялись.

— Слышал, — хлопнул по столу генерал, встал и направился к кувшину с водой.

— В сложившейся обстановке нынешнее руководство страны не могло поступить иначе. Это их линия, которой они следуют, — добавил Виталик.

— Конечно. У вас своих дел много. Вот только когда американцы закончат с нами, они начнут сеять хаос и разруху на русской земле. И тогда ваши руководители поймут, что лучше бы было развернуть самолёт прямо над океаном, — возмутился генерал, выпил лекарство и вернулся за стол.