Осознав, в какой переплёт угодила, Чень Сифень невольно сбилась с шага, а затем и вовсе остановилась. Ей в голову пришла неожиданная мысль. Наставница вдруг поняла, как ей поймать двух карпов на одного мотыля. Нет, даже трёх карпов! Отомстить ненавистному Су Ченю, раскрыть заговор Небесного клана и, главное, обелить своё имя перед главой секты Жёлтых облаков и всем Муримом!

Правда, для этого придётся кое-чем поступиться…

Чень Сифень нехотя обернулась и, зажмурившись, будто бы окунаясь в омут с головой, выпалила:

— Я согласна быть вашей кухаркой!

— Эй, подруга, не так быстро, работёнка уже занята!

Это был совсем не тот ответ, которого она ожидала. К тому же и произнесён он был отнюдь не мужским голосом. Распахнув глаза, Чень Сифень уставилась на непонятно откуда взявшуюся женщину примерно её возраста. Незнакомка стояла неподалёку от трёх дикарей и уже протягивала руку, чтобы получить причитающееся ей вознаграждение, те самые пять ляней.

Тут-то наставница Чень и поняла, что её опередили. Причём сделали это нагло и бесцеремонно, прямо у неё на глазах. Внезапно для себя Чень Сифень оказалась в весьма затруднительном положении. Её только что состряпанный план уже начинал трещать по всем швам, и виной тому оказалась какая-то дерзкая беспринципная девка, охочая до дармовых ляней!

Гнев снова овладел душой Чень Сифень, но на этот раз направлен он был не на шпиона секты Тан, а на обычную, пускай и очень наглую горожанку.

Однако злость в таких делах, как переговоры, была плохим советчиком, а потому мудрая наставница вновь усмирила свой пылкий нрав и решила подойти к делу трезво и с умом. А именно, сыграть с бесцеремонной нищенкой в её же игру!

— Согласна на четыре ляня! — не раздумывая, выпалила Чень Сифень.

Одним лянем больше, одним меньше — какая разница? Это для обычных людей такая оплата граничила с несусветной щедростью, для неё же, многоуважаемой наставницы великой секты, подобные суммы были сродни пыли под ногами.

Услышав её предложение, трое дикарей нерешительно переглянулись, а на лице всё ещё протягивающей руку нахалки поселилась досада пополам с раздражением. Она явно не ожидала такого исхода.

Впрочем, пришла она в себя довольно быстро. Почти также быстро, как опытная наставница великой секты.

— Три с половиной!

Услышав ответ соперницы, Чень Сифень не на шутку напряглась — такого яростного отпора она никак не ожидала. Ей даже на мгновение почудилась, что она вновь оказалась посреди битвы, да ещё и перед лицом грозного противника.

Ясно было одно: сдаваться никто из них не собирался, поэтому Чень Сифень тут же, не раздумывая, погрузилась в доселе невиданную для себя битву.

— Три, ровно!

Будучи дочерью из богатой семьи, ей ещё не приходилось ни с кем торговаться, но как бы то ни было, умудрённая годами наставница быстро уловила суть странного сражения.

— Два и три четверти! — тем временем вторила ей раскрасневшаяся от злости потенциальная кухарка.

— Два с половиной!

— Два, ровно!

— Полтора!

— Один!

— Ноль! — оставила за собой последнее слово, разгорячённая жаркой схваткой Чень Сифень. После чего окинула победоносным взором свою не менее раскрасневшуюся соперницу.

— Ты идиотка⁈ — ошеломлённо посмотрела та на неё в ответ, с разочарованием и даже какой-то жалостью.

— То есть вы готовы работать забесплатно? — подскочил к Чень Сифень один из дикарей, сияя при этом как тот самый отполированный до блеска лянь.

— Эм-м-м, да, — только и смогла выдавить из себя мудрая наставница великой секты.

— Тогда будем знакомы, я — Хуи Лан! — представился ей необычайно довольный переговорами дикарь.

Однако Чень Сифень ничего не ответила. В этот момент она провожала взглядом свою гордо удаляющуюся соперницу, сердитую женщину средних лет, что только что проиграла битву, но, кажется, выиграла войну.

Наставница секты Эмэй даже сумела разобрать её последние слова, пробившиеся сквозь гул толпы.

— Больная! Ну точно больная!

Свет, отразившийся от заснеженных горных вершин, больно резанул по глазам, заставив ненадолго зажмуриться. Вот уже добрых полчаса, стоя на ступенях каменного дворца, Ян Гэ всматривалась в даль.

Её полный тоски и беспокойства взгляд был устремлён на восток, туда, где располагался Небесный кряж. С такого огромного расстояния рассмотреть восточную столицу Лояна мог разве что какой-нибудь Небесный мудрец, но никак не обычный старший ученик, коим она и являлась. Однако этот факт совсем не тревожил Ян Гэ, ведь в этот момент она смотрела не глазами, а сердцем, как учил её дедушка. А потому свет полуденного солнца, отразившийся от белоснежных горных шапок, совсем ей не мешал…

— Скучаешь? — раздался совсем рядом такой знакомый и при этом родной голос.

— Дедушка, ну я же просила тебя так не подкрадываться.

Разлепив глаза, Ян Гэ сердито уставилась на седовласого, но при этом моложаво выглядящего мужчину. С плеч Первого старейшины секты Мудан, как обычно, свисал бело-голубой халат, чьи полы словно бы по волшебству свободно парили над землёй.

— Прости, не смог удержаться, ты выглядела такой серьёзной и сосредоточенной, будто воробушек, балансирующий на острие копья.

— Не смешно, и вообще говори потише, нас могут услышать.

— О, об этом можешь не переживать. Дедушка обо всём позаботился, наш разговор не достигнет чужих ушей. Так что же тревожит моего птенчика?

— Я беспокоюсь.

— За него?

— Пф, вот ещё! — возмущённо сдула своенравную чёлку Ян Гэ. — Пусть об этом оболтусе Су Чене беспокоится мастер Шень!

— Вообще-то, я имел в виду твоего нового питомца, яка по имени Ю, — улыбнулся в роскошные белоснежные усы старейшина Гэ. — Но, кажется, твоё сердце, а вместе с ним и язык имеют другое мнение.

— Как бы не так! После того как Су Чень покинул гору Мудан, наша жизнь вернулась в прежнюю колею. В стенах Каменного дворца снова поселилась гармония, а из хранилища в кои-то веки перестало пропадать продовольствие. Обитель становится прежней.

— Верно. Всё, как ты и сказала, секта постепенно становится такой, какой была прежде: тихой, спокойной, умиротворённой и…скучной. Скажи, Ян Гэ, разве истинная гармония может быть скучной?

— Я не знаю, — задумчиво покачала головой девушка.

— Я тоже, но что-то мне подсказывает, что прошлое порой должно оставаться в прошлом.

— Дедушка, я не понимаю.

— Иногда я и сам себя не понимаю, но знаешь, моё старческое сердце велит мне не оглядываться. Мы, выходцы из Мурима, если не погибаем на поле боя, живём очень долго и, кажется, со временем забываем кое-что важное. Обретя главную ценность, время, мы перестаём стремиться вперёд. Юные телом, но закостенелые духом, мы просто не поспеваем за его течением. Не ощущаем его и не можем в него погрузиться. Однако, глядя на юного, жадного до жизни Су Ченя, я чувствую, как время снова ускоряет свой ход.

— Ты его переоцениваешь.

— Ах, поначалу я тоже так думал. Но кое-что никак не даёт мне покоя: Су Ченя с нами больше нет, однако ты всё ещё продолжаешь его странные тренировки… И не только ты.

— Дедушка, но ты ведь и сам знаешь причину. Показанная им телесная закалка помогает нам в освоении Шёлковой ладони. Мы попросту не можем от неё отказаться.

— Ох, сердце этого старика разрывается, когда он слышит ложь из уст любимой внучки, — схватился за сердце старейшина Гэ.

— Дедушка, а ну, прекращай!

— Но ты ведь сама начала. Зачем обманывать дедушку? Думаешь, я не знаю, что ты уже давно разгадала секрет этой чудо-закалки?

— Не так уж и давно, — пробурчала себе под нос Ян Гэ.

— Тогда ответь, воробушек, почему ты продолжаешь идти по этому пути? Почему просто не напитаешь нужные мышцы ци? К чему эти пот, слёзы и пустые старания? Разве не проще делать всё то же самое, сидя у себя в келье в покое и уединении?

— Я пробовала, так и правда проще. Но… — недоговорив, она опустила голову, словно бы подбирая слова или, скорее, собираясь с мыслями.