Я же, окрылённый внезапной поддержкой зрителей, в кои-то веки снова почувствовал себя на своём месте и сразу после груди напряг ещё и свои немалых размеров «банки», продемонстрировав всем присутствующим позу «двойной бицепс спереди». И пускай никто из зрителей не знал истинного значения данной позы, толпа отчего-то снова возликовала. До ушей даже донеслись первые пока что нескромные, но, кажется, набирающие силу хлопки.

Окончательно уверившись в правильности выбранного пути, я уже было собрался показать им «двойной бицепс сзади», как вдруг с противоположного конца арены, где ещё частично клубилось облако пыли, выступил не кто иной, как мой нынешний противник Чон Мён. Цзянь в его руках, казалось, пылал ещё ярче, чем прежде. Благородный клинок сливы явно готовился к новому витку нашего жаркого противостояния.

— Ты думал взять меня хитростью, брат Чень? — начал свою обличающую речь лидер юных драконов, весь с ног до головы покрытый древесной пылью. — Однако ты кое-чего не учёл…

Чон Мён на секунду замолк, словно бы собираясь с новыми силами перед продолжением речи. Он даже набрал побольше воздуха в грудь, словно бы грозясь выплеснуть на мою голову весь свой накопившийся гнев.

Однако к моему удивлению, следующие звуки, вырвавшиеся из его гневно распахнутого рта, вовсе не соответствовали его истинным намерениям.

— А-а-а-а-а-п-п-п-пчхи!!! — внезапно выдал Благородный клинок цветущей сливы.

— Будь здоров, — как подобает воспитанному человеку тут же откликнулся я. Даже в такой, казалось бы, спорной ситуации не следовало забывать о приличиях. Всё же в отличие от местных я был человеком высокой культуры, одним из тех редких людей, кто даже после тяжёлого дня всегда уступал другим своё место в автобусе. Не всем, конечно. Обычно жертвами моего альтруизма становились бабушки, инвалиды, реперы и прочие социально незащищённые слои населения. Но вот пожелать здоровья я мог даже какому-нибудь чихнувшему риелтору. А те, как известно, так себе людишки.

Нынешний же мой противник уж явно был получше любого риелтора. Это подтверждал и тот факт, что у него хотя бы имелись друзья аж в количестве четырёх рыл — тех, из Альянса юных драконов. Ну а то, что на плечах у него всё ещё развевался нежно-розовый плащ, так кто в этом мире не без греха? Я вон вообще других мужиков перед соревнованиями гуталином мазал и ничего, достойным человеком вырос. По крайней мере все, кого я знал там, на Земле так мне и говорили: «Хороший ты парень, Володя, жаль, по морде тебе нельзя дать».

Вот и Чон Мён, судя по его изрядно побагровевшему лицу, был того же мнения. И он бы, наверное, и рад был этим мнением со мной поделиться, да вот беда, Благородный клинок цветущей сливы никак не мог прекратить чихать.

— А-а-а-а-а-а-п-пчхи! А-п-п-п-п-п-пчхи! — продолжал надрываться он, содрогаясь всем телом, не в силах справиться с одолевшим его приступом. Даже цзянь в руках Чон Мёна и тот ходил ходуном от подобной тряски и того и гляди собирался вырваться из цепких пальцев владельца.

В общем, выглядел он в этот момент на диво паршиво. Трясущийся, чихающий, весь в древесной пыли и собственных соплях, да ещё и пытающийся всё время что-то сказать. Одним словом, то ещё зрелище, от одного вида которого даже, казалось бы, равнодушный распорядитель боёв не сумел остаться в стороне.

— Юный господин Мён, что с вами, вы в порядке⁈ — кое-как перекричал улюлюкающую толпу практик Альянса Мурим.

Однако юный господин Мён ничего ему не ответил, а всё так же самозабвенно, с чувством, толком, расстановкой продолжал громогласно чихать, не забывая при этом грозно потрясать своим уже не таким сияющим цзянем. Причём ци Благородного клинка цветущей сливы мигала в унисон с чертыханьями своего владельца, как бы намекая, что с последним явно что-то не то…

— Остановите бой! Немедленно остановите бой! У лидера Мёна редкая болезнь — острая непереносимость пыли! — вдруг раздался крик из толпы.

— Аллергия, что ли? — про себя изумился я, глядя на крикуна, того самого паренька, монаха с горы Шу-линь и одного из пяти Драконьих сердец.

А между тем дела на арене стали приобретать неожиданный поворот. Стоящий до этого в сторонке распорядитель боёв вдруг вышел на середину и указал раскрытой ладонью в мою сторону. А после вдруг громогласно заявил:

— ПОБЕДИТЕЛЬ — СУ ЧЕНЬ ИЗ МУДАН!

Услышав эту новость, я сперва опешил. Неужели все мои метания с бревном и последующее переодевание под завесой из пыли, всё это было зря? На секунду я даже расстроился, что мне не дали поквитаться за испорченный халат и взыскать с Чон Мёна причитающуюся за порчу казённого имущества плату. Однако сожаление быстро сошло на нет, стоило мне только снова посмотреть на бедолагу Чон Мёна. Тому и впрямь было не по себе.

Причём настолько не по себе, что на арене даже появились аптекари Альянса Мурим в количестве аж четырёх человек. После своего внезапного появления они плотно обступили вяло сопротивляющегося Клинка цветущей сливы, а после также под конвоем увели его подальше с арены.

— Подлец! Ты за это ответишь! — снова раздался крик того самого лысого паренька, и на этот раз он явно обращался не к распорядителю, как раньше. Его гневный указующий перст был направлен аккурат мне в грудь. — Отвечай, откуда ты узнал о тайной болезни нашего лидера⁈ Отвечай, или я сам выбью из тебя все ответы!

Отвечать я, конечно же, ничего не стал, а вместо этого смерил лысого дурачка из Шу-линь уничижительным взглядом, а после и вовсе демонстративно покрутил пальцем у виска. Это надо же такое придумать, чтобы я, честный и порядочный культурист, взял и воспользовался чьей-то слабостью? Да я в жизни так не поступал!

Ну ладно, может, и поступал, но было это так давно, что и не вспомнишь. И вообще, не зря же в народе говорят: «кто старое помянет, того больше не страховать».

А между тем, пока я обдумывал, как бы ещё пообидней оскорбить мелкого засранца, так подло посягнувшего на мою честь, распорядитель боёв тоже спешно куда-то свалил. Проследив за ним краем глаза, я вдруг понял, что он снова направился на поклон к местным шишкам, а именно, воспользовавшись цингуном, полетел в сторону зрительских трибун.

— Ох, что сейчас будет! — пронеслась непрошенная паническая мысль в голове, пока я с тревогой наблюдал за тем, как добравшийся до трибун распорядитель о чём-то шепчется с главой Жёлтых облаков. Причём взгляды обоих собеседников в этот момент были направлены не куда-нибудь, а прямиком на меня.

Под ложечкой неприятно засосало. И будто этого было мало, я вдруг поймал на себе ещё несколько взглядов. И принадлежали эти взгляды не кому-нибудь, а той самой четвёрке из Альянса юных драконов. Все они смотрели на меня так, будто хотели съесть.

— Брат Лан, скажи, что нам это не привиделось!

— Ах, братья, я, кажется, сейчас ослепну! Эти идеальные пропорции, тонкая талия и широкие плечи! А его мышцы — всё как в учении, а ведь он ещё так юн! Даже с такого расстояния я вижу каждое мышечное волокно! Так вот как она выглядит, Натурально недостижимая сепарация! Какая глубина, какая жёсткость!

— Не только сепарация, брат Бень! Его кожа словно самый тонкий пергамент, под ней нет и грамма жира, будто само солнце забралось под кожу и вытопило там всё подчистую!

— Я вижу эстетику, благословенную самими Небесами! А его двойной бицепс спереди настолько идеален, словно сошёл со страниц нашего великого учения!

— Братья, кажется, мы нашли ЕГО, нашего мастера!

Чень Сифень, в который уже раз за последние пару минут, передёрнуло. Этот галдёж позади неё не прекращался уже добрых несколько минут с тех самых пор, когда трое дикарей увидали ещё одного полуголого мужика. Нет, наставница, конечно, и раньше слышала о так называемой крепкой мужской дружбе, но никогда до этого дня она и не думала, что дружба эта может быть настолько отвратительной в своей откровенности.

И чего они только в нём нашли? Этот вопрос мучил наставницу ничуть не меньше, чем разглагольствования трёх бабуинов, притаившихся за её спиной. На её умудрённый взгляд тело этого юнца совсем не заслуживало столь высокой оценки. Ему явно не хватало изящества. Да и в целом выглядело оно так, будто было выточено из твёрдых пород дерева рукой умелого мастера, а не принадлежало живому человеку.