Выйдя в коридоре, я видела, как Вовка в прихожей обулся и надел куртку. Когда они перед тем, как выйти из квартиры, оба посмотрели на меня, я просто махнула рукой. Дверь закрылась. Я зашла в гостиную и обессилено села на диван. В телевизоре шло какое-то ток-шоу. Я его машинально выключила. Через пару минут услышала, как на кухне зазвонил мой смартфон. Это была Вера.

– Привет, Танюш! Куда они собрались? – услышала я.

– Они в город, – сказала я. – Я попросила Торопова отвезти Вовку в город и устроить в гостиницу. Это ты дала Торопову ключ?

– Ну, конечно я. Не надо было?

– Нет, всё нормально.

– Просто, я дождалась на улице твоего брата, когда он пришёл и он мне не понравился. Во-первых, он был нетрезв – это заметно по походке, во-вторых, ты говорила, что у вас плохие отношения, в-третьих, его с нами не было в Рубцовске, и в-четвертых, ты не хотела, чтобы мы с ним друг друга увидели, раз попросила меня уйти.

– Всё правильно, – сказала я.

– Но я очень беспокоилась за тебя, – продолжила Вера. – И поскольку ты меня отстранила, то я позвонила Жене и попросила его навестить тебя и убедиться, что всё нормально. Я правильно сделала?

– Да, Вера, всё правильно, – и я заревела.

– Ты плачешь, что ли?

– Нет, – сказала я сквозь слезы. – Просто шмыгаю носом. Приходи скорей.

К приходу Веры я успокоилась. Т.к. ключа у неё не было, она позвонила в дверь. Я впустила её и обняла.

– Как хорошо, что ты у меня есть.

Я помогла ей снять куртку, потом стояла в дверях ванной и смотрела, как она умывается и когда она повесила своё полотенце на место и, улыбаясь, подошла к порогу, а значит, ко мне, снова обняла её.

– Рассказывай, что случилось, – сказала Вера, когда я отпустила её.

– Пойдём в мою комнату, – сказала я. – Не хочу в гостиную. И на кухню не хочу.

Когда я усадила Веру на свою кровать, а сама села на пуфик, первыми моими словами было:

– Я тебя предала.

– Пожалуйста, расскажи подробней, – попросила Вера. – А то я не могу понять, о чём речь.

– Я сказала Торопову, что мы не сёстры, – сказала я. – Я ему сказала, что мы просто похожи. Что ты мне никто, и я тебе никто, а ты мне сестра.

Я почувствовала, что у меня дрожит голос и дрожат губы.

– Таня, Таня, – Вера наклонилась и взяла мои руки в свои. – Ну-ка успокойся, ты очень сильно перенервничала. Успокойся и ещё подробнее скажи, что случилось?

Меня начало колотить.

– Он... Торопов... Он спросил... Что Вовка наш брат... Что твой.... Тоже... И я сказала... Только мой... Что мы не сёстры... Что никто... Просто похожи... Вовка знает... Сказал бы... Никакой сестры не-е-ет...

Вера опустилась с кровати на колени, обхватала меня руками и притянула к себе.

– Ну, ты чего... О, боже! Ну-ка не плачь.

– Я сестру хочу... Не хочу брата... Я тебя хочу...

– Мы с тобой сёстры, мы же это знаем. Ничего не бывает просто так. И правильно, что сказала. Ну и что с того, что для Жени мы не сестры. Мы для мамы не сестры, для тёти Вали, для брата, для Вани – какая разница. Так им удобней. Пусть они думают, что мы просто похожи. А мы-то знаем, что мы сёстры. Мы больше, чем сёстры, мы с тобой одно целое и ты всегда будешь со мной, а я всегда буду с тобой. Пойдём, я тебя уложу.

Вера подняла меня с пуфика, подвела к кровати, откинула одеяло и усадила.

– Давай, я тебе помогу раздеться.

– Это всё из-за брата, – говорила я, пока Вера стаскивала с меня джинсы и носки. – Однажды пьяный он меня чуть не изнасиловал. Он такая мразь, когда напьётся... А мама его любит... Больше меня любит...

– Не надо, – сказала Вера. – Ложись, клади голову на подушку.

– А папа меня тогда отбил. Папа меня любит. Папа его прогнал...

– Вот так. На бок ложись. Попить тебе что-нибудь принести?

– Полежи со мной...

– Хорошо, сейчас. Две минутки. Я только Жене позвоню, чтобы он сегодня сюда не заезжал. Скажу ему, что мы будем спать, и чаю с лимоном принесу, если вдруг пить захочешь. Сейчас приду, и обниму тебя, и всё у нас будет хорошо...

В сентябре я записалась на курсы китайского языка в институт Конфуция при НГТУ и два раза в неделю ездила по вечерам из Академа почти на другой конец города. Группа была небольшая, всего 10 человек, из которых я единственная, кто появлялся на занятиях без пропусков. Преподавала нам китаянка, отлично говорившая по-русски. Я всегда думала, вот бы мне научится так владеть китайским, как она русским. Но для этого понадобится лет сто.

Двумя занятиями в неделю дело не ограничилось. Вера привезла несколько блоков разноцветных стикеров и коробку тонких фломастеров. Теперь я наклеивала стикеры везде, где только можно, а на них писала иероглиф или несколько иероглифов, означающих предмет, на котором была наклейка. Под иероглифом пиньинем писала слово или выражение, а ещё ниже русский перевод. В квартире всё было обклеено стикерами. На каждой фиговинке, словно листья на дереве, росли разноцветные наклейки, придавая интерьеру необычный и по-своему нарядный вид. Например, шкаф, прямоугольный шкаф, маленький шкаф, деревянный шкаф, коричневый шкаф, сосновый шкаф, полированный шкаф, навесной шкаф, новый шкаф, недорогой шкаф, окрашенный шкаф, открыть шкаф, закрыть шкаф, положить в шкаф, взять из шкафа, найти в шкафу, дверца шкафа, полка шкафа, узкая полка, ручка дверцы, пластмассовая ручка, белая ручка, ручка внизу, открытая дверца, закрытая, приоткрытая...

Но и это ещё не всё. При подходе к шкафу от меня требовалось повторить название и два три сочетания с ним вслух. В идеале я должна была запомнить и иероглиф, но это было что-то из запредельного. А в довершение ко всему Вера тоже стала называть предметы или говорить мне простые фразы по-китайски. Или по-немецки. Или по-английски. Порой в голове у меня была такая мешанина, что казалось, я сойду с ума среди этих стикеров, схем с названиями частей тела, рисунков с предлогами "в", "на", "над", "под", "к", "от", "рядом", "между" и тому подобное, с перечнями неправильных глаголов и списками исключений.

– Не пройдёт и года, как у тебя всё постепенно начнёт раскладываться по полочкам, – говорила мне Вера. – Мозг так устроен, что он сам найдёт для себя приемлемый формат, просто не давай ему покоя. Он страшно ленив, и терпеть не может давления. Обязательно извернётся, чтобы снова устроиться покомфортней.

– Или сойдёт с ума, – добавляла я.

Занятия в университете шли своим чередом и тоже требовали и времени и усилий на понимание, усвоение и запоминание. В эту зиму я и не думала набирать вес, а наоборот, похудела. Вера помогала мне и по учёбе. Нет, она не писала за меня задания и рефераты, но мы часто разговаривали именно на те темы, которые в это время изучались, и это позволяло мне в форме диалогов усваивать материал и получать от Веры на свой ноут файл-конспект с кратким перечнем основных тезисов и ссылок по теме.

Два раза в неделю мы ездили в бассейн, один раз в месяц в тир, в воскресенье устраивали отдых от занятий и отправлялись на выставку, на концерт, в театр, в зоопарк или смотрели какой-нибудь фильм. Это был очень загруженный год, но нескончаемые занятия воспринимались, не как нечто непосильное, а скорее, как своеобразная игра. Но строже всего Вера следила за тем, чтобы я спала.

– Никаких ночных бдений и никаких недосыпаний, Танюш. Если всё делать правильно и вовремя, никаких авралов не потребуется.

Единственное, что периодически выбивало меня из налаженного Верой ритма, это встречи с Ваней. Тут я была бессильна что-то с собой сделать, да и не хотела ничего делать. Как ни странно, и Вера, в большинстве случаев такая непреклонная, безропотно мирилась с нарушениями заведённого порядка, происходящими из-за моей "личной жизни".

Были у нас и "внеплановые мероприятия". Разные, но это не важно. Опишу лишь одно. В начале зимы, когда лёг снег и всё кругом стало белым и пушистым, Дмитрий пригласил нас провести выходные в его усадьбе в Строителе. Его бракоразводный процесс завершился ещё в конце лета. Жена с дочерью давно жили в городской квартире, отошедшей по разделу имущества им, а Дмитрий остался в Строителе, в доме, построенном по собственному проекту.