– Я и не сомневалась.

Он открыл сумку и достал из неё на две трети наполненную бутылку водки.

– Стопку дашь?

– С горлá пей.

Вовка встал, обошёл обеденный стол, приблизился и протянул руку куда-то за меня. Я невольно отпрянула. Он взял стоящий на кухонном столе рядом с мойкой прозрачный стеклянный стакан с остатками води с лаймом, которую пила Вера, понюхал его, выплеснул воду в раковину и, прихватив стакан с собой, вернулся на место.

– А ты здорово подросла и повзрослела, – он налил в стакан водки. – Давно я тебя видел, больше года назад, ещё в школе.

Немного выдохнув, он вылил водку из стакана в рот, проглотил, втянул через ноздри воздух и, наколов на вилку сосиску, половину откусил и принялся жевать.

– А где твоя подружка? Мамка говорила, она на тебя похожа.

– Это я на неё.

– А, ну да. Она же старше, – он усмехнулся.

Веру после Вовкиного звонка я попросила на несколько часов куда-нибудь из дома уехать. Я объяснила ей, что в Новосибирск явился мой брат и, не смотря на то, что отношения у нас с ним плохие и видеться с ним я совсем не хочу, он всё равно сейчас заявится и я попытаюсь от него отделаться, а её прошу съездить куда-нибудь на пару-тройку часиков – в кино, к Торопову, не знаю. Вера ни о чём спрашивать не стала, оделась, взяла ключи и, сказав, "если что, звони", уехала.

– Познакомиться хотел – вдруг, она добрее тебя. Мамка говорит, вы на машине приезжали. Её машина?

– Не твоё дело.

– Насосала?

– Давай, доедай и уваливай отсюда.

– Я думал перекантоваться у тебя пару дней, – сказал Вовка, снова наливая водки в стакан.

– В другом месте перекантуешься.

– В каком другом? Я тут никого не знаю, – он выпил. – Через пару дней... – сунул в рот остатки сосиски. – Через пару дней парни подъедут и мы с ними в Томск на сейшн рванём. Подвезут инструменты. У тебя их дождусь.

– Не дождёшься.

Он икнул от выпитого. Видать, плохо пошло.

– Есть что-нибудь сладенькое? – поморщился он и потёр кулаком грудь.

– Чай с сахаром, варенье, конфеты.

– Давай, – он кивнул, отодвинул тарелку с вермишелью и сосисками и снова налил в стакан водки. На палец.

Я ткнула на кнопку включения чайника – подогреть – должен быть горячим. Достала из холодильника варенье, из стола под кулером конфеты, из навесного шкафчика сахар и чай в пакетиках. Чайник зашумел и отключился. Налила в кружку, опустила в кипяток пакетик, утопила ложечкой, подала на стол. Вовка взял из вазочки конфету, развернул, и, держа в левой руке, правой опрокинул водку из стакана в рот. Потом откусил половину конфеты и забренчал ложечкой в бокале с чаем.

Он быстро пьянел, я знала. Сосиска и полконфеты – не очень-то впечатляющая закуска для трёхсот граммов водки, да ещё, по всему видно, выпитых на старые дрожжи.

– Два дня, – сказал он. – И с подружкой твоей познакомлюсь. Где она, кстати?

Он встал с табурета.

– Ты куда?

– В туалет хочу.

– Иди, – мотнула я головой на дверь. – И проваливай.

Он ухмыльнулся и, покачиваясь, вышел из кухни. Я не сдвинулась с места.

Что делать-то? Позвонить Вере? Она приедет и что? Если он начнёт к ней приставать? А он начнёт. Он же не знает, кто она. Только этого и не хватало. Если его не выставить, она всё равно приедет, а выставить его я не знаю как. Не полицию же вызывать. Давай, соображай скорей. Не трясись.

Я услышала, как в туалете зашумел в унитазе смыв и пошла из кухни в коридор. Вовка вышел из туалета, с пьяным тщанием закрыл дверь и выключил свет.

Идя по коридору в мою сторону, Вовка вдруг осклабился, растопырил руки, словно решил меня схватить, и закричал:

– Танюха, не ссы! Сделай лицо попроще, я же всё-таки твой родной брат!

Я отпрянула от него обратно в кухню, но он прошёл мимо и подался в гостиную. Я услышала, как он там плюхнулся на диван и пошла следом.

– А вы неплохо вы тут со своей подружкой устроились! – развалившись и оглядываясь по сторонам, Вовка хлопнул руками по дивану с обеих от себя сторон. – Я бы тут с вами тоже пожил. На диване.

– Лучше, ты езжай в город сейчас, – сказала я, так и стоя в дверях гостиной. – Сними там квартиру посуточно или номер в гостинице и дожидайся своих друзей из Томска. А ещё лучше, езжай домой в Рубцовск.

– У меня денег нет, Танюха, квартиры и гостиницы снимать.

– Я тебе дам.

Я метнулась в свою спальню, выдвинула ящичек в трюмо, взяла лежащие там деньги и вернулась в гостиную. Вовка включил телевизор и, нажимая на пульте кнопки, переключал с канала на канал.

– Сколько здесь каналов? – спросил он.

– Двести с чем-то. Не знаю. Вот, – я положила деньги на столик. – Здесь сорок пять тысяч. Тебе хватит. Бери и уходи.

Вовка бросил под ноги на ковёр пульт, взял деньги, пересчитал и сунул в карман.

– Договорились, сестрёнка, – кивнул он. – Сегодня ночую и завтра с утра сваливаю. Больше ты меня не увидишь. Ну, куда я сейчас поеду, скоро уже темнеть начнёт. Хочешь, мамке позвони, скажи, что я у тебя. Она будет рада.

– Вот ты сука какой! – сорвалась я. – Маму не трожь! Давай, я сказала, вали отсюда на х..! Что непонятного? Ты ей и так крови попил! Я тебе не мама и не соплячка-школьница! Если сейчас не поднимешь свою жопу с дивана и не свалишь...

И тут меня кто-то тронул сзади за плечо! Я аж подскочила от неожиданности, прыгнула и обернулось. У меня за спиной стоял Торопов.

– Женя, б….!!! – у меня всё вылетело из головы. – Я чуть не умерла! Ты меня чуть заикой не сделал! Как ты вошёл? А Вера?..

– Привет! – у меня аж руки онемели, а Торопов приобнял меня за талию и коротко поцеловал куда-то в край губ. – Веры нет, – спокойно и тихо сказал он. – Я один. А это кто у нас? – уже чуть громче сказал он, глядя поверх меня на сидящего на диване Вовку. Я, приходя в себя, тоже обернулась.

– Это мой брат Владимир, – неживым голосом сказала я. – Я тебе о нём рассказывала. Алкаш и наркоман. Он на минуту заглянул и сейчас уходит.

Торопов подошёл к Вовке и протянул руку:

– Ну, здорово, Владимир! Ты тут Таню не обижаешь? – Торопов не отпускал Вовкину руку, нависая над ним. – А то мне показалось, вы тут ссоритесь.

– Не обижаю, – Вовка наконец освободил руку и встал. – Нормально всё у нас, уже разобрались.

Торопов был на полголовы выше и чуть ли не в два раза шире в плечах. Только бы ничего не началось…

– А тебе куда надо-то? – довольно дружелюбно спросил Торопов. – Я могу подбросить.

– Нет, не надо, я сам, – сказал Вовка. – А ты кто?

Если бы он не был пьян, он бы не спросил.

– Живу я здесь, – как бы мимоходом сказал Торопов, отворачиваясь от Вовки и поворачиваясь ко мне. – Тань, всё нормально?

– Жень, а правда, отвези Вовку в город, а? – сообразила я. – В гостиницу в какую-нибудь недорогую в районе вокзала устрой. Пожалуйста.

– Без проблем, – сказал Торопов, подняв с ковра пульт и положив его на столик. – Сделаем в лучшем виде. Ты иди, собирайся, – кивнул Торопов Вовке. – Мне надо Тане пару слов сказать.

– Твоя сумка на кухне, – напомнила я брату.

– Это правда ваш с Верой брат? – приглушённо спросил Торопов, указывая пальцем вслед вышедшему из гостиной Вовки.

– Нет, – устало сказала я. – Это мой брат. Мой родной брат. А Вере он никто. Мы с Верой не сёстры. Мы с ней просто похожи.

– Не сёстры?

– Не сёстры, – мотнула я головой. – Отвезёшь его? Не хочу его с Верой знакомить, а её с ним, но он точно знает, что она мне не сестра.

– А она всегда говорит, что вы сёстры.

– Мы всем так говорим. Так проще. Живём вместе, похожи, сёстры да и всё. Отвезёшь? – Торопов кивнул. – В гостиницу, хорошо? Сам устрой, а то он набухается или ещё чего.

– Может, какие воспитательные меры надо принять?

– Нет, Жень, не надо никаких воспитательных мер. Просто, скажи, пусть здесь не появляется и всё.

Торопов снова кивнул.

– Ну что, Вольдемар, собрался? – громко спросил он, выходя из гостиной. – Поехали, труба зовёт.