— Тихоня в облаках сегодня летает, Сергей Георгиевич. Она себя бессмертной возомнила! — вмешивается белобрысая.

Точно! Преподаватель географии — Сергей Георгиевич. Аня говорила, что он хороший учитель. Надеюсь, я не получу первую негативную отметку в журнале сестры.

— Простите, Сергей Георгиевич. Я так увлеклась вашим рассказом о геополитики, что задумалась — не изучить ли её подробнее.

Мужчина улыбается. Он доволен моим ответом. Хочется верить, что не станет задавать новые вопросы и вызывать к доске.

Геополитику мы уже успели пройти, но я сильно не вдавалась в детали.

— Тогда скажи, что такое геополитика. Я только что объяснил, и уверен, тебе не составит труда ответить, повторив мои слова.

Тяжело вздохнув, я встаю. У нас в школе принято вставать с места, когда отвечаешь учителю. Видимо, здесь нет, потому что на меня сразу обращается немало косых взглядов.

— Геополитика — это теория и практика государственной внешней политики, основанной на максимальном учёте географических факторов.

— Умница, Тихонова. Садись. Заслуженная пятёрка.

— Сергей Георгиевич, так нечестно. У нас страница открыта в учебниках с этим определением! Она могла просто прочесть.

На самом деле мне крупно повезло. Я не слышала слов учителя, но тему запомнила неплохо. Всё думала — не сделаю ли хуже этим обменом местами с Аней. Если она вернётся забитой, то все эти гады могут ещё сильнее ожесточиться против неё.

— Может, тогда ты, Синицина, ответишь мне — чем западная литература различает геополитику и политическую географию?

Белобрысая мямлит что-то нечленораздельное, но ответить не может.

— Тихонова?

Я снова встаю по привычке и отвечаю уверенным тоном:

— «Политическая география» рассматривает государство с позиции пространства, а геополитика — пространство с позиции государства.

— Садись. Твёрдая пятёрка. Синицина — два.

— Но почему?

Я не слушаю возгласы одноклассницы, которая сегодня не просто ответить смогла, но и двойку получила по моей милости. Будет знать!.. Нечего было вмешиваться и говорить про открытую страничку в учебнике.

— Молодец! Даже я не успел запомнить эти определения, — шепчет Захар.

И это элитный лицей для мажоров? У нас уже давно прошли эту тему. Вообще, у нас в школе преподаватели любили забегать вперёд, обучали нас быстро. Да и не было такой травли никогда. Если над кем-то подшучивали, то всегда знали меру. Я даже по Горгоне успела соскучиться. Вот сейчас бы как обняла её!

— Спасибо, — отвечаю шёпотом.

Урок заканчивается, и все спешат покинуть класс. Учитель уходит первым, а я немного притормаживаю, запихивая учебник с тетрадью в сумку. Они как-то не хотят вмещаться, а эта жутко неудобная форма раздражает. Даже у меня настроение отвратительное — могу себе представить, в каком сюда приходила сестра.

Захар дожидается меня, поэтому в классе остаёмся мы одни.

— Самарин, иди… оставь нас с Тихоней на минуту.

Вздрагиваю. Вот же прилипала! Мне его голос скоро в кошмарах будет являться. Сестра так сильно мечтала, чтобы он обратил внимание на неё. Достаточно было надеть красную тряпку, и взгляд быка сосредоточен на тебе теперь даже без неё.

— Я н-не, — заикается Захар, но я перебиваю его.

— Я их не боюсь. Можешь идти.

— Я буду ждать у двери. Если что только позови.

Он испугался Синицину, но готов дать отпор блондинчику? Странно всё как-то. Или просто хочет снова побежать за охранником?

Захар выходит из класса, а Золотарёв пристально смотрит на меня.

— Чего ты добиваешься, Тихоня? Резко хочешь стать местной знаменитостью? Зачем ты дразнишь Свету?

— Я дразню? И мыслей таких не было. Это всё?

Хочу пройти мимо, но Золотарёв хватает меня за локоть. Да что они здесь все тактильные такие? Я же кому-нибудь выбью зубы от злости.

— Не трогай меня. Забыл, что я тебе уже преподала урок на сборах?

— Просто прислушайся к моему совету, Тихоня, — не вздумай сегодня возвращаться домой одна. Вызови такси, попроси маму за тобой заехать, но не ходи одна. Ты уяснила мои слова?

Очень интересно. Его белобрысая что-то задумала? А здесь ведь работы будет куда больше, чем мне казалось изначально. Хватит ли одной четверти, чтобы разгрести всё? А может, проще попросить мамочку перевести дочь в другую школу? Пфф! Я её ещё даже не видела ни разу, а собираюсь о чём-то просить!

— Не знаю, что тебе нужно, Золотарёв, но держись с этой кошкой драной подальше от меня. И лучше её предупреди, что в следующий раз, когда она отважится перейти мне дорогу, её личико сильно пострадает. Уж не знаю, важна ли для тебя внешность, но долго твоя куколка будет светить фонарём под глазом. Это я могу тебе гарантировать.

Хотела прийти тихой мышкой и не отсвечивать, но уже в первый день впуталась в крупные неприятности. Страшит то, что я не успею разгрести всё это до начала каникул, а сестру вряд ли успеют подготовить к новому образу, хоть я и очень рассчитываю на своих друзей.

Думая об этом, я всё-таки вырываю локоть и выхожу из класса.

— Что он тебе сказал? — тут же спрашивает Захар.

— Представления любишь? — спрашиваю приглушённым голосом.

— Он пригласил тебя в цирк? — парень хмурится.

— Бери выше — на ринг. И я приму там участие. Будешь за меня болеть?

— Ань, что ты такое говоришь? — Захар всерьёз обеспокоен.

— Не дрейфь, я быстро уложу эту Свету на лопатки, и ей придётся признать своё поражение. В конце концов, когда-то ей должны были дать ответ. Правда?

Если собирается подкараулить меня около лицея, то ей же хуже. Драться за стенами этого места не запрещено. И вряд ли она скажет правду, когда явится завтра с фонарём. Признать, что её отметелила Тихоня? Нет, это точно выше её сил.

Внутри всё полыхает от ярости. Когда Аня рассказывала о местной травле, я даже представить себе не могла, насколько здесь всё плохо. Ещё этот Золотарь вечно мельтешит перед глазами. Что же он раньше поцелуи только за домашку предлагал? У-у! Как раздражают!

Захар активно пытается отговорить меня возвращаться домой пешком. Он хочет вызвать такси, но не для того я поменялась местами с сестрой, чтобы сейчас трусливо поджимать хвост и сбегать.

— Если тебе страшно, можешь сам поехать домой на такси или посидеть в библиотеке, — пожимаю плечами я.

Телефон в кармане вибрирует. Я достаю его и кошусь на экран. Аня уже успела прислать несколько сообщений, на которые я успешно забыла ответить, а ещё Кэш, мой лучший друг, сейчас написал что-то, но даже прочитать не могу, так как Захар активно пытается заглянуть в телефон.

— Что с тобой такое? — спрашивает Захар. — Почему ты резко изменилась? Что такого произошло на сборах?

— Поверила в себя? — я пожимаю плечами и тяжело вздыхаю.

Такие перемены действительно сложно объяснить, но как-то приходится.

— Всё так просто? Взяла и поверила в себя? Ещё скажи, что научилась приёмам, способным помочь тебе разобраться с толпой.

Вообще-то, мне ещё не приходилось сталкиваться с толпой один на один, но чувствую, что компашка Синицы быстренько сдастся, как только поймут, что я не футбольный мячик и могу дать сдачи. Попытка не пытка.

— Захар, ты, главное, сам не вмешивайся. Просто оставайся сторонним наблюдателем. Если меня поколотят, значит, я переоценила свои возможности. Вот и всё.

— Ты так легко это говоришь? Раньше ты обходила их десятой дорогой, старалась избегать неприятностей, а что с тобой стало теперь?

Какой зануда!

Мне уже хочется поскорее избавиться от его компании. Послать подальше, что ли? Ну зачем сестре сдался такой друг? Он никогда не вступится за неё, будет мямлить и тянуть камнем вниз. Такое мне совсем не нравится. Влюбилась в наглого самоуверенного мажора, а дружит с трусливым кроликом. Аня совсем не умеет разбираться в людях?

Мы покидаем территорию лицея и как только доходим до сквера, как я слышу противный писклявый голос: