— Ты ещё не думала, пойдёшь ли на осенний бал? Ты говорила, что мама не отпустит, но вдруг всё-таки получится?

— Осенний бал?

У нас в школе не устраивали никакой бал. Возможно, в платном лицее всё иначе?.. И сестра не предупредила.

Думаю, она нарочно отказалась, ведь мама не бывает дома и вряд ли могла запретить ей.

— Осенний бал. После спортивных соревнований. Кстати, как прошли сборы? Я до сих пор удивлён, что тебя отправили. У тебя же отдышка появляется уже через пять минут бега.

Я кривлю губы. Надо бы и спортивным воспитанием сестры заняться. Не старуха же, ей-богу! Какая отдышка в её возрасте?

— Значит, после соревнований… — Думаю, полезно ли идти туда. Время как раз выпадает на тот промежуток, пока я ещё буду здесь.

— Короля и королеву бала определит соревнование. Каждый год же проводится. Ты словно с луны свалилась.

— Прости. Я просто не проснулась ещё.

— Вижу. Давай-ка, чуть притормозим и зайдём позже? — На подходе к лицею лицо Захара мгновенно меняется.

Смотрю на стоящую у крыльца компашку девчонок. В центре мелькает белобрысая головка. А это та самая Света Синицина, что вечно задирает мою сестру?

Пора нам познакомиться, стерва!

— Не будем задерживаться. Мы и так чуть не опоздали по моей вине, — говорю ласково, стараясь смягчить волнение Захара.

Первое впечатление обманчиво? Показался красивым парнем, но теперь чувствую — тоже не подходит моей сестре, потому что трус. Он мог давно заступиться за неё, поставить эту кодлу на место, и тогда она сразу забыла бы о блондинчике, думая о своём новом герое. Не стать ему тем самым, а я уж рассчитывала…

Едва мы приближаемся к крыльцу, как толпа расступается, а белобрысая делает шаг вперёд и вскидывает подбородок. Плевать, что она дочка влиятельного человека. Пусть хоть самого президента. Вести себя как дрянь она не имеет совершенно никакого права. Я ей это втолкую, разъясню, и больше она никому не причинит неприятностей.

— Тихоня, снова в своих любимых очках и бабушкиных чулках?

Подружки белобрысой смеются.

— У нас канализацию прорвало? — Хмурюсь и озираюсь по сторонам. Кажется, пока до белобрысой не дошло, что я хочу сказать дальше. Её подружки начинают принюхиваться. — А-а! Это ты рот открыла, Синицина. Зубы нужно чистить по утрам. Запах неприятный стоит.

Смех стихает, и подружки белобрысой мгновенно бледнеют, переглядываясь между собой. Сама она покрывается пунцовыми пятнами, кажется, до корней волос. Забавно. Из одного теста, что и Золотарёв сделана. Золотому мальчику тоже не понравилось, когда влепила ему пощёчину, раскраснелся, но при этом продолжал смотреть на меня. Белобрысая тоже не отводит взгляда. Удивлена? Аня бы прошла мимо, позволив насмехаться над собой, только бы к ней не прикоснулись, но я обещала сестре, что её жизнь изменится, и я сделаю всё, что будет в моих силах для этого.

— Ты как посмела что-то пикнуть в мою сторону? Хочешь, чтобы тебя снова головой в унитаз окунули? — рычит белобрысая, делая ещё один шаг в мою сторону.

Она хватает меня за блузку, и тут подаёт голос Захар:

— Отпусти её и не нарывайся на неприятности.

Голос парня дрожит, выдавая его страх, но он всё равно отважился вступиться. Может, с ним не всё потеряно?

— Я бы советовала прислушаться к совету, а то сломаешь ноготок и плакаться побежишь вместо того, чтобы учиться, — фыркаю я.

— Я тебя прибью!

Белобрысая всерьёз хватает меня обеими руками за грудки. Она пыхтит от ярости, и Аня бы уже испугалась, но я уверенно смотрю противнице в глаза. В драку лучше не вступать — отчислят, и Анька меня не простит, но если придётся, я ей вмажу хорошенько. Подружки Синициной обступают нас, а вот Захар всё-таки спасовал — скрылся куда-то. Ему же хуже. Не попасть ему в список моих фаворитов и претендентов на сердце сестры.

— Бей, чего застыла? Или кишка тонка и боишься, что сдачи дам так, что мало не покажется?

Первой я ударить не могу. Нельзя начинать драку — точно отчислят. А вот если скажу, что защищалась, вполне может сойти за оправдание.

— Отпусти её! — звучит над головой успевший стать знакомым голос.

Пальцы Синициной мгновенно разжимаются, и она отшатывается от меня. Её подружки как по щелчку пальцев разлетаются в разные стороны.

— Макс, а ты почему за неё заступаешься?

Макс! Точно! А я его имя забыть успела. Напомнили. Благодарить не буду. И как сестра терпела этих ненормальных? Я бы уже давно их смешала с грязью. Кулаки уже зудят, как хочется кому-нибудь хорошенько вмазать.

— Я не за неё заступаюсь, а за тебя. Тебе мало было после того инцидента с туалетом? Ты на грани отчисления. Забыла?

Золотарёв обходит меня, приобнимает блондинку за плечи, а она льнёт к нему как самая настоящая кошка. Мыльных опер пересмотрела? Ещё мамкино молоко на губах обсохнуть не успело, а уже строит из себя великую соблазнительницу.

— Ты такой заботливый! Ты прав, Максик. Спасибо, что напомнил. Я ведь не хочу, чтобы нас разлучили.

— Иди уже! Чего стоишь, как вкопанная? И больше не огрызайся! — говорит Золотарёв, простреливая меня своим взглядом.

Понимаю, что он слышал нашу небольшую перепалку. Неужели действительно решил вступиться? Так как показаться грубиянкой не хочу, то решаю не отвечать мажорчику колкой фразой. Он помог избежать серьёзного конфликта, и мне следует хотя бы из-за этого не язвить ему сейчас.

Быстрым шагом вхожу в лицей и направляюсь к расписанию. В груди до сих пор кипит, как хочется вернуться и врезать хорошенько за все оскорбления, которые пришлось терпеть моей сестре. И дружок её меня разочаровал. Мои друзья никогда бы не позволили кому-то раскрыть рот в мою сторону, даже если противник сильнее. С синяками, но один за всех, а все за одного.

— Ань, куда ты так бежишь? Почему ты так повела себя? — Захар догоняет меня и хватает за локоть.

Быстро вырываю руку и зло смотрю в его глаза.

— Тебе действительно интересно? Может, потому что надоело жить в страхе, вечно поджимая уши, как трусливый заяц? Если никто не может вступиться за тебя, то следует научиться самостоятельно давать отпор.

Мне не хотелось обвинять Захара, но вижу, что он принимает мои слова на свой счёт. Оправдывать его тоже не собираюсь. Видно же, что смотрит на меня влюблёнными глазками, значит, давно испытывал что-то к моей сестре, но при этом спокойно смотрел, как над ней измываются. Смотрел и ничего не сделал.

— Я хотел позвать охранника… — виноватым голосом говорит Захар.

Пока ты бегал бы за охранником, Аньку уже отметелили бы!

Так и хочется сказать это вслух, но я сдерживаю порыв внутри. Я пришла здесь, чтобы отстоять честь сестры и защитить её. Как только я покину это место, никто не посмеет даже косо посмотреть в её сторону. Теперь у неё появилась защита. И я буду сражаться за мелкую хоть самим дьяволом.

— Пойдём уже в класс. Не хочу опаздывать, — бормочу я, решив, что разборки с Захаром в мои планы не входили. С его трусостью пусть сестра решает что-то сама, если хочет продолжать общаться с парнем и называть его своим другом.

— Ты изменилась за эти несколько дней, — говорит Захар. — Кажется, что тебя подменили…

Открываю рот, чтобы ответить, но не успеваю, потому что ко мне подбегает двое парней и девушка.

— Тихонова, можно с тобой сфотографироваться? Ты крутая! Как смело бросила вызов Синициной! — лепечет девчонка.

Я не успеваю отреагировать, как они пристраиваются, оттесняя Захара, и фотографируются вместе со мной. Кажется, я зажмурилась от слепящей вспышки? Не суть! Они здесь все с другой планеты? В моём мире всегда принято отвечать на грубость! А в их — это признак героизма? Я думала, что только моя сестра трусливая, а тут работы непочатый край…

— Тихонова! Ты слышишь меня? — повторяется строгий голос учителя.

Я смотрю на русоволосого мужчину средних лет. Отмечаю, что его взгляд направлен на меня, но не сразу доходит, к кому он обращается.