— Я не хотел, чтобы наша чистая дружба разрушилась. Когда ты уехала… мы с ней расстались. Я бросил Юлю, потому что понял глубину чувств к тебе. Я больше не мог заменять тебя кем-то другим. Мне не хватало тебя, как воздуха. Каждый вдох без тебя обжигал лёгкие. Я скучал по твоему смеху, по твоим улыбкам, по твоим спорам с Дэном. Я скучал по всему, что связано с тобой и понял, наконец, что я тебя…

— Стоп! Не надо… не говори больше ничего, Кэш… Не усложняй, пожалуйста. Мы с тобой ведь просто друзья, но уже больше не получится «просто», поэтому не надо. Ладно? Всё логично. Тебе лучше позвонить ей и помириться… Я не смогу дать тебе того, что давала она. Ты прав — я слишком маленькая для этого, наивная… Наверняка она любит тебя. Такого как ты невозможно не любить. Будьте вместе. Завтра мы вернёмся домой, и вы помиритесь, а я… — втягиваю в лёгкие морозные воздух и медленно выпускаю его. — Мы с отцом переедем, и наши пути с тобой разойдутся окончательно.

— Ты действительно хочешь этого? Хочешь, чтобы наши с тобой пути разошлись?

Влад несмело делает шаг вперёд, тянется, чтобы взять меня за озябшие руки, но я отрицательно качаю головой.

— Не надо. Я сама не знаю пока, чего хочу, но так будет правильнее. Решение уже принято. Отец мечтал о повышении, и я не хочу мешать ему. А мы с тобой… переработанный материал. Ясно ведь уже, что никакой дружбы дальше не получится.

— Ты в него влюбилась? В того смазливого мальчика? Всё из-за него? Режешь без ножа, даже не дав мне шанса… Он же ещё ребёнок. Он мизинца твоего не стоит.

— А кто стоит? Человек, который представляет на месте другой меня, вдавливая в матрас своим телом? Не надо, Влад. Пожалуйста. Не надо причинять друг другу больше боли. Я запуталась. Не хочу рушить всё вокруг себя ещё сильнее. Ты хороший парень, самый лучший друг, но… наши пути расходятся. Прости.

Слышу, как со звоном разбивается моё сердце, но стараюсь не останавливаться, не заострять на этом внимания. Всё могло сложиться иначе… если бы он не лгал мне. Мы разбили друг другу сердца, уничтожили всё хорошее. Слёзы катятся по щекам, но я не останавливаю их поток. Иду в бабушкину комнату. Она сидит на кровати и нервно теребит ночную рубашку.

— Можно я посплю сегодня с тобой? — спрашиваю я.

Бабушка молчаливо пожёвывает губами и кивает. Бросаюсь к ней в ноги, обнимаю, утыкаюсь лицом в колени и плачу. Я выплёскиваю всю боль вместе со злостью и разочарованием. Не рыдаю, но плачу, а бабушка поглаживает меня по голове.

— Прости, что попросила помочь сестре… Если бы я знала, к чему это приведёт…

— Ты не должна просить прощения, бабуля. Не должна. Я сама решилась пойти на этот шаг, — говорю я, вытирая слёзы. Может, размазываю косметику, но мне всё равно. — Мне и пожинать плоды. Это мои шишки. Только я их набила. И я разберусь с последствиями, бабуля. Обещаю тебе. Просто не прогоняй меня сегодня. Я не смогу уснуть одна.

— Конечно, девочка моя. Пойдём. Я помогу тебе умыться, и ты всё-всё расскажешь мне, поделишься своими переживаниями, а я выслушаю.

Никто не останавливает нас. Кэша я нигде не вижу. Папа понимает, что меня пока лучше не трогать, поэтому держит себя в руках, а Анька жалостливо смотрит со стороны.

Понимаю умом, что не имею права злиться на них, ведь в первую очередь это я выстроила необоснованные ожидания у себя в голове, но всё равно пока ничего не могу с собой поделать. Чувствую их предательство, и меня выворачивает изнутри. Они должны были предупредить меня о своих планах, но оба раза меня просто поставили перед фактом. Даже сестра знала больше. Завтра станет легче… Я искренне верю в это. Просто нужно пережить эту ночь. Завтра я проснусь с новыми силами и двинусь дальше, только моя жизнь сильно изменится. И в ней не будет места глупым ожиданиям. Я не принцесса, и мне никогда не стать королевой.

Утро начинается не с кружки кофе, а с мысли, какая я идиотка. Вчера я сорвалась, но сегодня считала себя виноватой. Даже сильные и понимающие иногда сдают позиции, но мне до сих пор совестно перед отцом. Он точно не заслужил моего презрительного взгляда. И Кэш… я столько гадостей ему сказала на эмоциях, а должна была просто признаться, что сама не готова ответить на его чувства. Внутри закипает злость, но я умело глушу её. Кэш обманул меня… друзья так не поступают. Почему он это сделал — большой вопрос. Но ведь я тоже врала ему про мажора. Пыталась скрывать то, что чувствовала. Голова раскалывается. Бабуля улыбается, глядя на меня. Она сидела в кресле с книгой в руках, но заметила, что я проснулась, и пересаживается на кровать.

— Как ты себя чувствуешь?

— Рядом с тобой спать прекрасно, — довольно мурлыкая, говорю я. — Я вчера сильно всех расстроила?

— Не думай об этом даже! Они сами виноваты. Лиля обещала, что даст тебе этот вечер, а в итоге превратила его в прощальный. Они не должны были приходить на бал. Если уж приехали, могли дождаться тебя дома. Я понимаю, какие эмоции ты испытала, поэтому даже не думай винить себя теперь. Ане я тоже высказала всё, что думаю. Сюрприз они решили устроить!..

Бабушка сердится, словно этот «сюрприз» обрушился на её голову, а я улыбаюсь.

Начались каникулы перед второй четвертью. Что будет дальше? Уже сейчас я должна перевестись и учиться вместе с сестрой? И как всё будет выглядеть вообще?

— Она действительно уезжает во Францию? — спрашиваю, приподнимаясь на локте. Волосы падают на глаза, и я ловко убираю их одним движением руки.

— Она пока не решила. Вроде бы обсудила всё с вашим отцом, но сомневается, что должна поступать так, как мать. Отец сразу сказал, что не даст разрешения вывозить тебя за границу, если ты сама об этом не попросишь. Он боится потерять тебя, теперь и Аню… Это всё непросто, деточка. Он ждёт тебя с самого рассвета в гостиной. Говорит, что вы должны вернуться домой, а о решении сообщите позднее.

Значит, мы поедем домой?

Сердце бьётся быстрее, а губы трогает улыбка.

Я чмокаю бабушку и спешу в ванну. Удаётся прошмыгнуть туда незамеченной. Приведя себя в порядок, иду в гостиную. Все уже в сборе. Все, кроме Кэша. Не решаюсь спросить, проснулся ли он.

Аня молчит. Она боится даже посмотреть на меня, но больше я не держу на неё зла, лишь делаю определённые выводы для себя — дружить она не умеет, так что ей предстоит ещё научиться этому. Понимаю, что она хотела порадовать меня, но получилось не то. И я научу её, но теперь буду держать руку на пульсе, чтобы своими планами Аня не причиняла никому боль. Подхожу к сестре и приобнимаю её.

— Я больше не обижаюсь. Всё в порядке, — шепчу я.

— Правда? Яна… Это так приятно слышать!

Сестра обнимает в ответ, но долго эти объятия не длятся. Чувствую, как оживляются все вокруг — даже на губах мамы появляется улыбка, но простить её сложнее всего. Она дважды обманула меня: просила дать ей шанс, чтобы познакомиться поближе, но не собирается использовать его. Скоро она уедет, и у неё появится новая «дочь». А ещё она обещала дать мне один вечер. Всего один. Я бы сама подобрала правильные слова, чтобы сказать Золотарёву своё настоящее имя… или просто исчезла бы, и у них с Анькой появился шанс.

— Ты действительно в порядке? — спрашивает папа, прочистив горло.

Иду к столу, беру яблоко и откусываю его. Кисловатый сок брызжет в разные стороны. Слизываю его с верхней губы и уверенно киваю.

— Нам не следовало так поступать. Думали, что сделаем лучше, но никто даже предположить не мог, что твоя реакция станет противоположной.

— Я просила об этом дне, но… видимо, мама забыла мою просьбу. Как и своё желание стать лучшей мамой. Впрочем, я никого не хочу осуждать. Все мы совершаем ошибки. Где Влад? Я хотела бы поговорить с ним, прежде чем пойду собирать вещи.

Сестра мгновенно грустнеет, но она наверняка знала, что папа планирует вернуться домой.

— Влад уже уехал на автобусе. Он просил передать тебе письмо.

Отец поднимает лист бумаги, который лежал рядом с ним на подлокотнике.