При таких вздохах и облизывании пухлых губок ему только спать, ну да. Правда изгнать похабные образы из головы прежде что она может еще облизывать. Да, да, он очень воспитанный и деликатный мальчик, особенно если мысли его не читать.
— Не соблазняй меня, — мягко попросил царевич, отлепляя тонкие девичьи пальчики от рубашки и целуя пальцы.
— Вы, женщины, весьма коварные особы и знаете как пользоваться своей красотой даже неосознанно. Ты красивая девушка, я бы сейчас нагло солгал, сказав, что тебя не хочу, но ты еще при этом и не глупая. Сомневаюсь, нам обоим нужны отношения, которые будут строится на сексе — это раз, упаси боги забеременнеть в этом климате и врагу бы не пожелал — два и давай попробуем друг друга узнать получше — три. Если хочешь, могу поучить тебя целоваться, заодно согреемся, а то этот костерок, судя по всему, не самое лучшее из моих деяний: вроде греет, а вроде и нет. — уроки поцелуев в том числе позволят ему узнать насколько кроет без лунной недели и если кроет потренировать силу воли, а то расслабился в последнее время: кого из дам пальцем помани, так те прыгают в койку, раздеваясь на ходу.
Не соблазнять его?! Еська вспыхнула. Смущение на лице дополнилось возмущением. И чем больше царевич говорил, тем ярче расцветали эти две эмоции на девичьем лице.
— да ты! Да я! — так и хлопала глазами, не зная, как ответить на такую отповедь. И ведь хватило ещё ума предложить ей поучиться целоваться! Такого возмущения Еська давно не испытывала. Не по любви поцеловать, не в порыве чувств, а холодного расчета ради… ну может не совсем холодного, но явно не из тех эмоций, какие Еся хотела бы в муже вызывать.
— Вот уж увольте, ваша светлость, — нарочито серьезно отозвалась Есенья. Наваждение отпустило. — Мне и правда не нужны отношения, которые построены на… — произнести вслух это слово в простоте своей не смогла, — на этом. Так что отложим ваши уроки до лучших времён.
А про себя мысленно добавила — но по крайней мере вы уже не отрицаете саму возможность этих самых отношений, вашество.
И какой, должно быть, щелчок по носу для зазнавшегося змея. Привык купаться в женской безотказности. А тут получите-распишитесь. Девственница-жена, не желающая вступать в интимную связь, одна штука.
Пальцы, впрочем, из его ладони не вытянула. Обхватила только, да прижалась всем телом теснее в поисках тепла.
— Ну и хорошо, — улыбнулся Злат, закутывая поплотнее в плащ и размещая на плече ершистое создание. Ему и так что-то частенько стало прилетать по голове желание оберегать девушку, а чтобы не проводить время с ней в объятиях приходилось давать самому себе мысленно по рукам.
Спалось паршиво, приходилось пару раз вставать и добрасывать ветки в костер, ночной лес разразился гвалтом ночных зверушек, а иголки в импровизированном матрасе не самая лучшая замена пуховым перинам.
Встал, вернее сказать восстал царевич не в самом радужном настроении. Есть хочется, спать хочется, прислонить зад к чему-то хотя бы не холодному, если не мягком очень хочется.
Из пещеры вышли в молчании: жена то ли тоже не выспалась, то ли была возмущена вчерашним разговором, хотя с точки зрения Злата, возмущаться ей нужно было бы, если б тот ей обещал золотые горы и любовь до гроба до первой брачной ночи. Женщины…
С собой из нового прихватили слегка подсушенные грибы и пару небольших камешков, из которых была слабая надежда сделать фигню для розжига, чтоб он помнил еще как та называлась.
Мысль о том, что идея покинуть пещеру была не самой удачной появилась ближе к полудню, когда змей шел уже из чистого любопытства, заставляя себя продирать так и желающие закрыться глаза.
Появившаяся с полчаса назад тропинка привела к небольшому замороженному озеру, на берегу которого притулились несколько кривенькийх домиков. Ну как "несколько": три из них представляли собой руины, четвертый шатался от любого дуновения ветра, в пятый Злат вошел, но решил Еську туда не звать, узрев два скелета. Судя по состоянию одежды, убиты давно, а кости уже звери обгладали. Давно, но не ткань только поизносилась, а не истлела, из чего следовало, что теплые вещи в деревушке найти можно. Если они тут надолго, а проклятие луны все еще действует, то через две недели разломать могучими плечами пару домов в поисках полезного как нечего делать. А остались пока из целых еще три, в которых, слава богам, не было скелетов или еще чего жуткого.
— Какой выберем? — силы нужно расходовать экономно, а их и так осталось маловато: пока сюда добрели, еще хоть как воды вскипятить нужно — язык уже прилипал к сухому горлу.
— Говорят, что из еловых веток и шишек можно сделать чай. Правда знаю об этом только в теории. Боюсь, ягод и трав нам до весны ждать, если тут, конечно, эта весна есть, — Злат устало прислонился к растущей и развалины березки. Он честно хотел помочь, вот только знания что делать при жизни в деревне у него были чисто теоритические.
Ночь прошла как-то тяжеловато. Хотя в сложившихся обстоятельствах было бы странно спать сном младенца. Проснулась Есенья всклокоченная и даже чуточку злая. Всю ночь что-то кололось. Где то что-то шуршало, кто-то выл, а Злат вставал подкинуть дров. Даже его присутствие рядом не спасло положения. Нет, конечно спать в таких тёплых объятиях было очень приятно, но и обстановка и разговор перед сном, все это мягко говоря нервировало.
— Вон ту, — Еська указала на приземистую избушку, из крыши которой торчала труба. Нет, в других конечно, точно печки были, но эта избушка была небольшой, а значит и протопить ее легче будет, да и выглядела она такой… коренастой.
Внутри оказалось не слишком чисто, как того и следовало ожидать, но все же лучше, чем могло бы быть.
Первым делом Есенья поспешила к печи. Здесь же нашлась старая лучинка. Пыль и паутинки пришлось наскоро смахнуть, после Еська проветрила, есть ли тяга, прожгла под дымоходом целый лист плотной бересты. Тянуло, как ни странно, отлично.
— Повезло…
Вместе накидали дров. Еська споро уложила их, как нужно и найденым здесь же огнивом подожгла. Тепло разливалось постепенно и очень медленно, все же изба стояла промерзшей, но было стойким и приятным. Первым делом нашла котелок почище, набрала в него снега с улицы и поставила оттаивать.
Дальше тоже времени Еська зря не теряла.
Перетрясла перину с печи, подушки и шерстяное одеяло, разложила это все так перед печкой, чтобы просохло как следует, а сама полезла в подпол.
Деловитая такая, ничего не замечая вокруг, просто делала, что было возможно.
Спустя минутку, как спустилась, из подпола послышался радостный писк.
— Вот так свезло!
По итогу в леднике обнаружился мешок пшена и кусок сала. Гораздо лучше, чем ничего.
— Тут дров мало, может поищешь за домом? Глядишь дровеник полный ещё окажется, — размечталась девушка.
При выходе висели несколько шуб, которые Есенья уже тоже к огню пристроила, так что можно было и выходить в одной из них.
Пока девушка занималась чистотой и теплом, Злат безуспешно пытался найти хоть что-то похожее на оружие. В сенях стоял тяжелый колун — дрова нарубить умеючи самое оно, а вот на зверье с ним идти — это быть клиническим идиотом.
Некоторое время после топки печи ощущать что змей живой можно было только по его дыханию, но тепло сделало свое дело: царевич чаще заморгал и усмехнулся, узрев под собой лужу от закорузлой от холода одежды.
За одеждой пришлось лезть в большой сундук и живший тут мужик был раза в два толще нага, но не при их ситуации привередничать. Пока одежда грелась, слегка пообсохнув, молодой человек обшарил дровяной сарай, притащил остатки былой роскоши поближе к печи.
— К сожалению, это все, — срубить дерево, пожалуй, он сможет, а вот нарубить на более мелкие дрова вряд ли. Как бы там ни было, но пока жена что-то пыталась сделать из обнаруженных продуктов, Злат вздохнул, зашел за печку, напялил на себя новые шерстяные брюки, попосту обрезав найденный тут же пояс и проделав в нем новые дырки. Ремень кожаный, а это значит, что есть надежда, что жил в селе охотник, да и сапоги за печкой стоят также из кожи, правда такого размера, что свои проще просушить.
