Усадили ее на стул и попросили голову назад откинуть, да так водой той на затылок и стали лить. Водица в тазике, что с волос лилась, тут же в алый окрасилась. Сперва запекло, затянуло кожу, не очень — то приятно, а потом как холодом обдало.

— Вот и все, княжна, пожалуйте мыться. — Голова и правда болеть перестала. Еся пощупала затылок и обнаружила, что даже шишки не осталось.

— Спасибо, — вежливость же никто не отменял?

Усадили ее в огромную бадью с горячей водой.

Никогда Есенья в такой большой не сидела. Тут можно было и во весь рост растянуться. Мышцы тут же начали расслабляться, и лишь сейчас Еся поняла, как сильно была напряжена все это время. Будь она одна, наверняка бы растянулась и насладилась бы теплой водичкой, но все же вокруг было три прислужницы, да и ситуация в целом не располагала к отдыху.

Ее кожу натирали несколько раз разными растворами, волосы тоже мочалили не единожды, пока она вся, наконец, не заскрипела. Еся уже все губы себе искусала от переживаний и смущения, когда экзекуцию, наконец, завершили.

— Почти все, молодая княжна, — на нее направила какую — то трубку, расширенную с одного конца, и обдали теплым воздухом. Миг и даже волосы высохли. Вот чудеса!

После надели длинную сорочку, почти до пят, из нежнейшего шелка. ТКань заскользила по коже, приятно холодя, а сверху сарафан из ткани легкой, но при том плотной, складочка к складочки сел. Украшений никаких не было на нем, но сама ткань будто светилась, ей и не нужно было никаких каменьев, чтобы украсить. В волосы только диадемку вдели, странную такую, будто стеклянная, да светилась она изнутри теплым светом.

А после споро убрали все и быстренько исчезли вместе с ширмой, оставляя царевича с молодой женой.

Есенья ощущала себя чистенькой, как никогда прежде. В теле поселилась легкость. Под умелыми руками она почти и забыла, что там, за ширмой, ее внезапно обретенный муж находится, но вот теперь, оставшись с ним снова наедине, Еся вновь ощутила себя крайне неловко.

Она стояла к нему полубоком, боясь поднять взгляд и дожидаясь, когда он заговорит первым… Ну а коли не заговорит, надобно что — то умное придумать.

Погрузившийся в книгу Полоз только фыркал, когда был не согласен с автором. Ох уж эти теоретики! Сама в пальцах пульсар не держали, а расписывают, как с ним обращаться, будто многие государства сожгли, ну, пару несогласных — это как минимум.

Понял по плеску воды, что с экзекуцией закончено, и только рукой махнул на вопрос о собственном омовении: столько сегодня с пьяных глаз в озера подземные прыгал, что толку мыться никакого. Благо, огненные сохнут быстрее, а он еще и быстро трезвеет. Ох уж эти свадьбы змеиные с этих традициями!

Надо отдать должное прислужницам: справились великолепно. Что по поводу "манеры держать себя", то можно не сомневаться, что этим мать займется. Можно только надеяться, что адекватную на первый взгляд девушку не превратит в капризную жеманницу. Со скромностью у нагов паршиво, им бы ей у людей поучиться.

Злат бросил взгляд на лежавшую на краю кровати ночную сорочку и хмыкнул: как он и предполагал, все прекрасно знали, что браслет на руке девушки показывает прекрасно, что между ними магический договор, посему, если они не в отношениях, спать голой неприлично. При этом рубашку они выбрали до такой степени прозрачную и короткую, будто надеялись, что секса у господина года два не было, и он, охваченный внезапной страстью, тут же кинется на молодую жену. Обидно, знаете ли! Если у него нет целого гарема, как у предков, это еще не значит, что его не радует ласками противоположный пол.

— Стало намного лучше. Голова, надеюсь, не болит — протянул змей с понятным только ему ехидством вторую фразу. Трогать ее он во всех смыслах не собирался, но не поехидеичать хотя бы для себя было выше его сил.

— Ну что, княжна, предлагаю разумный вариант: эти полгода не враждовать и не размениваться на мелкие пакости, а дальше уж как пойдет. Может, тебе понравится кто в нави, а может решишь, что тебя кузнецов сын дождется. Как бы то ни было, мешать не буду. С супружескими обязанностями лезть тоже не буду: они будут означать, что мы приняли решение вместе быть навсегда и бесповоротно, но обычай обязывает в кровати вдвоем спать. Если спать не желаешь, на данный обычай можно на сегодня плюнуть, растереть и хотя бы окрестности дворца осмотреть. Браслет снять не пытайся, полгода все равно не выйдет, если только "и чаровний предмет сей снять тогда удосужишься, коли молодую жену приласкаешь" — процитировал книжицу, с помощью которой и создавал коварное украшение царевич.

— Чего еще… Мыться с ним спокойно можно. Как заметить могла, он по руке в спокойном состоянии туда — сюда ездит, вот если сцепить попытаешься, почти с кожей сольется. У меня тоже есть похожее приобретение, не тебе одной страдать.

Злат закатал рукав, демонстрируя женушке узор с хитросплетениями рун такими же, как на ее браслете. Они компактно размещались в одну строку от запястья до локтя. Выглядело отвратительно на его взгляд, но рукава принято у нагов длинные носить, так что эту красу неописанную никто, кроме него и любовниц не увидит.

А если увидит, то только кивнет понимающе.

Надо было не лениться и хоть кольцо себе придумать, но решил, умный такой, договор на собственной коже написать!

— Не болит, — покачала головой и не подозревая подвоха в своей наивности.

Дальше слушала Есенья внимательно. Почитай, жизнь ее дальнейшая от сего разговора зависела.

Облегченный выдох помимо воли вырвался, когда девица поняла, что царевич навский ее все же женой своей оставлять не собирается.

Конечно, княжеский титул дорогого стоил, но Есенья не готова к такому была. Ей бы жизни простой да понятной. И мужа такого же — простого.

Не змея уж точно.

А на руку его посмотрите, письменами какими — то весь изукрашен. Если честно, конечно, Есе даже интересно стало чуточку, но разглядывать было неприлично. Да и ее ли это дело? Да и вовсе, какая из нее жена ему и правительница для Нави? Смешно и подумать.

Потому посмотрела на него внимательно, голову к плечу склонив. Значит, соратник он ей будет в сговоре этом. Странно, что даже мыслей о том, что он ее обманывает, не возникло. Больно искренне раздосадованным выглядел при ее появлении.

— Я… хорошо. — Кивнула на его объяснения. — Значит, полгода всего переждать, — хотела отшутиться, а прозвучало грустновато.

Да и где здесь веселиться? Родные предали, сама умерла, чужой женой стала помимо воли… Не радостно как — то.

В постель с незнакомым, считай, мужчиной, совсем не хотелось. Еся с содроганием подумала, как позже она это сделать — то сможет? Но куда деваться.

— Да, я бы осмотрелась…

А сама нервно пальчиками ткань на кружевных манжетах перебирает да смотрит на него как исподлобья.

Ко всему, едва между ними на миг молчание возникло, как Есе пришлось пуще прежнего смутиться — живот ее чуть не всю комнату заурчал. Поужинать-то она не успела, а с прошлого обеда чуть не сутки прошли…

— И хоть понятно будет всем все по браслету, ты не распространяйся особенно про то, что брак у нас фиктивный, ненастоящий то есть. Не принято напрямую у нас о чем — то говорить, скорее намеками и полунамеками.

Змей зевнул, прикрывая рот рукой, кивнул на столик с фруктами.

Ясное дело, что мог заказать посреди ночи хоть званый ужин, но вопрос стоит ли будить слуг. Если фруктов девушке будет недостаточно, тогда и подумать можно. Все равно уже не так далеко до рассвета, а там и завтрак в обеденном зале. Голодом морить законную жену он не собирался, но не видел толку не давать спать слугам и наедаться заранее.

— Поешь пока. Если голодная, могу что — нибудь приказать приготовить, но где — то часа через четыре завтрак, так что смотри…

Полоз с трудом спрятал улыбку, пробивавшуюся после позывных пустого желудка Есеньи.

Кстати, вроде на столике у кровати был остывший чай и коробка конфет.