Налив заварку в тонкой работы чашечку, Злат обхватил рукой фарфор и задумчиво уставился на противоположную от себя стену, будто увидя там нечто интересное. До бурления жидкости доводить не стал, просто поставил перед девушкой напиток, когда тот стал достаточно горячим и от него пошел дымок, кивнул на конфеты и подвинул поближе к ней вазу в фруктами.

— Сад, горячие источники, поля асфоделуса? — поинтересовался интересами супруги наг.

Ясное дело, что дворец стоит тоже показать, но пока все спят лучше сердечный приступ стражникам не делать, крадясь в ночи по комнатам, да и днем, честно говоря, жилище куда красивее смотрится.

Тот же тронный зал, у которого стены из драгоценных камней блестят, что глаза у влюбленной девушки.

На щеках проступил румянец, — “стыдно то как!” — подумалось Есе, не по княжески это как — то, брюхом урчать в царских палатах.

Но, кажется, Златослав вовсе не собирался над ней потешаться. Фруктов вот предложил отведать и завтрак пообещал.

Девушка кивнула, пожалуй, и правда незачем из — за ее — то персоны кого — то будить. Хватит и того, что мыть ее прибежали, выходит, посреди ночи.

Она подошла к столику, где стояли фрукты, неуверенно потянулась к вазочке.

“Что это такое?” — на лице ее отразилось недоумение. Здесь лежали самые разные плоды — и шипастые розовые, похожие на маленькие тыковки и гладкие зеленые и что — то похожее на яблоки, да только ярко — фиолетового цвета.

Еся тронула один, другой, поджала пальчики, неуверенно глянув на Злата. Но все же решилась и выудила то, что походило на яблочко.

Вкус у него оказался очень насыщенным, как у обычного яблока, только гораздо ярче и с легкой кислинкой. На лице Еськи обозначилось радостное удивление.

Но куда больше девушка удивилась, заметив, как царевич творит волшбу. Прямо на ее глазах из чашечки пошел пар.

“Вот как просто! Дома-то надо и очаг разжечь, и воду в чайнике вскипятить, чтобы чаю попить. А тут просто взял, да касанием нагрел!”

Глаза ее округлились, как если бы он снова показал ей раздвоенный язык. Взяв чашечку в руки даже некоторое время смотрела на нее.

— Спасибо… — наконец, отпив, поблагодарила супружника. — Я никому ничего не скажу…

Конфетку взять очень хотелось, но что — то внутри мешало. Дома ей очень редко позволялись сладости, да и почти всегда батька подсовывал украдкой от маменьки.

Потому она просто покусала губы, глядя на красивую коробочку, и решила, что с нее хватит и местного яблочка.

— Поля асфо…? — она даже слова такого не слыхивала — то…

— Асфоделуса — повторил Злат, отбирая у жены блюдце.

Маг требовательно постучал по фарфору и протянул девушке блюдце, в котором колыхалась, будто живая, картинка полей белоснежных цветов на ветру.

Подмигнул явно шокированной княжне, махнул рукой, прогоняя иллюзию.

Решил, что прояснить нужно про конфеты: вдруг у человека аллергия. У крестьянских девушек она также может встретиться.

— С орехами, просто шоколад, пьяная вишня, — перечислил все вкусы Полоз, покачивая носком узорчатого сапога.

А сам раздумывал, как прогулку проводить. Свет, ежели нужно будет, он наколдует по желанию второй половины. Все — таки почти ночью рассматривать окрестности — полный маразм, но чем еще им заниматься? Все подданные и напортачившая мать спать изволят.

“Вот дела!” — Еся даже рот раскрыла. Не по княжески, конечно, но разве прежде доводилось ей такое видывать? Чтоб картинка, да как живая, да еще и по велению — хотению появилась!

— Красиво… — выдавила Есенья осипшим вдруг голосом, — я бы… поглядела, — и все же взглянула на него, не успев спрятать в глазах восторга.

А он снова про конфеты заговорил. Ну непонятно ему что ли, что стесняется девица?

Отказывать и во второй раз, пожалуй, было бы невежливо.

Потому Есенья все же взяла одну, ту, что орешками была. Шоколад был гладким наощупь, приятный такой.

Еся откусила немного, да только конфетка хрупкая оказалась и начала ломаться, пришлось целиком в рот запихивать.

А как вкус на языке проснулся, Еся не сдержалась, даже зажмурилась и тихо коротко простонала. Ничего вкуснее в жизни своей не ела.

Да, это не те леденцы на палочке из жженого сахара или с соком фруктовым. Не яблоко в карамели…

Вкус заполнял рот приторно и тягуче, пронизывая через рецепторы до самого мозга. Еся, конечно, таких слов — то не знала, но ощущалось именно так. Будто в самую голову ее, в самое ее существо этот вкус впитался. Да только уже парой секунд спустя поняла, как ведет себя.

— Я… — она поспешно прикрыла рот ладошкой и отвернулась, — извините…

Ну вот опять смущение затопило краской. Щеки буквально огнем горели. Да царевич — то наверное такое каждый день есть может, а она… она как настоящая дикарка реагирует.

— Пошли тогда, — Злат улыбнулся наивному восторгу молодой жены.

На поля асфоделуса нужно было через озеро плыть, а если через озеро, то чего стражу беспокоить на выходе из замка и бежать в обход.

Змей кивнул на подоконник и, лихо перекинув через него длинные ноги, оказался снаружи, помогая выбраться девушке.

Чтобы не сломать нос или еще, нужно было бы зажечь пульсар, но чревато: кто это тут у господина под окнами с фонарем лазиет?

Благо тропинка прямая прямо до лодки. Куда они и направились.

Кавалер галантно подал руку даме, удостоверился, что никто из лодки не выпадает, и требовательно постучал по носу.

Лодка лениво заскользила по водной глади, оставляя за собой след. На носу висел фонарь, в который нормальные бы люди вставляли свечу, но если ты умеешь делать шарики огня или света, то зачем так изголяться?

Маленький шарик света слетел с пальцев и послушно залетел в дверцу на фонаре, которую царевич захлопнул и повесил на нос лодки.

Озеро особо чем не отличалось от земного, если только вода в нем была чуть темнее, но этого ночью и не увидишь, да и цветы росли по берегам, которых нет у славян.

Предки старались — из яви приносил кто что мог из растительного мира, а тут почему — то растения сразу принимаются, даже если с отрубленным корнем посадить. То ли потому что живая и мертвая вода течет в подземных источниках, то ли еще почему.

Асфоделус использовался при некоторых праздниках как украшение, но сейчас был только сезон свадеб, а для свадьбы цветы — это розы белые для знати да ромашка с гортензией для тех, кто попроще.

Еще один, чуть более крупный, шар света Полоз ленивым щелчком пальцев отправил в полет чуть выше их голов.

Тот поднялся повыше, щелкнул, что твоя белка на суку, и разгорелся мягкими, теплым светом, будто проявляя из черноты раскинувшиеся перед ними поля цветов. Злат посмотрел на исчезающую на небе луну, сощурился, будто задумавшись о чем — то, усмехнулся и нырнул с головой в белое море цветов, сомкнувшееся над ним.

Вот уж никогда бы не подумала Есенья, что царевичи такими бывают. Взять да и сбежать из дворца посередь ночи. Еще и уверенно так, будто сто раз уже так делал.

Хотя ведь и делал наверняка, вон в окно то как выпорхнул.

Есенья замялась сперва, переступила с ноги на ногу, а после поспешила следом. Обмерла, правда, ненадолго, когда руки горячие на поясе сомкнулись, помогая ей вылезти следом, но опомнилась быстро.

Оказавшись же в лодке, Есенья хотела было потянуться к воде, но забоялась. Чернота за бортом казалась неживой.

Зато когда свет магический, царевичем сотворенный, осветил округу, Еся снова рот раскрыла.

Ну никак не сдержать ей было удивления, губки сами в О так и складывались. В глазах ее серебром отражались огоньки света и море цветов, да диадемка посвечивалась, превращая ее каштановые волосы в золотистые, особо яркие на фоне белых бутонов.

Есенья с почти детским восторгом, ухватившись за борт, всматривалась в открывшуюся взору красоту.

И когда причалили к берегу, и Злат сам в это море ухнул, Еся не стала медлить. Вылезла следом, постояла немного, ощущая, как к глазам от переизбытка чувств опять слезы подкатывают.