- И я очень рада этому! Обязательно навещу Снежку сегодня же. Спасибо, Есения.

Кланяюсь княжне и поспешно уношу ноги. Мне не терпится прочитать книгу, разглядеть руны и... что-нибудь попробовать сплести, но, как назло, у Ксаны запланировано слишком много дел - уже сегодня прибывают первые гости на свадьбу старшей княжны Марии и неорского княжича Игоря. Поэтому до самого вечера я тружусь, не покладая рук. А как только оказываюсь в своей комнатке, касаюсь головой подушки и мигом проваливаюсь в сон.

И снова снится мне лесная полянка, залитая светом. Да только нет рядом со мной той девчушки с серыми глазами. Теперь я сама маленькая девочка, одна на поляне в густом лесу. Кручусь вокруг своей оси и замечаю вдалеке какое-то движение. Шагаю в сторону и передо мной тут же возникает ещё одна полянка, на которой резвятся три девочки. Они играют в догонялки, весело хохоча, и совсем не замечают меня. Кричу им, размахиваю руками, но они продолжают свою игру. Решившись, бегу к ним навстречу, да только полянка словно сильнее отдаляется от меня. А потом передо мной вырастает частокол их старых высоких сосен, что не даёт пройти дальше. Солнечная полянка всё отдаляется дальше и дальше, а надо мной сгущаются чёрные тучи...

С подобным настроением я и просыпаюсь...

- Еська, что-то ты сегодня какая-то хмурная! - удивляется Ксана.

- Что, мне и хмурой побыть нельзя?! - недовольно бурчу.

С силой бросаю очищенную картошину в чан с водой. Брызги разлетаются весёлым дождиком.

Ксана качает головой:

- А всё потому...

- Что у меня парня нет! - заключаю я. - Знаю-знаю!

- Потому что книжки читать по ночам меньше надо, - парирует кухарка. - Тогда и высыпаться станешь. Хотя, я в твои годы... - мечтательно вздыхает Ксана. - Все ночи напролёт гуляла. Собирались мы с подружками да дружками и гуляли по деревне. Песни пели до самого утра!

Женщина смахивает налетевшую слезу и кивает в сторону большой кастрюли, стоящей у печки.

- Последи-ка за взваром. Как только закипит, сразу выключай, да смотри, чтобы не сбежал! - командует кухарка и покидает кухню.

Убедившись, что вода с сушёными фруктами ещё и не думает кипеть, возвращаюсь к чистке картофеля. Может права Ксана? Может стоит вернуться с небес на землю и перестать мечтать?! Напроситься с Фотой погулять, авось и приглянется какой-нибудь деревенский паренек. Главное ведь, чтобы добрый был, заботливый да работящий, а там может и полюбится он мне.

В раздумьях кидаю в чан с водой одну картошину. Вторую. Третью. Пока за спиной не слышу недовольное шипение, словно наш кот Васька пробрался на кухню. Но это не Васька вовсе!

Ойкаю, быстро подбегаю к кипящей кастрюле, хватаю крышку.

- Ай! Мамочки! - воплю что есть мочи, тряся обожженной рукой.

- Еська?! - удивлённо восклицает заглянувший Савва, один из дворовых, видимо прибежавший на мой крик. - Чего стряслось?!

- Взвар! Убери, пожалуйста, взвар с плиты! - прошу его через всхлипывания.

Савва хватает рушник и быстренько переставляет кипящую кастрюлю подальше от печи. А потом тут же оказывается рядом со мной.

- Обожглась, да?! - сочувственно произносит парень.

Настойчиво усаживает меня на лавку и мельком смотрит на руку, которую я нянчу, словно дитя.

- Ого, сильно, волдырь может быть! - он осматривается по сторонам. - Обожди. Я сейчас ледяной воды из колодца принесу!

Савва уносится, а я продолжаю хныкать. Волдыря мне только не хватает! Как же я работать буду?! Завтра ведь гости приедут со всех княжеств и даже король с королевой и наследным принцем. Работы будет непочатый край! Да Ксана меня проклянёт!

Реву, не сдерживая слёз. Как же больно! Словно... Запинаюсь, удивлённо переводя взгляд на больную руку. Не больно вовсе, будто и не случилось ничего. А кожа на пальцах ровная и розоватая.

- Как так? - раздаётся надо мной ошарашенный голос.

Савва стоит с большой кружкой воды и смотрит на руку. Растерянно переводит взгляд на кружку, потом снова на мою руку, потом на кастрюлю.

- Я же видел ожог!

- Да ерунда! Слабенький оказался, просто ошпарилась немного. Я... маслом топлённым помазала, - брякаю первую попавшуюся мысль, хотя прекрасно помню, что так делать нельзя. Но Савва паренёк необразованный, авось поверит.

- Маслом?! - повторяет он словно эхо. - А я тут... воду принёс... холодную... прямо из колодца...

Поднимаюсь на ноги и забираю кружку из его рук. Залпом осушаю её, вытираю ладонью губы, а затем тянусь и целую парня в щеку.

- Спасибо большое, Савва! Ты меня спас!

Парень смущенно улыбается.

- Правда не болит?!

- Правда!

- Ну ты тогда зови, если что...

- Обязательно позову! - заверяю его. - А пока иди, если Ксана увидит тебя на кухне, отругает.

Савва кивает и поспешно уносит ноги. Все при дворе знают, что у Ксаны под ногами лучше не путаться, особливо в дни напряжённой работы. А я наконец могу разглядеть свою пострадавшую руку...

Я могу обмануть наивного Савву, но разве я могу обмануть себя? Я же видела покрасневшую кожу, я чувствовала боль, пробирающуюся до самой кости. Мне это не могло почудиться. И не мог такой болезненный ожог пройти за считанные мгновения!

Что со мной происходит? Сначала выздоровление Снежки, а затем и моё собственное. Теперь в том, что в княжеском дворе Хакана побывала ворожея - я не сомневалась! Лишь они способны творить чудеса. Да только... оглядываю кухню (на всякий случай) - я здесь совсем одна. И если одна из дочерей богинь вдруг посетила конюшню, то она давно уже ушла. Тогда как излечился мой ожог?!

Испугано ойкаю, прижимая ладони к губам. Неужели я забрала себе частичку дара ворожеи? Возможно, когда она лечила Снежку, а я спала под боком у кобылы, я впитала силу богинь. С изумлением оглядываю свои руки - они вполне обычные, не светятся, не блестят (хотя я даже не представляю, как выглядят руки ворожей!). Касаюсь сушёного яблока, мысленно приказывая превратиться в спелое и сочное, но сухофрукт даже не думает меня слушаться!

Но оставить всё это так, я не могу, поэтому, наплевав, что у меня много работы, мчусь в свою комнату, где под подушкой лежит тоненькая книжечка про ворожей, что дала мне Румяна.

Первые страницы с молитвами я безропотно пролистываю - призывать сейчас богинь я не хочу. Что, если я и правда воровка, и только божественного гнева мне сейчас не хватает!

Следом идут рецепты настоев. Пробегаю по ним беглым взглядом. Они кажутся мне смутно знакомыми, будто бы я знаю все их. Но этим меня не удивишь - наша княгиня обожает травяные чаи, и я частенько завариваю различные травки, ягоды и листья, мешая между собой, создавая ароматную композицию.

Но больше всего меня интересуют именно руны. Выбираю среди рисунков самый простой на мой взгляд и берусь за обрезки пряжи, которые успела стянуть у швеи. Выбираю самые прочные и красивые нитки и начинаю плести. Но у меня ничего не выходит: нити путаются и рвутся, а рисунок получается совсем не такой, как на картинке в книжке. Но вместо того, чтобы расстроиться - я испытываю удовлетворение. Нет в моих руках силы, ничего я не крала у ворожей и могу быть честна перед богинями.

Запихав книжечку и нитки под подушку, со спокойным сердцем возвращаюсь на кухню. Соврав Ксане, что у меня сильно прихватил живот и я бегала в нужник, продолжаю работу, больше не возвращаясь мыслями ни к плетёнке в волосах кобылы, ни к ожогу.

А уже вечером начинают прибывать гости: первыми приезжают вторые хозяева праздника - княжеская семья из Неора. Весь двор выбегает встретить жениха и его семью. Я, подгоняемая любопытством, тоже выхожу во двор.

Впереди всей процессии едет жених княжич Неора Игорь. Он красив и статен. Но наша княжна Мария тоже совсем не дурна собой. Девушка стоит на ступенях, вглядываясь вдаль, и улыбается. На ней красивое алое платье, расшитое кружевом, а в толстой русой косе белая лента, знак того, что княжна уже сосватана. Когда Игорь подъезжает к ступеням и спрыгивает с коня, Мария стыдливо опускает глаза. Но я вижу в этом жесте лишь формальность, будто бы они следуют строгому протоколу. Вот Игорь подходит к невесте и целует ей руку. Улыбается. Мария улыбается в ответ. Да только в её взгляде нет ничего - ни любви, ни волнения, ни томительного ожидания и радость встречи. Я не наивная дурочка и понимаю, что брак Марии и Игоря просто сделка между двумя княжествами, и от этого только тяжелее становится на сердце.