Киваю, чувствуя, как снова полыхают щеки. Хорошо, хоть на улице темно и Чеслав не видит моего красного лица.

- Нет, не находили, - Чеслав ложится на спину, вглядываясь в звёздное небо. - Хотя, сейчас понимаю, что, если бы хотели, обязательно бы нашли. А так… думаю, мне позволяли побыть одному, приучая к ответственности и самостоятельности. А ты, расскажи мне о себе?

Тоже откидываюсь на спину, опускаясь на мягкую траву.

- Меня к самостоятельности приучила жизнь, мама умерла, когда я была ещё ребёнком. Я всю жизнь тружусь при дворе Ваше... твоего батюшки.

- Мне жаль. Ты, верно, скучаешь по маме?!

- Скучаю, но верю, что её душа в царстве Маргариты всегда следит за мной.

- Конечно. Звёзды это и есть души, которые наблюдают за нами. Ты же веришь в это?

- Верю.

- Твоя мама следит за тобой и оберегает. Только знай, что и в миру есть люди, которые ни за что не позволят, чтобы тебя обидели! - Чеслав поднимается и разворачивается ко мне.

Даже дышать забываю как. Он нависает надо мной, лежащей на земле, далеко от дворца в полнейшей темноте, совершенно беззащитной. Но мне не страшно. Мне хочется, чтобы он наклонился и поцеловал меня, а потом... богини милостивые, почему внизу живота становится так тяжело и горячо?!

- Ты такая… удивительная. Не такая как все. Мне кажется, что я в тебя влюбился.... Прости. Я никогда не влюблялся, и не знаю, каково это. Но мои чувства к тебе, что это, если не любовь?

Богини милостивые, что он сказал?!

Сердце печёт, воздуха не хватает. Я открываю рот, но слышу от себя совершенно не те слова, что просятся из моей души.

- Ваша светлость, я простая дворовая девка…

Чеслав хмурится.

- Нет, Есения, прошу тебя не надо. Мы все равны перед богинями. Разве не так?

- Так, но, - сажусь, вглядываясь в глаза Чеслава, настолько, насколько позволяет свет звёзд. - Что скажет Ваш батюшка если узнает, что Вы здесь…

- Я уже взрослый и сам могу принимать решения! - бычится княжич, словно маленький ребёнок. - Прости, что вот так вот вывалил всё на тебя. Я не должен был. Это лишь мои чувства, и я не вправе навязывать их тебе!

Его голос вмиг меняется, он становится холодным и режет не хуже ножа. Чеслав опирается на руку и поднимается. Он больше не улыбается, строг и напряжён. А мне становится больно оттого, что подобным образом разбиваю его сердце. И прежде, чем он успевает сделать шаг в сторону от меня, ловлю его за ладонь.

- Вы... ты мне ничего не навязываешь. Я тоже чувствую... что-то...

Чеслав внимательно смотрит на меня. И я решаюсь:

- Ты мне очень нравишься, не как мой княжич, а как... мужчина. Возможно, я влюблена...

Чеслав подаёт мне вторую руку, а когда я вкладываю ладонь, тянет меня наверх. Не сопротивляюсь, разрешая себя поднять. Оказываюсь совсем рядом, что чувствую его горячее дыхание и вижу глаза, что светятся ярче звёзд на небе.

- Есения... ты не представляешь, как я счастлив! Я с ума сходил, всё думал, как тебе признаться, боялся, что ты посмеёшься надо мной. Как бы я хотел тебя поцеловать, да только я не могу. Я не вправе. Ведь сейчас я ничего не могу предложить тебе. Но я обещаю, моя милая Есения, я поговорю с отцом после того, как все гости разъедутся. Я смогу убедить его, что буду счастливым лишь с тобой, и он сдастся, я знаю! Просто... дождись меня, заклинаю богинями.

- Я дождусь... я буду ждать тебя столько, сколько потребуется.

Чеслав наклоняется и всё же дарит мне поцелуй. Лёгкий, невесомый, полный нежности, но всего лишь в щёку. Но мне и этого достаточно, чтобы моё сердце затрепыхалось, как птичка, пойманная в силки.

Обратно мы возвращаемся практически в полном молчании. Чеслав то и дело кидает на меня взгляды, от которых я спотыкаюсь, а он ловит меня за руку, придерживая.

Мой внутренний голос нудит, что всё это неправильно, что я слишком тороплюсь, но стоит ему сжать мои пальцы, всё недоверие исчезает, словно первый снег.

- Здесь нам лучше разойтись. Не хочу, чтобы люди шептались, - замечает любимый, когда мы подходим к дворцу.

Да и я с ним согласна. Если князь узнает раньше времени, он выгонит меня со двора с позором, и больше мне нигде не будет места. А может и того хуже - прикажет избавиться от меня, лишь не испортила жизнь его единственному сыну. Но расставаться так не хочется, что хоть плачь!

Напоследок Чеслав разворачивает меня к себе. Скользит взглядом по лицу, заглядывая в глаза, задерживается на губах, да так долго, что меня снова накрывает странное желание.

- Ты только дождись меня, милая Есения, прошу, - шепчет он. - Не позволяй своему сердечку полюбить другого, иначе я этого не переживу.

- Я другого не полюблю, богини мне свидетельницы! - шепчу в ответ, сама не понимая, какую ответственность на себя накладываю.

Но любовь и признание Чеслава кружит мне голову.

Любимый берёт мои руки в свои и целует. А потом разворачивается и торопливо уходит. А я стою ни жива ни мертва. Сердце стучит громко-громко, ноги подкашиваются, что кажется сейчас рухну без чувств в траву.

Немного отдышавшись, разворачиваюсь, чтобы направиться обратно в свою комнатку, но тут ощущаю на себе пристальный взгляд. Кручу головой и сталкиваюсь взором с глазами молодой женщины. Она стоит поодаль и внимательно на меня смотрит, слегка хмурясь. Сердце подпрыгивает от волнения - а вдруг она видела меня с Чеславом?! Но тут же расслабляюсь: я оглядывалась, боясь, что нас кто-то заметит и точно бы увидела непрошенную гостью. Значит, она подошла совсем недавно. Только... почему она так смотрит на меня.

Женщина молода и красива, и я, кажется, не видела её раньше. Волосы светлые, собранные на затылке в объемный пучок, весьма простой, не похожий на причёски княгинь, княжон и баронесс, явившихся на праздник. Платье красивое, элегантное, но тоже довольно простое. Из украшений лишь браслет на руке, длинные серьги в ушах, да чёрный камень на шее...

Камень!

Сглатываю от испуга, невольно пячусь. На меня смотрит сама ворожея Ждана! Внимательно, не отрывая взгляда, и, кажется, даже не моргая. Но чем я так привлекла её внимание? Обычная дворовая девка, таких при дворце много. Что, если она почувствовала во мне что-то?! Но я же пробовала плести руны, и у меня ничего не вышло!

Мне кажется, что губы Жданы слегка двигаются, видимо она что-то шепчет себе под нос. Боясь, что она осыплет меня проклятиями, или того хуже, закричит, что я воровка, я разворачиваюсь и постыдно сбегаю.

Не так следует приветствовать дочерей богинь, но страх меня поглощает, что я забываю о приличиях. Да и какие тут приличия, если ворожеи уже гневаются на меня!

Забежав в комнатку, поспешно закрываю дверь на засов и для пущей сохранности задёргиваю тёмные шторы. Забираюсь на кровать с ногами, прижимая колени к груди.

Богини милостивые, защитите и сохраните! Я же ничего такого не хотела!

- Слава богиням, все гости разъехались! - выдыхает Ксана.

Пять дней назад прошла свадьба княжны Марии и княжича Игоря и только сегодня последние гости покинули Хакан. Дворец погрузился в своё обыденное состояние. И только мой мир уже никогда не станет прежним.

Все пять дней после нашей прогулки, Чеслав оставляет мне маленькие подарки с записками, в которых каждый раз признаётся в любви и молит не влюбляться в другого, пока он решает, как ему рассказать о нас отцу. И каждый раз моё сердце млеет от нежности и неверия, что это всё происходит со мной.

Про странную встречу с ворожеей я напрочь забываю, Ждана покидает дворец на следующий же день после свадьбы, никак себя не проявив.

С Игнатом мы начинаем общаться как ни в чём не бывало, хотя я и чувствую какое-то неловкое напряжение между нами. Но я всё также ношу ему его любимые пирожки и навещаю Снежку, что бодра и весела, как будто и не болела вовсе. Иногда я устраиваюсь у кобылы под боком и разговариваю с ней, словно с подружкой, делясь своими болями и радостями. И Снежка слушает меня, хрустя принесённой морковкой или сухарями. Может это и глупо - разговаривать с кобылой, но даже Фоте я не могу признаться про нас с Чеславом.