Силуэты прибывающих гостей всё чаще мелькали в свете центральной дорожки. Церемония скоро начнётся, но профессор слишком занят, чтобы следить за временем. От моста светлым пятном двигалась делегация центрального комиссариата. В ровном строю их уставной шаг не казался таким идиотским и даже завораживал своей синхронностью, словно принадлежал единому организму. Азесин Бравиати плёлся в конце нелепым хвостовым отростком, не попадающим ни в ритм, ни в цвет. И как бы долго они ни пересекали двор, гарнизон не станет опаздывать на королевский приём, как и приходить раньше. Герцог наверняка рассчитал всё с точностью до минуты. Меральда неуверенно постучала в дверь и та практически сразу распахнулась.
— Ну, наконец-то! — возмущённо выдохнул «жених» и потащил девушку к выходу. Придворная дама устало откинулась на подушках, облизываясь, будто довольная кошка. На её губах почти не осталось помады.
— Благодарю вас, леди Марет. Мероприятие скоро начнётся, не задерживайтесь, — любезно напомнила Меральда.
— Спасибо, дорогая. Мне нужно лишь немного перевести дух, — отозвалась та, обмахиваясь рукой, точно веером.
Алес долго переводил подозрительный взгляд между женщинами, но в итоге сдался и рванул в коридор. Ученица и сама не понимала, откуда в ней взялось достаточно отваги, чтобы просто открыть рот. Любое слово с её стороны автоматически становилось дерзостью: рыжая потаскушка знала, что Меральда их видела. А тут — целое предложение, да ещё и настолько внятное, что кажется надменным. Совсем не то, чего ждут от застенчивой провинциалки. Тем не менее она с удивлением констатировала, что тоже умеет играть в эту неприятную игру.
Они не успели проскочить до того, как остальные фрейлины покинут свои комнаты. Потому приветствия и знакомства начались сразу за дверью, а дорога в аудиенц-зал сопровождалась перешёптываниями и ехидными смешками. Профессор как ни в чём не бывало придерживал спутницу за талию, а та с трудом подавляла желание отпрянуть. Вряд ли он помыл руки, а студентка и так чувствовала себя беспрецедентно грязной. Гости выстраивались вдоль стен; отсутствие скамеек позволяло надеяться, что церемония не затянется надолго. Королевская чета ещё не прибыла — два стула с массивными каркасами пустовали на возвышении в дальнем конце. Под лепными сводами стоял возбуждённый гул голосов. Меральда легко нашла красного лекаря на фоне архангельских мундиров. Центральный комиссариат занял место справа от помоста и напоминал ряд безыскусно выполненных статуй. Однако сейчас Азесин Бравиати выглядел даже более неживым, чем они. Капралы просто не двигались, не крутили своими скрипучими шеями, моргали редко и быстро, будто и на это в уставе гарнизона имелся чёткий норматив. Например, моргать не чаще одного раза в минуту и со скоростью экспресса, пролетающего над пядью идеально ровной земли. А лекарь был мёртвым, выжженным до основания, с кожей цвета пепла и пустыми провалами глазниц. Девушка разве что из платья не выпрыгивала, чтобы привлечь его внимание, но покойник оставался непоколебим. Зато её странное поведение заметил герцог Хари, необычайно сосредоточенный, готовый поймать на лету муху, нелегально пробравшуюся во дворец. Меральда и не рассчитывала увидеть в его скупой мимике признаки замешательства, поэтому изначально делала ставку на реакцию Азесина. Подсыпая человеку яд, как-то не предполагаешь встретить его снова, живым и здоровым. Комиссар смотрел на неё долгим, нечитаемым взглядом, пока не отвлёкся на взрыв хохота дальше по линии. Меральда тоже заинтересовалась источником неподобающе громкого смеха, но Алес настойчиво удержал её за локоть. Вскоре появилась леди Марет, высокие каблуки вызывающе раскачивали её округлые бёдра, а так и не покрытая нижняя юбка почти не оставляла места для фантазии. Она шла по центру зала, между шеренгами придворных, с таким жеманным видом, точно была королевой. Сомнительно, что она позволила бы себе столь эффектный выход в присутствии Грисель, но их величества задерживались и официально приём ещё не начался. Ученица покосилась на Роза, думая, что тот провожает любовницу похотливым взором, снова выставляя её, свою невесту, легковерной кретинкой. Он действительно откровенно пялился, но на саму Меральду. Склонил голову, словно только и ждал, когда та соизволит повернуться. Надо ли говорить, что неудавшееся подглядывание смутило девушку и до крайности позабавило профессора. Он нагнулся и мягко коснулся губами её щеки. Ошеломлённая студентка накрыла поцелованное место ладонью. Со стороны жест казался трогательным, но на самом деле ей хотелось срочно умыться или хотя бы оттереть невидимые следы пальцами. Возможно, кто-то в аудиенц-зале наблюдал за ними, поэтому ей пришлось и дальше изображать сконфуженность. Более того, она встала прямо перед женихом и взяла его руку так, чтобы их синки соприкасались. С тех пор как они приехали в столицу, Роз снимал браслет лишь дважды и оба раза исключительно по требованию гарнизона. Как ни странно, он сразу впустил её. Теперь они могли общаться прямыми трансляциями, не раскрывая рта.
«Необязательно слизывать с меня косметику. Держите свои фетиши при себе.»
Всё в ней кипело: злость, раздражение, брезгливость, обида. Хуже всего — она чувствовала себя преданной. Непонятно, как Алес вообще сумел устоять на ногах, пока его макали головой в этот эмоциональный коктейль.
«Здесь собралась весьма избалованная публика. И я буду делать всё, что посчитаю нужным, чтобы выглядеть убедительным.» — в доказательство мужчина положил свободную руку ей на живот и притянул к себе. В отличие от мыслей Меральды, его реплики не передавали настроения.
«Прекратите», — стараясь дышать ровно и не терять лица, подумала девушка. Вместо ответа профессор вдруг начал транслировать воспоминание, беспорядочное и скомканное, как обычно бывает во сне. Студентка видела себя сквозь призму его восприятия. Не тощая, а хрупкая, и волосы вовсе не мышиного цвета, скорее, чая с молоком, какой мама заваривала ему в детстве. Запястья настолько тонкие, что оба умещаются в одной пятерне. Её кожа ещё пахнет мылом после душа, а полубезумные глаза смотрят так, словно впервые заметили его, Алеса Роза. Но губы раздвигаются, и совершенно чужой мелодичный голос говорит: «Вы похожи на герцога Хари». Горечь повисает на кончике языка, Алес разочарован и злится на себя, за то, что посмел допустить мысль, будто его можно разглядеть за нагромождением лжи и безостановочного фарса. И делает то же, что и всегда — улыбается. «Я — не мой брат». Меральда оборвала связь раньше, чем ощутила вкус собственных губ.
— Слабачка, — насмешливо прошептал Роз, склонившись к её уху. А Меральда завопила «Идите на хрен!», саданула локтем ему в пах и под восторженные аплодисменты гордо покинула зал. По крайней мере, живо представила, отчего напряжение в мышцах заметно ослабилось.
Глашатай объявил прибытие его величества Галиарда Первого и королевы Грисель. Каждому персонально, но одновременно, воспользовавшись силой теллемита. Это не было насильственным вмешательством, что-то вроде просмотра картриджа, который на самом деле не попадал в поле зрения. Все жители Мистолии знали, как выглядит герольд. Всегда безупречный, в сине-голубом дублете с пуфами на рукавах и крупной пряжкой под горлом в виде свистка. Он транслировал себя, как картинку со звуком, умел говорить быстро, без ущерба дикции и сохраняя благожелательный настрой. А ещё передаваемые записи оставались в памяти браслета, позже их можно было удалить или перенести в архив.
Без всякой помпезности супруги торопливо пересекли помещение и заняли приготовленные стулья. Тут же из толпы вынырнул глашатай и, сверкая белоснежными шоссами, взбежал по ступенькам.
«Их величества рады приветствовать вас на еженедельном приёме и просят с пониманием отнестись к задержке начала церемонии. Сегодня в черте города были обезврежены несколько химер, их тела переданы в фармацию. Корона возместит убытки пострадавшим землевладельцам в установленные сроки. Выступить с хронологическим докладом приглашается комиссар Хиг».
