Неподвижный, словно вырезанный из цельного куска гранита, герцог Тобиэл Хари, опустил глаза в пол и широко усмехнулся. Усмешка вышла какой-то горькой.

— Меральда Каллепс, не советую выдвигать мне условия. У следствия уже есть неопровержимые доказательства вины задержанного. Боюсь, ваши показания ничего не изменят.

— Тогда я отказываюсь давать показания! — зло выкрикнула она.

— Похоже, некоторые лекции вы всё-таки пропустили, — теперь его неспешный, тихий тон раздражал студентку даже больше, чем ехидные нотки в голосе Алеса Роза. — Можно выбрать способ свидетельства, можно не давать согласия на запись. Непосредственно отказ от дачи показаний всегда равен соучастию. К счастью, вы уже ответили на все интересующие меня вопросы, а потому можете быть свободны, — и демонстративно отступил с прохода. Меральда с безжалостностью носорога протопала к двери и попыталась эффектно растворить её плечом. Несколько раз, но та не поддавалась.

— Вы поранитесь. Позвольте мне, — учтиво предложил Азесин Бравиати из Хэндская, но не стал ждать, пока Меральда угомонится. Видимо, догадывался, что ей на самом деле уже не так важно открыть дурацкую дверь. Она просто не хотела, чтобы комиссар снова увидел её предательски мокрые щёки.

Архангелы проводили девушку в полупустой атриум, и сейчас он показался ей очень уютным. В камине трещали доски, щедро расплёскивая тепло, а оранжевые блики пламени причудливо танцевали на полу. Скамейку у очага уже занял архивариус, заметно подрастерявший свой лоск — усы распушились в забавные кисточки и теперь выглядели ненастоящими, приклеенными, точно как и его парик. Он усердно, почти рассерженно, протирал монокль, то и дело проверяя чистоту линзы на просвет. Напротив, на соседних лавках, ждали отправления в город дородный мужчина в объёмном шарфе и леди из Академии инженеров. Меральда тоже собиралась занять отдельную скамью, потому как старший библиотекарь ей не нравился, рядом с толстяком оставалось не так уж много места, а девушка вообще лежала, свесив одну ногу, и что-то лениво вычерчивала мыском. Однако, завидев Меральду, толстяк подвинулся и дружелюбно постучал ладонью по освободившейся поверхности. Отказываться было неловко, а делать вид, что не заметила приглашения, уже поздно, поэтому она присела. На самый краешек.

— Артист Том Мот из Вельхи, — важно кивнул толстяк, перекидывая длинный шарф ещё на один оборот. Не давая собеседнице раскрыть рта, он быстро затараторил, — Понимаю ваше замешательство, мало кто готов вот так сразу осознать столь внезапную встречу. И да, согласен, очень жаль, что при вас нет синка. На самом деле, меня тоже удручает его отсутствие. Хотелось бы записать ваш романтичный образ — именно такой типаж я искал для главной героини своего нового фильма. Только представьте — тайный орден, противники каменной эпохи, жаждущие захватить власть, и общество инженеров, которым крайне важно хранить секреты старых технологий. Одни крадут книги, чтобы расшифровать их, вторые — чтобы спрятать. Шпион из ордена и девушка из Академии нацелились на одну и ту же рукопись и вынуждены любыми путями отнимать её друг у друга, пока за ними неустанно следует гарнизон…

— Он тебя до смерти заболтает, — предостерегла девушку инженер, продолжая меланхолично рисовать на полу воображаемые схемы. Меральда хотела ответить, но не успела — артист снова перетянул внимание на себя, продолжив драматичную речь:

— Конфликт главных героев на фоне постоянного бега от королевских архангелов сначала перерастает во взаимопомощь, а затем в нежные чувства. Но их любовь омрачает ожидание неизбежного. Кто бы ни принёс рукопись, второй будет наказан за неудачу своим руководством, а если они решат сдаться, то лишь навлекут на себя гнев короля. Чувствуете, какой накал страстей? Сопереживаете героям?

Уловив вопросительную интонацию, Меральда кивнула, её взгляд нервно забегал по атриуму, ища спасения. Библиотекарь закончил начищать монокль и теперь, зажав оправу глазницей, выщипывал что-то невидимое на ткани своего костюма. У входной двери в идеальной стойке застыли два архангела. Визоры закрывали верхнюю часть лица, поэтому Меральде нравилось думать, будто охранники просто спят. Стоя, совсем как лошади. Том снизил громкость до шёпота и заговорщически спросил:

— Хотите узнать, чем всё закончится?

Девушка снова кивнула, несколько рассеяно, потому как теперь наблюдала за плавными движениями стройной ноги, затянутой в узкие штанины комбинезона. Определённо этой леди стоило стать художницей, танцовщицей или актрисой. Линия артистки была предначертана ей самой судьбой, подарившей столь очаровательную внешность и грацию кошки.

— Они сожгут библиотеку.

— Что? — испуганно подскочила Меральда.

— Сожгут все книги, — свистящим, неразборчивым голосом повторил Том Мот. При этом он смотрел совсем в другую сторону, словно опасался, что за ними следят.

— Вы уверены? Зачем же тогда красть книги? — девушка едва сдержалась, чтобы не вцепиться в оранжевый шарф и не заставить собеседника повернуться. Впрочем, он повернулся сам и уставился на неё с недоверием и толикой разочарования.

— Конечно, в фильме я покажу всё более конкретно. Логика такова, что уничтожив предмет бесконечных споров, они смогут…

— Смогут пойти в туман, вместе с твоими гениальными идеями, — флегматично протянула инженер, принимая сидячее положение. Она многозначительно посмотрела на Меральду и одним изящным движением съехала на дальний конец лавки. Артист обиженно поджал губы, окатив грубиянку презрительным взглядом. С высоты его роста это выглядело как сход снежной лавины. А Меральда опять уменьшилась в размерах, втянув голову и подобрав плечи. Удивительно, что не сгорела на месте от стыда, уши жгло почти нестерпимо. Том тарахтел с такой скоростью, что она вообще не вникла в контекст.

— Простите, — пробормотала она и шмыгнула на соседнюю скамейку. Инженер оторвалась от чистки своих ногтей и небрежно подала хрупкую ладошку.

— Инженер Иона Флетчберг из Сонграда. И не смотри на меня так. Этот бездарный вареник просто ищет свободные уши.

Завершив рукопожатие, Меральда тоже назвалась, стараясь не замечать, как гневно пыхтит за её спиной непризнанный мэтр киноиндустрии. По крайней мере, теперь ей было понятно, чем занимался толстяк в здании архива — черпал вдохновение и снимал образы для своего будущего фильма. А если кто-то продумывает способы хищения книг и последующий поджог музея, храня все свои идеи на синке, то этот кто-то неизбежно заинтересует гарнизон.

— Хаз? Так мы практически соседи. На кого учишься? — завела непринуждённую беседу Иона Флетчберг и подмяла под себя ногу, чтобы сесть лицом к новой знакомой.

— Факультет истории, — призналась Меральда, надеясь, что собеседница не станет над ней насмехаться. Уязвлённая профессиональная гордость превращала тихую и покладистую студентку в настоящую фурию.

— Не самое популярное направление, — сухо заметила инженер. И была права. Настолько, что Меральде нечего было возразить. А ещё на её языке крутился вопрос, слишком прямолинейный, чтобы задать вот так. Придумать, как аккуратно подвести разговор к причинам задержания, ей не хватило времени. По ступенькам стремительно спускался лекарь Азесин Бравиати. Его правая рука сжимала ручку медицинского чемоданчика, такого же алого, как его сюртук. У подножия лестницы он на мгновение замер, словно выстрелами фиксируя положение всех в атриуме, а потом решительно направился к Меральде.

— Сейчас вас отвезут в город. Я редко бываю дома, и там есть свободные спальни. Вы могли бы разместиться у меня, если не хотите ночевать в таверне, — он говорил чётко, без капли смущения, а едва сомкнул губы, усталость очертила резкий треугольник вокруг его рта.

— А предложение действительно для всех присутствующих? — вмешалась скучающая Иона, поправляя платиновый, почти белый бублик волос.

— Вам будет комфортно в таверне, — заверил её Азесин, удостоив коротким взглядом. И вроде не сказал ничего оскорбительного, но прозвучало это как «там тебе самое место». Инженер нахмурила хорошенькие бровки и слегка повернула голову, чтобы критически осмотреть лекаря с другого ракурса. Прежде чем она разразилась ответной колкостью, Меральда встала и попросила переговорить тет-а-тет. Она остановилась сбоку от лестницы, убедившись, что по-прежнему находится в поле зрения архангелов. В лопатках свербил призрак обжигающего дыхания Бравиати, поэтому о полном уединении и тем более о том, чтобы временно расположиться в его доме, не могло быть и речи. Несмотря на истинное призвание лекаря и его подчёркнутую добропорядочность, было в нём что-то ещё, очень неправильное, даже более неправильное, чем в мёртвой маске Тобиэла Хари, которую тот носил вместо лица.