— Я привезла на материк двух людей. Они очень много сделали для того, чтобы остров не достался эльфам. Один из них чуть не расстался с жизнью — это он уничтожил авианосец. Лично. Не уверена, что мне удастся его убедить, что острову будет лучше в собственности твоей компании, чем в империи. Земляне привыкли считать его своим.

— А в том, что острову будет лучше в собственности компании, чем в бездне, сможешь? — уточнил отец. — Каси, ты пойми. Хорошее отношение — хорошим отношением, но это, во-первых, короткоживущий, во-вторых, провалившийся. Ты же знаешь, они по умолчанию не слишком толковые разумные. Так какое имеет значение, что они там думают?

— Для меня — имеет, — холодно ответила демонесса. — Этот человек… эти люди мне жизнь спасли. И я умею быть благодарной.

— В таком случае ты всё-таки потратишь силы, чтобы убедить их в том, что озвученное мной решение — лучшее. В качестве утешения могу пообещать им такую же премию, какую получишь ты. Для короткоживущего этого будет достаточно, чтобы не думать о деньгах всю жизнь.

Каси понимала, что отец прав. Со своей точки зрения. Вот только сама относиться так к землянам не хотела. Даже к Владу, хотя и злилась на него в последнее время, сама не понимая, почему. Впрочем, отец тоже не относится так пренебрежительно к своим подчинённым, и неважно, какой у них срок жизни. Просто земляне для него чужие. Ну и ещё, он, как и все остальные, не верит, что из них может выйти толк. А вот Каси на это было уже наплевать. Для неё земляне чужими больше не были.

— Так что, дочь. Я начинаю готовить почву для продавливания решения на совете командиров? — уточнил Энкратос.

— Нет, — покачала головой Каси. — Я сначала поговорю с Владом… с землянами. Обещаю, что постараюсь их убедить в том, что это действительно лучшее решение. Но пока они не скажут своё слово, не нужно что-то делать. А то получится, что мы всё решили за них. Я так не хочу.

— Как скажешь, — отец мягко улыбнулся. — Я не стану на тебя давить. Но тогда, Каси, я пока ничем не могу тебе помочь. И получается, ты напрасно летела в такую даль.

— Пап, ну что ты такое говоришь, — махнула рукой девушка. — Я действительно очень соскучилась!

На туманном острове «Стремительная» задержалась на два дня. Отдохнуть, провести мелкий ремонт, подготовиться к обратному полёту. Каси, чем дальше, тем больше убеждалась — отец предложил хорошее решение. Единственное возможное. И земляне наверняка согласятся, что так даже лучше, чем если просто позволить швырнуть целый город с бесконечной рекой в бездну. Она даже договорилась с отцом, что если земляне согласятся, в их собственности останется часть острова — на тех же условиях, какие предоставляются младшим офицерам отцовской армии. Отец был не слишком доволен, но в конце концов согласился.

— Каси, скажи, тебе ведь понравился этот землянин? Влад. — Сказал Энкратос после того разговора.

— Что⁈ — Возмутилась девушка. — С чего ты взял⁈ Он же человек! Короткоживущий! Я что, по-твоему, совсем дура⁈

— В любви мы все дураки, — печально улыбнулся Энкратос. — Не нужно так возмущаться, доченька. Я тебя ни в чём не обвиняю!

— Всё равно! Как ты мог такое подумать! — продолжала сердиться Каси. Отчего-то предположение, высказанное отцом, её ужасно взбудоражило.

Если бы Влада в тот момент спросили, что такое бесконечность, он бы ответил — это временной промежуток между тем моментом, когда он связался с друзьями на палубе «Ослика» и тем моментом, когда сошёл на палубу. При этом парень прекрасно понимал, что это противоречит логике, и у бесконечности нет границ, но ожидание, казалось, не закончится никогда.

Дружок, вроде бы дышал, но точно сказать Лопатин не мог. Рука, которой он держался за трос, закостенела напрочь, да и тело потихоньку переставало болеть, потому что замерзало. Больше всего Влад боялся либо выронить пса, либо самому по случайности отцепиться от троса и свалиться. Из переговорника были слышны подбадривающие крики, друзья требовали потерпеть и не сдаваться. Влад и не собирался, но терпение было на исходе. Позже Лопатин узнал, что подъём на корабль занял всего пять минут, и очень удивлялся. Ему показалось, что, по меньшей мере, пять часов.

Отцеплять Влада от троса пришлось силой.

— Давай, давай! Да отпусти ты этот трос, Влад! — не выдержал Борн. — Чего ты вцепился!

— Отстань от человека! — возмутился дядя Саша. — Сам бы попробовал. Сейчас — сейчас, Владик, щас мы тебя обиходим…

— Дядь Саш, Дружка надо в тепло.

— И Дружка в тепло, не переживай. Ты только не прижимай его так, а то все кишки наружу повыдавливаешь!

— Ага. Вы сами-то как?

— Да нормально, эти как высадились, я их и срубил, считай, одной очередью. Они дуриком пошли, думали, я одиночными буду. Хотели массой задавить. Все и легли. Только вот, с Дружком плохо получилось. Его ж не удержишь. Он как бросился на них, один из этих уродов его и пнул. Думал, всё, нет больше Дружка.

Дядя Саша, наконец, вытащил пса и поспешил унести в тепло. Вернулся с кружкой. Влад почему-то подумал, что это горячий чай, хотя откуда бы? Чего-чего, а кухню они на «Ослике» обустроить ещё не успели. Парень сначала глотнул, и только потом понял, что это не водка даже, а чистый спирт.

— Кха! Откуда это⁈

— Да всё оттуда же. С нашего острова прихватил, чисто в медицинских целях. Вот, пригодилось.

Дядя Саша поднёс пустую кружку к носу, втянул ноздрями запах, прикрыл глаза, ностальгируя.

«Хорошо, что не железная! А то я бы щас к ней и примёрз», — подумал Влад. Сведённые судорогой мышцы начали расслабляться, и он, наконец, смог отпустить клятый трос. Друзья тут же подхватили под руки и повели в рубку.

— Да хорош, я нормально, — прошипел Влад. — Могу идти!

Борн тут же отступил в сторону, и Лопатин понял, что был слишком самонадеян — начал заваливаться. Упасть не успел — орк успел осознать ошибку, и подхватил.

— Или не могу, — прокомментировал Влад. — Спирт, что ли, уже подействовал?

— Рано, — покачал с уверенным видом дядя Саша.

— Значит, сотрясение. Меня сегодня по башке сильно били.

Спирт начал действовать уже внутри, в тепле. Правда, выпил парен не так много, чтобы выключиться, но перед глазами всё поплыло.

— Ребят, а с третьим кораблём что? Видели, как упал? Или ушёл?

— Да вон он болтается, — махнул рукой Борн. — Ты им там походу повредил что-то, они теперь ни туда, ни сюда. Орут вон что-то.

Влад прислушался, и, действительно, смог разобрать какие-то отголоски. Что кричали непонятно, но явно что-то у них там не ладилось.

«Ну и славно, — довольно подумал Влад. — Щас немного в себя приду, и будет вам похохотать!»

С этими мыслями парень и отрубился, а в себя пришёл оттого, что кто-то тщательно вылизывает ему лицо.

— Фу, Дружок, не слюнявь. Щас пойдём, — парню показалось, что он дома, в мастерской, и пёс, как всегда по утрам, намекает, что пора бы и прогуляться. Память вернулась только через несколько секунд — Лопатин резко распахнул глаза, дёрнулся, чтобы ощупать очнувшегося пса, и застонал от боли. Голова и бок отчаянно сигнализировали, что обращаться с ними нужно гораздо бережнее.

— О, очнулся! — дядя Саша вошёл в поле зрения — сам Влад после первого движения даже глазами боялся шевелить. — Владик, понимаю, что тебе сейчас не до того, но с пиратами нужно что-то решать.

— В смысле⁈ — не понял Лопатин. — А, да. Грохнуть их всех. Однозначно.

— Вот и я о том, — согласился дядя Саша. — Только непонятно, как. Тяжёлого у нас нет, а на абордаж я боюсь идти. Тем более, они там, кто выжил, в трюме попрятались. Мы попытались сверху зайти, так там и не по кому стрелять. Заперлись, и орут, что сдаются.

— А мы где вообще⁈ — уточнил Лопатин. Он всё ещё не слишком хорошо соображал.

— Да всё там же. Чуть повыше только поднялись, чтобы не мёрзнуть.

— А я говорю, сваливать отсюда нужно. Домой! — донёсся с улицы голос Борна. — А про этих просто сообщить патрульным. Пусть сами и решают, что с ними делать.