«Да уж. Я как-то не думал, что всё настолько жёстко. Хотя… Справедливо, как ни крути. И результат у такой справедливости, как у нас в девяностые. Хотели свободы — получили. Эх, и я сейчас с таким энтузиазмом в это всё влезть хочу… хотя чёрт с ним. Решил же уже!»

— А эти девчонки чего на меня так набросились? — спросил Лопатин. — Мне что-то слабо верится, что я такой уникальный неотразимый красавчик, что все гоблинские барышни готовы пасть к моим ногам! Я ж почему в эту Орочью свободу и забрёл! Они как-то слишком настойчиво меня того, соблазняли. Я даже в какой-то момент подумал — вдруг чего плохое хотят сделать⁈

— Вот тут, конечно, у социальной службы недоработка, — вздохнула Хелла, — Такие вещи надо сразу объяснять. Немедленно по прибытии, чтобы не было недоразумений. Знаешь, сколько по последней переписи у нас в империи гоблинов? Миллион. А знаешь, сколько из них мальчиков? Что-то порядка восьмидесяти тысяч. Вообще, ситуация для их расы нормальная — мальчонок у них рождается сильно меньше, чем девчонок. Пока они были одни, на Земле, всё было нормально. Мальчики, сидят дома и делают детишек со своими девочками, которые добывают еду, строят дома, сажают всякое такое, ну и всё прочее, чем обычно занимаются разумные. Здесь, в Бездне, порядки другие. Мальчики, понятное дело, тоже захотели прав и свобод. И кто им запретит, если у других рас и видов всё вот так? Ну и скучно это — целыми днями детей делать. По твоим довольным бесстыжим глазам вижу, что хочешь возразить, но представь, что вчерашняя ночь для тебя стала обыденностью? Причём днём ты не от страшных бандитов убегаешь, а тоже дома сидишь, и продолжаешь строгать деток? Максимум — какую-то тихую, спокойную домашнюю работу выполняешь, или там, творчеством занимаешься.

Влад громко сглотнул, представив.

— Вот-вот, — кивнула Хелла. И гоблины — мальчики так же. Сразу бегут куда только возможно, лишь бы подальше от семьи. Оттого их становится ещё меньше — дома-то сидеть всяко безопаснее. А девочки, бедные, страдают. Так что тут вы, люди, для них настоящий подарок. Наших-то, орочьих мужиков, тут, сам понимаешь, не приспособить — размеры слишком разные. Не натягиваются, понимаешь…

Влад хрюкнул, представив картинку, и покраснел.

— И нечего смеяться! Короче, вы, люди, для гоблинских девок — настоящий подарок, особенно поначалу. Так-то потом тоже бегать начинаете, потому что мало вас. Но всё одно — польза. И девкам радость, и популяцию им пополняете.

— Стоп! В каком смысле — пополняете⁈

— А ты что, не знаешь, отчего дети случаются? — хмыкнула Хелла. — Так я тебя просвещу. Вот это вот приятное, чем ты всю ночь занимался, оно обычно к детям приводит. Так что поздравляю, папаша.

Влад схватился за голову. Он, конечно же, был в курсе, что дети случаются от секса. И то, что большинство местных между собой скрещиваются тоже знал, но вот на себя как-то примерить не успел — не до того было. А тут, внезапно, дошло.

— Чёрт! Это ж… как же я теперь! Сам гол, как сокол, ещё и дети…

— А вот тут я тебя порадую, — хмыкнула Хелла. — У гоблинов с этим проще, чем у орков, да и у вас, людей. Детишек воспитывают девочки, и не важно, кто родится, мальчик-человек, или гоблин-девочка. Это от человека если. Тебя, как источник дохода и воспитателя та семейка не рассматривает, можешь не переживать.

Сильно легче не стало. Влад считал, что гоблинские традиции — гоблинскими традициями, а ему совесть не позволит сделать вид, что ничего не было. «Может, ещё обойдётся? — с надеждой подумал парень. — Ну, в самом деле, с одного раза-то. Не всегда же так вот сразу срабатывает!»

— В общем, не страдай ерундой, — строго велела Хелла. — О себе сначала подумай. И ещё — как будешь перед друзьями оправдываться. Они, между прочим, сюда уже едут — собираются убедиться, что с тобой в самом деле всё в порядке.

Стало ещё тошнее — как оправдываться? Заставил народ всю ночь бегать в поисках, а сам — развлекался.

Времени на то, чтобы обдумать оправдания не было — команда «Стремительной» заявилась уже через несколько минут. Влад и не стал ничего придумывать, рассказал всё, как было. Против ожидания, злиться никто не стал — все отреагировали так же, как Хелла. Только Тришке попеняли, что не объяснил неопытному новичку, что нужно знать о соплеменницах.

— Сам, главное, с корабля не сходит, лишь бы никому из своих на глаза не попасться, а землянам ничего не рассказал, — хохотал Хрёрик. — Ну ты, мелкий, даёшь! Сам от обязанностей увиливаешь, а друга — подставил!

— Да с чего ты взял, морда, что я увиливаю⁈ — отпирался гоблин. — У меня уже их штук тридцать, детей! Хватит, я свою обязанность перед расой выполнил! Пусть вон теперь люди за нас стараются! И что ему, плохо от этого! Вон, хоть повеселел маленько, а то ходил по кораблю с постной рожей, как будто помирать собирался!

В общем, обошлось, хотя Владу было стыдно до невозможности, особенно, почему-то, перед Каси. Команда «Стремительной» к нежданному загулу отнеслась с юмором. Только потребовали обменяться контактами в «материковом» переговорнике, чтобы в будущем таких ситуаций не повторялось.

— Ребят, я спросить хотел, — осторожно начал Влад, когда всё немного успокоились. — Добыча гелиотропов — это сильно секретное производство? Туда со стороны вообще никак не попасть?

— С чего ты взял? — удивилась Каси. — Обычное производство. Не помню, где находится шахта по добыче руды для искусственных островов, но узнать можно в паутине. Правда попасть ни туда, ни на установку по добыче гелиотропа, не получится — там, знаешь ли, экскурсий не проводят. Если только работать туда устроиться.

— А меня возьмут?

— Вот уж не думала, что тебя привлечёт такая работа! — поразилась демонесса. — Насколько я это представляю, там нужен народ посильнее. Уж извини, но с орками тебе в этом не сравниться. Вообще, насчёт работы на шахте я никогда не интересовалась, так что не знаю. Но ты можешь поискать в паутине.

Остальные тоже покачали головой, даже орки — труд шахтёра никого из команды никогда не привлекал. Впрочем, ничего удивительного — не тот склад характера.

— Спасибо! — Лопатин всё равно был очень рад. — Он-то думал, что даже подобраться к вожделенному производству будет сложно.

На этом с друзьями пришлось распрощаться — у них, вообще-то, было полно своих дел, которые пришлось отложить из-за поисков непутёвого землянина. Влад ещё раз извинился — несмотря на уверения, что никто не обиделся, парень всё равно чувствовал себя виноватым. «Надо ж было так всех напрячь! Надо было хотя бы Хеллу предупредить через эту их паутину — чтобы дяде Саше передала не волноваться. И вообще, соседу тоже надо бы переговорник нормальный купить, а то не дело это — без связи!»

Друзья ушли по своим делам, а Влад отправился в свою комнату. Есть хотелось до безумия — накануне после завтрака так ничего и не получилось перехватить, но Лопатин на телесные нужды решил внимания не обращать — очень хотелось побыстрее заняться поисками вакансий в сфере добычи гелиотропа.

Каси сидела в любимом домашнем кресле. Кресло есть, а дома пока нет, только съёмная квартира. Хорошая и уютная, но воспринимать её как дом девушка так и не научилась. Может, оттого, что и не жила в ней? От двух до десяти дней в месяц — разве это жизнь?

Девушка крутила в руках два письма. Красивый герб рода Розмор, и рядом поменьше — личная печать Энкратоса. Первые шесть писем от отца Каси даже не читала — слишком обижена была. Выбросила не вскрывая, о чём потом очень жалела. Отец писал каждый месяц, в один и тот же день, с присущей педантичностью. Сухие и короткие письма, по одному и тому же плану. Предпоследнее ничем не отличалось от предыдущих, а вот последнее было другим. Хотя бы потому, что пришло значительно раньше, чем через месяц. Вчера.

'Здравствуй, Каси.

Рад сообщить, что со мной всё в порядке. Здоровье моё, как всегда, отменное. Недавно получил ранение — близким взрывом раздробило руку и немного попортило лицо. Лекарь, Бьёрн Ордтаск, ты должна его помнить, уже всё исправил. Даже шрамов не осталось. Ты можешь подумать, что дело было жарким, и ошибёшься. Потерь в том бою почти не было, это только мне так повезло. Снаряд попал в крохотное вентиляционное окошко в рубке, можно сказать, ювелирно. Ты уже должно быть, знаешь, как это бывает, и не только из воспоминаний детства; я слышал, последнее твоё дело оказалось довольно сложным.