Ваня сглотнул, от нахлынувших чувств перехватило дыхание. Он пробежался взглядом по ее лицу — от улыбающихся глаз до застывшей смущенной улыбки уже на губах. Потянулся к Вере, зарылся ладонями в волосы, аккуратно боднул носом.

— Вер, — прошептал и коснулся щеки. Втянул в легкие ее запах и метнулся к другой, снова толкнувшись своим носом ее. — Вера… Воробышек мой.

Он шептал ее имя, оставляя легкие поцелуи на веках, скулах, губах. Обнимал, легонько сжимая предплечья. А после утонул в волнах нежности, когда она забросила руки на его шею и коснулась волос на затылке.

На этот раз Ваня не боялся. Он поцеловал ее чувствуя, что она ответит. Прижал к себе еще ближе, вжимая в свою грудь и не оставляя ни единого сантиметра между ними. Вера обняла его, играя с волосами на затылке и легонько сжимая их в своих кулачках. А потом привстала и села к Воронову на бедра, обхватив ногами его тело.

Теперь вела она, а ему оставалось только поспевать за ней.

Вера, словно ребенок, который получил самую желанную игрушку, играла с его губами, не в силах насытиться. Она целовала его, прижимаясь все ближе, когда казалось, что она уже в нем. Обхватывала стройными ногами и без стеснения роняла вздохи, наполненные трепетом.

— Вера, постой, — не глядя на дикое, всепоглощающее, животное желание обладать, Ваня умел держать себя в руках. Но сейчас, когда любимое тело прижималось к нему со всей страстью, делать это было сложнее. — Вер, погоди… Родная, остановись.

Вера закачала головой, продолжая оставлять поцелуи на жестко очерченных скулах.

— Вера, воробышек… тебе нужно отойти. Вера…

— Нет. Нет, Ванюш, я больше никуда не уйду. Никогда и никуда.

Вера шептала в сведенные в одну линию губы и продолжала целовать. Ваня вздохнул, рыкнул и отодвинул ее от себя.

— Одну минуту. Дай мне одну минуту.

Они смотрели друг на друга, глубоко дыша. Вера улыбнулась, а Воронов покачал головой. Поднял руку и провел ладонью по затылку, ею же вытер лицо и снова посмотрел на улыбающегося воробья. Усмехнулся и притянул Веру к себе, прижав к груди.

— Ты меня в могилу сведешь, — шепнул в волосы.

— Нет, — она подняла голову и улыбнулась шире, заглянув прямо в глаза. — Я сделаю тебя счастливым.

Эта ночь стала особенной.

Не только из-за кометы, которая, как оказалось теперь, свела их вместе. Ночь стала чем-то бо́льшим, чем обычный промежуток времени.

Они еще долго наблюдали за звездами, разговаривали, пили чай из термоса и обнимались — невинно, но трогательно нежно.

Дружок, устроившийся у ног хозяев, заснул и тихо посапывал под мелодию негромких голосов. На удивление ночь была достаточно теплой, но Ваня принес из машины куртки и настоял на том, чтобы Вера оделась.

Рассвет они встречали молча — им не нужны были слова. Им было хорошо вдвоем даже в полной тишине.

Заметив, что Вера начала засыпать, Ваня решил возвращаться домой. Поднялся, на руках отнес сопящую собаку в машину, вернулся и забрал у Веры плед, который она успела сложить.

Они еще раз посмотрели на ставшее розовым небо и, переглянувшись, вернулись к машине.

Ваня прокручивал в голове варианты мест, куда бы он сначала свозил Веру, когда в его ладонь скользнула теплая ладошка. Он опустил голову, посмотрел на руки, вернул взгляд на Веру и через секунду, выдохнув, сомкнул пальцы, сжимая в своей руке ее руку.

Они возвращались домой в тишине. Думали о чем-то, каждый о своем, но Ване казалось, что их мысли кружились в одной вселенной. На заднем сиденье спал щенок, изредка ворча во сне. Ночь уступала место новому дню, но с каждой минутой она становилась еще лучше.

— Ванюш, — Вера позвала, когда они выехали из леса, а вдалеке стали видны огни приближающегося города. Ваня обернулся, скользнул рукой с коробки передач и накрыл ладошку, лежащую на острой коленке. Вера улыбнулась и откинула голову на сиденье. — Отвезешь меня к маме?

Эта ночь не хотела их отпускать.

Стрелки часов неутомимо бежали к цифре пять, когда они пересекли черту города. Еще немного и наступит утро.

Набережная, мимо которой проехала машина, спряталась за плотным белым покрывалом тумана. Их любимая аллея у дома окрасилась во всевозможные оттенки розового в преддверии будущего восхода солнца.

Город еще спал, только дремлющие на проводах птицы нарушали безмятежную тишину, изредка хлопая крыльями, перелетая с одного места на другое. Дружок притих на заднем сидении, Вера молча разглядывала улицы и дома через лобовое стекло неосознанно теребя низ куртки, Ваня следил за дорогой.

Домой собаку пришлось нести на руках — щенок не проснулся даже когда машина остановилась, и после, когда Вера аккуратно тормошила расслабленное тельце. Ваня усмехнулся, вытащил плед, завернул в него собаку и, щелкнув кнопкой сигнализации, пошел к подъезду.

Дальше лифт. Вера, стоящая рядом с Вороновым, с нежностью смотрящая на сопящий кулечек, а потом устало опустившая голову на мужское плечо. Аккуратный Ванин поцелуй в висок и глубокий, но счастливый вздох туда же, щекочущий кожу горячим дыханием.

Два поворота одного ключа, два другого и вот они дома — в их крепости.

Ваня уложил щенка на диван в гостиной, тихо прошел в ванную и остановился за Вериной спиной, которая уже открыла кран, чтобы вымыть руки и лицо. А потом подняла голову и взглянула на Ивана в отражении зеркала. Улыбнулась слегка, сделала крохотный шаг назад и вжалась в напряженную мужскую грудь.

Она закрыла глаза, глубоко вздохнула. Стоя настолько близко друг к другу, Ваня чувствовал, как ее тело сотрясает легкая дрожь, видел, как с каждым вдохом плавно опускается ее грудь, а пальцы до побелевших костяшек сжимают край раковины.

Он протянул руку, подставил ее под бегущую воду, дальше к крану — сделать немного теплее, а потом снова под струю. Дождавшись комфортной температуры, так же молча потянулся к сцепленным на керамике пальцам. Накрыл, согрел своими ладонями и медленно разжал каждый.

Ваня не смотрел в зеркало, но отчетливо чувствовал на себе изучающий Верин взгляд. Сначала жгло руки — совсем не из-за горячей воды — затем предплечья, грудь, шею. Через несколько секунд волна тепла охватила лицо.

Зажав в своих ладонях ее, Воронов протянул руки под струю воды. Раскрыл, позволяя горячим потокам окутать каждую клеточку, перевернул. Он нежно проводил большими пальцами по выступающим костяшкам, тонким ниточкам мышц и просвечивающих сквозь прозрачную кожу вен и сосудов.

— Я должен был давно это сказать, — Ваня шепнул, все еще не отводя взгляд от ладоней. Поднял голову и продолжил. — Вера, я…

Договорить не успел. Вера закачала головой, зажмурилась и резко развернулась. Уткнулась носом в твердую грудь и обхватила мокрыми руками широкую спину.

— Не должен, ты не должен, — она испуганно шептала, сминая пальцами футболку.

И Ваня отступил.

Видя дрожь, сотрясающую хрупкое тело и напряженные плечи, он не стал давить. Обнял, крепко прижимаю Веру к себе, щекой потерся о темную макушку. Он кричал ей о своих чувствах вот так — через плотные объятия, горячие руки, блуждающие по спине, нежные поцелуи в волосы.

Ваня знал — она все чувствовала и понимала. А когда будет готова, он все скажет. Ему не трудно, он дождется.

— Боюсь ошибиться, но, кажется, сегодня у нас было самое настоящее свидание, — усмехнулся, отвлекая Веру.

— Правда? — она отодвинулась, все еще обнимая Ваню за спину, нахмурилась. — Я никогда не была на свиданиях.

— Правда-правда. И кстати, пригласила на него меня ты. — Вера засмущалась, а Ваня рассмеялся и стукнул кончиком пальца по ее носу. — Мне очень понравилось. Спасибо тебе за этот вечер, — закончил серьезно, спрятав улыбку.

Он нежно обхватил ее лицо одной рукой, большим пальцем провел по скуле. Качнулся вперед, еще сильнее прижимая Веру к себе, и боднул ее своим носом.