Иван повернулся, увидел, запомнил. Согласился, естественно. В кресле, так в кресле. Главное, чтобы Вере пошло на пользу то, что он запланировал.

— Мой номер у вас есть. Если понадоблюсь — звоните. Но я уверена, все будет хорошо, — девушка улыбнулась, развернулась, чтобы уйти, но в последний момент, словно что-то вспомнив, уточнила. — И еще, Иван Дмитриевич, пожалуйста, гуляйте только по территории больницы. Она у нас достаточно большая. Есть небольшой сквер, не парк конечно, но там уютно. И скамеек много, если устанете. А за сквером искусственный водоем, крошечный, но зато с утками.

— Я все понимаю, Алена. Не стоит беспокоиться, — Иван сказал, словил ответный кивок.

Стал напротив двери, занес руку для стука, но в последний момент обернулся.

— И, Алена, — окликнул, — спасибо вам.

Хотел получить еще несколько секунд отсрочки. Но девушка молча улыбнулась и быстро зашагала к посту, оставив Ивана один на один с закрытой дверью, бешено бьющимся сердцем в грудине и воробьем, томящимся в крохотной клетке по ту сторону деревянного полотна.

ALEKSEEV — «Океанами стали»

В их первые встречи Ивану было сложно начать разговор.

Даже банальное «привет» или «здравствуй» срывалось с губ после долгой внутренней подготовки. Сейчас стало проще. Возможно оттого, что Иван чувствовал — Вера ждала встреч с ним так же отчаянно, как и он. Возможно, ему только так казалось…

В любом случае его приветствие всегда было искренним…

Ее реакция всегда непредсказуемой.

— Доброе утро, Вера.

Зайдя в палату, Иван поздоровался, быстро осмотрел девушку с головы до ног, оценивая и прикидывая, чего ожидать сегодня. Холодного кивка, отстраненного молчания, взгляда, прожигающего стекло окна или может еще чего-то.

Вера сидела на краешке кровати. Нервно перебирала пальцами край кофты, наброшенной поверх уже привычного костюма в бело-голубую полоску. Казалось, была погружена глубоко в себя, поэтому вздрогнула, когда услышала обращенные к себе слова. Вскинула голову, узнала, успокоилась, улыбнулась несмело.

— Доброе.

Вера шепнула и перевела взгляд на цветы. Улыбнулась шире, когда Иван подошел и вложил букет в ее раскрытые руки. Она опустила голову, склонилась к цветам и медленно вдохнула их запах, чуть прикрыв глаза.

— Они очень красивые. Спасибо большое, — провела пальцем по тонким разноцветным лепесткам.

— Погода сегодня отличная. День замечательный и я очень рад, что ты решила погулять. Это пойдет тебе на пользу, Вера.

Девушка усмехнулась, но спорить не стала. Сама ведь приняла такое решение, отступать было глупо. Иван провел ладонью по затылку, оглянулся, не представляя с чего начать, а потом вспомнил про кресло, оставленное за дверью.

— Медсестра запретила тебе ходить и приготовила кресло. Сейчас я схожу за ним. Подожди немного, ладно?

Не дожидаясь ответа, он ринулся в коридор. Завел кресло в палату, подкатил к кровати.

— Ты готова?

Вера кивнула.

— Только цветы нужно поставить в воду.

— Я попрошу медсестру, она все сделает, не волнуйся.

Иван подошел к двери, поднял сумку, которую оставил у входа, положил ее в карман под креслом. Вера в это время неотрывно наблюдала за ним, продолжая теребить край кофты.

— Я могу помочь… — Иван не успел договорить, когда подкатил каталку к кровати. Увидел яростные кивки головой.

— Спасибо, но я справлюсь.

Девушка отложила букет, протянула руки, схватилась ими за обтянутыми кожзамом подлокотники и медленно поднялась. Ее ноги чуть подрагивали, движения были аккуратными, но выверенными, словно она делала это уже не в первый раз.

Поерзав немного и удобнее расположившись на сидении, Вера подняла голову и взглянула на Ивана, застывшего в двух шагах от нее.

Сейчас собранная, серьезная, уверенная в своих действиях девушка напоминала ему воробья. Его воробья, того, который скрывался где-то глубоко в ней.

Воронов стал позади кресла, положил ладони на ручки и толкнул его. Один раз, второй, третий… И вот они уже на пороге палаты. Еще несколько шагов — в коридоре… Еще немного — у поста.

Ивану казалось, что он не просто выводит Веру на прогулку. Ему казалось, что он уводит ее отсюда. И отчего-то мелькнувшая в голове мысль в миг переросла из призрачной идеи в ясную убежденность.

Он сделает это. Однажды заберет воробышка из больницы.

Только уже навсегда.

Они медленно прогуливались по тропинкам больничного сквера.

Иван аккуратно толкал впереди себя кресло-каталку, осторожно объезжал ямки и возвышенности — неровности плитки, — чтобы Вере было удобно.

Она молчала. Изредка приподнимала лицо к небу, навстречу теплому солнечному свету, улыбалась, едва заметно приподнимая уголки губ, делала глубокие вдохи и на мгновения прикрывала глаза.

Ей было хорошо.

Расслабленная, спокойная, хотелось верить, что сейчас немного счастливая…

Людей вокруг было немного. Вдалеке на площадке со столами и скамейками гуляла небольшая группа. Одни сидели над раскрытыми книгами, другие бесцельно рассматривали небо, высоко подняв голову. Странные, задумчивые, потерянные… Они вдыхали свежий воздух и наслаждались теплыми лучами высоко поднявшегося солнца, возможно, даже и не замечая его. Бродили по площадке в костюмах в бело-голубую полоску…

Почти на свободе, но под пристальным вниманием медицинского персонала…

Иван отвернулся, сглотнул, натолкнувшись взглядом на такую же полоску, режущую глаза, радуясь, что на этот раз она была прикрыта бледно-розовой кофтой.

Вера не обращала внимания на людей вокруг. Она была погружена глубоко в себя, думала о чем-то, улыбалась. Казалась такой… неуместной здесь.

— Ты не против, если мы немного посидим? — Иван спросил, чуть склонившись над ухом девушки, когда они подошли к скамейке в дальней части сквера.

Она закивала и накрыла одной рукой другую. Но от Воронова не ускользнули мурашки, покрывшие ее кожу. Он устало покачал головой, коря себя — снова испугал, не специально, но все же…

Иван развернул кресло, поставил у скамейки. Сам присел рядом, на самый краешек. Откинулся на деревянную спинку, прищурился немного, когда вскинул голову и взглянул на яркое солнце.

— Зачем вы приносите мне цветы каждый раз?

Странно было бы предположить, что всю прогулку они проведут в тишине. Иван был готов — к разговорам, к вопросам. Но Вера спросила, а он в ответ удивленно усмехнулся, открыл глаза и посмотрел на девушку.

А еще обрадовался: только его Вера могла задать такой вопрос — неожиданный для него, но важный для нее.

Поэтому он не спешил отвечать. Лишь отметил то, что терзало его уже давно.

— Мне казалось мы уже давно перешли на «ты».

— Вы да, а я пока нет, — Вера улыбнулась.

— Тебе что-то мешает? Или просто не хочешь?

Ивану было все равно, как она его называет. И ее «вы» не смущало. Но где-то глубоко внутри ему хотелось услышать другое обращение, которое в миг делало их будто бы роднее и ближе друг к другу. Но он не спешил и не требовал ничего. От других да, всегда. От нее же…

— Хотите правду?

Вера подумала немного, а потом резко вдохнула, повернулась к нему и словно что-то решив, задала вопрос, бесстрашно заглядывая в глаза.

— Только ее.

— Я… мне стыдно. Каждый раз вы приходите, смотрите на меня так… и я сразу думаю о том, что вы всё видели. Очень стыдно, правда… А потом перед глазами появляются ваши цветы и тихое «Вера». И уровень стыда взмывает к небесам, — она покачала головой. Шепнула. — Невозможно передать словами.

Иван долго смотрел на нее — смущенную, вновь опустившую взгляд, — а потом тихо хмыкнул.

— А, как я смотрю на тебя, Вер? Если не нравится, ты скажи. Я исправлюсь, — оттолкнулся от спинки скамейки и спросил, сложив руки на коленях.

— Вы шутите, а мне правда стыдно.

Вера снова зашептала. Иван вздохнул. Провел ладонью по затылку, взглянул на небо, яркое солнце…