Его прикосновение не было твердым, но я уделил ему свое внимание, зная, что не всегда поступаю рационально, когда вот так теряю голову. Может быть, прямо сейчас мне нужен был его голос разума, потому что мой давно исчез.

— Дай ей немного времени остыть. Ты уже запер ее, и сейчас она будет зла, как рысь в клетке.

— И ты думаешь, что время исправит это? — Я усмехнулся.

Он придвинулся ближе, улыбаясь, но в его карих глазах бушевала буря. — Это не повредит.

Я все равно хотел пройти мимо него, но остановился, когда мне в голову пришла мысль. — Ты упомянул грязного пса…

— Он на крыльце. — Он ухмыльнулся, поняв, что я имел в виду, и отвернулся от меня, исчезая в доме в направлении входной двери.

— Не делай этого, чувак, — взмолился Чейз у меня за спиной, и я оглянулся на него. Он постукивал сигаретой о пачку в руке, и в глазах его читалась мольба.

— Она одна из нас, — свирепо сказал я, провоцируя его испытать меня в этом вопросе.

— Как и Маверик, — мрачно возразил он, и эти слова вонзились в мою кожу, как иглы.

Моя губа приподнялась, чтобы выругаться на него, но Джей-Джей снова появился с маленькой белой собачкой на руках, почесывая ей голову, от чего она счастливо прикрыла глаза.

— Давай ее сюда. — Я взял пса из его рук, и он тут же принялся грызть мою руку, пока я нес его по коридору, а потом постучал кулаком в дверь комнаты, в которой она была заперта.

— Что? — рявкнула она.

— У меня твоя собака, — сказал я, и она ахнула.

— Не трогай его, гребаный ублюдок!

Я закатил глаза. — Я не собираюсь причинять ему вред. Я пришел отдать его тебе.

Она на мгновение замолчала, а я потянулся в карман за ключом, вставил его в замок и повернул. Я распахнул дверь, и за ней открылась катастрофа, совершенно непостижимая для того времени, которое она провела здесь. Шторы были сорваны, простыни разорваны в клочья, дверцы шкафов наполовину сорваны с петель, а все, что лежало в ящиках, разбросано повсюду.

Она требовательно потянулась к собаке, но я одной рукой поднял ее над головой. — Выйди сюда и поговори с нами, — приказал я, и она сердито посмотрела на меня, словно хотела вырвать мне глотку одним только взглядом.

Ее верхняя губа на мгновение приподнялась, а затем она совладала с собой, отбросила волосы и пожала плечами. — Прекрасно.

Она протянула руки к собаке, и я положил маленькую дворняжку ей на руки. Она прижала его к груди, как будто я собирался в любую секунду выхватить его у нее и выпотрошить, но собака меня не интересовала. Я был заинтересован в ней и в том, кто, блядь, прикоснулся своими грязными руками к ее телу. Руками, которые я собирался с удовольствием отрезать в качестве расплаты за этот отвратительный поступок против нее.

Я жестом показал ей идти впереди меня, и она так и сделала, а мой взгляд тут же опустился на ее задницу, выглядывающую из обтягивающих джинсовых шорт, которые она носила, и я облизнул губы от того, как сильно мне захотелось вонзить зубы в эту загорелую плоть. Мой член запульсировал, словно я был девственником, жаждущим впервые попробовать киску, и я снова почувствовал себя им. Гребаным подростком, вожделеющим свою лучшую подругу. Девушку, ради которой я был готов на все. И до сих пор готов на все.

Джей-Джей стоял на кухне, упершись локтями в столешницу, а Чейз стоял у него за спиной, скрестив руки на груди, и дым просачивался у него сквозь зубы, как у разъяренного дракона.

Я подошел вплотную к Роуг сзади, затем перегнулся через нее, выдвинул табурет у островка и жестом пригласил ее сесть.

— О… Нет. Я в порядке, — холодно сказала она, отходя от меня, чтобы встать на другой стороне островка, поглаживая пса по голове и глядя на нас всех с непринужденной незаинтересованностью.

— Кто причинил тебе боль? — Прорычал я, пока едва сдерживаемая ярость во мне поднималась на поверхность.

— Парень, — беспечно ответила она, пожимая одним плечом, но я догадался, что это прогресс по сравнению с чушью о чайке.

— Какой парень? — Я зарычал одновременно с Джей-Джеем и Чейзом. Несмотря на всю чушь Чейза о том, чтобы избавиться от нее, он вдруг показался всерьез заинтересованным в получении этого ответа. Когда-то мы все отдали бы за нее жизнь. Для меня это, очевидно, не изменилось. И один беглый взгляд на лица моих друзей сказал мне, что для них это тоже не изменилось.

— Не ваше дело, — беззаботно ответила она. — Точно так же, как и остальная часть моей жизни вас не касается. Как, собственно, и не касалась уже десять лет.

— Почему ты вернулась? — Чейз укусил ее, но я не стал огрызаться на него за тон, потому что мне нужен был ответ на это вопрос так же остро, как воздух, чтобы дышать.

— Не ваше дело, — ответила она тем же легким тоном, словно мы были для нее пустым местом. А может, так оно и было. Может быть, она уже давно смирилась с этим, и мы были лишь далеким воспоминанием, о котором она никогда не задумывалась. Мысль об этом причиняла мне такую боль, что я едва мог ее переварить.

— Не наше дело? — Джей-Джей хмыкнул, качая головой. — Ты понятия не имеешь, да?

— Пфф, она знает, — пробормотал Чейз, свирепо глядя на нее.

— Что я знаю? — спросила она, как будто ей было все равно, но в ее глазах было ровно столько любопытства, чтобы я понял, что это не так.

— Ты хочешь получить от нас ответы? Тогда тебе лучше начать давать их самой, — предупредил я, и ее взгляд скользнул по мне, проникая глубоко в мою душу, пробуждая каждую частичку ребенка во мне, который был одержим этой девушкой всю свою жизнь.

— Отлично… Я здесь, чтобы отбелить свою задницу, тут есть лучший салон красоты по эту сторону Сансет-Коув. Ваша очередь, — невозмутимо произнесла она, и Джей-Джей расхохотался.

Однако он был единственным, потому что Чейз практически полностью затянулся сигаретой, а я заскрежетал зубами, поскольку она продолжала скрывать от меня эту информацию.

— Почему ты спала в машине? — Надавил я.

— Потому что у меня нет такого шикарного дома, как этот, чтобы считать пушистых овечек, когда я ложусь спать по ночам, — сказала она, ведя себя так, словно все это было для нее какой-то шуткой.

Был ли я для нее шуткой? Неужели все, чем я делился с ней, давно забыто? Неужели я больше не занимал места в ее сердце? Я знал, что глупо думать о том, что она могла скучать по мне, но я цеплялся за надежду, что, где бы она ни была, она хотя бы время от времени вспоминала обо мне. Возможность того, что она этого не делала, угрожала сломать меня снова.

— Откуда ты приехала? — Рявкнул я, начиная терять самообладание от ее бредовых ответов.

— Осторожнее, Фокси, похоже, у тебя вот-вот лопнет вена из-за меня, — поддразнила она. — Ты же не хочешь, что бы показалось будто ты скучал по мне или что-то в этом роде.

— Скучал по тебе? — Выплюнул я, медленно подойдя к ней, а затем сжав ее футболку в кулаке и притягивая ее ближе, так что маленькая собачка оказалась зажатой между нами, где она начала рычать. — Эти слова — гребаная насмешка над тем, через что я прошел, когда мы потеряли тебя. Через что мы все прошли.

— Бедные потерянные мальчики, как, должно быть, тяжело вам всем было забыть обо мне. Кстати, для меня это было не так уж сложно, я думала, что тебя звали Барсук, когда меня сюда притащили, пока Джей-Джей не назвал тебя настоящим именем.

Маленькая собачка сердито тявкнула на меня, и накаленная ярость скользнула по мне, как вторая кожа. Мне так много нужно было ей сказать, и все же все то, что я представлял, как говорю ей на протяжении многих лет, пока искал ее, просто исчезло, теперь, когда она действительно была здесь. Я никогда не ожидал, что она так посмотрит на меня, когда я наконец верну ее. Она ненавидела меня. И все могло быть гораздо хуже. Потому что все выглядело так, будто она просто хотела выйти из этого дома и избавиться от нас навсегда. Но зачем тогда возвращаться? Зачем показываться в этом городе, из всех городов на западном побережье? Она должна была знать, что мы ее найдем. Так зачем было приходить? Почему сейчас?