Алина запрокидывает голову назад.

– Можно... – выдыхает она и протяжно стонет.

Я быстро избавляюсь от белья и ложусь сверху.

Сердце долбит о рёбра, как сумасшедшее, а кожа моя горит. Мы оба полыхаем.

Вот оно – наше пламя. Обжигающее пламя любви, нежности, обожания, зависимости друг от друга.

Эта любовь порой причиняет боль. Но эта боль приятна и ни с чем не сравнима. Она лечит раны. Она исцеляет. Она – мой смысл жизни.

– Люблю тебя, родная, – смотрю Алине в глаза.

– Я очень-очень сильно тебя люблю, – отвечает она.

– И я очень-очень.

Овладеваю её губами. Мы наслаждаемся друг другом, делая это утро ещё более ярким и незабываемым.

А потом я подвожу Алину к окну и открываю штору. На секунду слепнем оба от сияющего вовсю солнца. Март – и уже совсем тепло. Всё, как она хотела. В Краснодаре жить довольно комфортно. Но сегодня я хочу подарить ей не только весну, а целое лето.

Торопливо собираемся в дорогу. Чёрный сам запрыгивает в переноску. Выходим во двор, грузимся в машину.

– Он что, всю дорогу будет там сидеть? – посматривает Алина на кота.

– Нет. Я выпущу его, когда научится себя вести.

Чёрный начал драть мебель. Вероятно, весна действует на всех по-разному.

Бросаю взгляд назад. Вижу, что Чёрный смотрит на меня с вызовом. Мы бы могли оставить его дома, но не с кем. Бабушка Валя улетела к себе домой, пожив с нами в Краснодаре всего месяц.

Этот климат ей не подошёл, как она нас убеждала. Но на самом деле она просто не хотела нам мешать.

«Вы – муж и жена. У вас теперь своя семья. Мне тут не место», – заявила она после наших бесконечных попыток заставить её остаться.

– Ладно, выпусти его, – сжаливаюсь над Чёрным. – Но если эта морда будет драть кожаный салон, я высажу его на трассе.

– Не высадишь, – с улыбкой говорит моя мышка. Развернувшись назад, сюсюкает с котом: – Не слушай его, Чёрненький. Ничего он тебе не сделает, этот злюка. Ты же знаешь, что он только с виду такой грозный, а на самом деле добряк из добряков.

Ухмыляюсь. Ага, добряк.

Видела бы она, как я недавно спарринг-партнёра размотал. Тренер был в восторге.

Спорт всё ещё мне очень помогает. Внутренний негатив, который сидит во мне из-за отца – это хорошая батарейка. Я направляю всю эту энергию на тренировки. Тренер обещает, что скоро получу КМС. А потом и на мастера спорту могу замахнуться. Да и вообще, с моими данными мог бы участвовать в серьёзных турнирах по вольной борьбе. Но я пока это обдумываю.

Наблюдаю в зеркало заднего вида, как Чёрный запрыгивает на заднюю полку и, распластавшись там, закрывает глаза. Алина садится прямо, и я протягиваю ей правую руку. Она подаёт мне тоже правую, чтобы состыковать наши кольца. Гравировки на них соединяются, образуя слово «любовь». Половинка этого слова написана на её колечке, а другая половинка у меня.

Я хочу сделать такую татуировку, но пока не готов портить красивое тело Алины никакими надписями. Хотя она согласна и даже в восторге от этой идеи.

Наша свадьба была очень скромной и состоялась спустя месяц после того, как мы узнали о беременности.

В общем, данное Столярову обещание сдержать не удалось. Алина не доучилась даже до конца первого курса, взяла академ. Я перевёлся на заочку.

Судьба всегда вносит свои коррективы. Мне нынешние коррективы нравятся. А Столяров всё это переживёт. У него там женщина появилась. Спортивный врач, массажист. Мой тесть теперь не такой бука, как раньше.

Выехав на трассу, ускоряюсь. Алина просматривает онлайн-карту.

– Никаких заторов вроде бы нет. На серпантине только немного плотно, – говорит она.

До серпантина нам ещё пилить и пилить. А вся дорога займёт часов шесть. И это в лучшем случае. Но на самом деле больше, потому что я планирую остановиться в каком-нибудь приличном ресторанчике во время обеда и устроить там праздничную трапезу. У моей девочки день рождения. Хочу, чтобы ей было хорошо.

– Не укачивает, родная? – переплетаю наши пальцы.

– Всё хорошо. Только держи, пожалуйста, руль обеими руками, – вытягивает свою кисть.

Показательно надуваю губы, но делаю так, как она просит.

Около десяти часов звонит её отец. На громкой слушаем его поздравления.

– Зря вы, конечно, в такую даль подались, – не может он удержаться от нравоучений. – Да и не сезон сейчас для моря.

– Мы купаться не собираемся, – отвечаю я. – У нас встреча с друзьями.

Лучшее время выбрать было просто невозможно. Дан с Лизой* прилетели в Сочи навестить родственников Аверьянова. Макс с Полиной** подстроились и тоже будут там этим вечером. Только Дамира и Евы*** не будет, но мы договорились связаться с ними по видеосвязи.

Друзей мне очень не хватает. Они – часть меня. Эту часть невозможно ничем заменить, к сожалению. И вот я напитаюсь немного за проведённые вместе с ними выходные и буду жить дальше. До следующей нашей встречи.

Усмехаюсь. Алина сделала меня сентиментальным придурком.

К обеду выползаем на серпантин. Алина на глазах бледнеет от всех этих крутых поворотов, и я сворачиваю в ближайший посёлок. Торможу, берусь за телефон. Нахожу на карте ресторан, читаю отзывы.

– Я не голодна, – говорит мышка.

– Ты, может быть, и нет, а вот Данчик очень голоден.

Алина задумчиво гладит свой животик.

– Ты прав. Даня, наверное, голоден. Давай поедим.

То-то же!

Аверьянов умрёт от счастья, когда узнает, как будут звать моего сына.

Ресторан оказывается вполне приличным. Алина с удовольствием съедает куриную лапшу, я отправляю в себя двойную порцию солянки. Ем я теперь много, моя мышечная масса прибывает на глазах. Да и размер... Я уже на голову перерос отца и в плечах в разы шире его.

Мышка по сравнению со мной – маленькая кнопка. Раздавить её порой боюсь, чересчур увлёкшись в процессе наших любовных игр.

В Сочи мы прибываем к четырём. Набираю Максу, но его телефон пока недоступен. Наверняка они ещё в самолете. Придётся подождать, пока они с Полей доберутся до нас из Адлера.

По навигатору рулю к гостинице, в которой остановились Дан с Лизой. У родственников они пробыли три дня, а сегодня перебрались сюда. Жена Аверьянова в положении. Срок – около семи месяцев. Двойня. Девчонок ждут.

Как Дан решился на это путешествие, понятия не имею. Безбашенность его порой зашкаливает.

Выезжаем к побережью. Взгляды устремляются на море. Оно невероятного лазурного цвета. А солнце палит, как в июле, миллионами искр отражаясь от водной глади.

– Ммм... Как жаль, что окунуться нельзя, – надувает губки Алина.

– Мы приедем следующим летом. И вообще, будем отдыхать тут каждый год. Может, домик купим. Станем с тобой южанами.

Она кладёт голову мне на плечо, мечтательно вздыхает, гладя свой животик.

Въезд в гостиницу прямо за нами, но мы ещё долго не можем оторваться от открывшейся красоты.

Когда заходим в отель, нас встречает управляющий. Отдаю документы.

Регистрировался я на фамилию Коршунов. Моя мышка теперь тоже носит эту фамилию.

Так уж вышло, но род Грозных продолжается совсем под другой фамилией... Это очень злит отца. Недавно я получил от него весточку из тюрьмы. Как он узнал мой номер, не знаю. Но, судя по тексту, выяснил он только номер. Потому что пытал меня, где я сейчас обитаю и почему не навещаю его в тюрьме. Ну и куча претензий по поводу смены фамилии...

С неделю я обдумывал, что писать в ответ. И писать ли вообще. Мы решали это вместе с Алиной, и она настояла на ответном письме.

Моя мышка слишком добрая, и она умеет прощать.

В итоге я ответил, но довольно коротко и сухо. Что у меня всё хорошо, и что я не приеду к нему.

Отец сделал свой выбор, отказавшись от мамы. А я делаю свой – отказываюсь от него. В письме я поблагодарил его за деньги на моих личных счетах и пообещал, что верну ему их, как только заработаю нужную сумму. Всё. Мне больше нечего было добавить. Об Алине я не написал ни строчки. Это не его дело.