– Друг, только поддайся немного! – смеётся за моей спиной Руслан.

– Да я вообще буду просто истуканом стоять, – с улыбкой отвечает Носов.

Я пробую толкнуть шайбу клюшкой. Позорно промахиваюсь пару раз, но потом выходит довольно неплохо. Воодушевлённая похвалой Руслана и его помощью – ведь парень катится вместе со мной, страхуя и придерживая за бёдра – начинаю атаковать ворота.

– Вмажь посильнее! Бей!

Ударяю по шайбе, и она проносится мимо ворот.

– Окей, давай заново.

Руслан вновь тянет меня к центру поля. И мы снова пробуем совершить атаку на ворота. Попыток пять получаются неудачными. Эдик явно начинает скучать. А меня вдруг такая злость разбирает, что я отталкиваю Руслана и категорично заявляю:

– Я хочу сама!

– Окей, – он раскрывает ладони, откатываясь назад.

Я уже вся взмокла, лицо наверняка всё красное. Волосы, торчащие из-под шапки, превратились в сосульки от падающего снега. В общем, выгляжу я, наверное, не очень. Но мне плевать. Шмыгнув носом, несусь к воротам, выставив клюшку вперёд и толкая шайбу. Катнувшись влево, обманываю Эдика, и он смещается к левой штанге. Он не особо верит, что я могу попасть по воротам, поэтому продолжает расслабленно улыбаться и, поддразнивая меня, громко зевает. А я со всей силы бью по шайбе и попадаю в правый угол! Эдик ничего не успевает сделать.

– УРА-АА!

Вскинув руки вверх и воздев взгляд в небо, восторженно кружусь на месте. Слышу недовольный бубнёж Носова и радостные вопли Алиева.

Меня просто захлёстывает эйфорией! Я смогла, я не сдалась!

– Алина, осторожнее!

Это всё, что я успеваю услышать перед падением. В меня врезается танк или кто-то побольше...

Неуклюже приземляюсь на пятую точку и стукаюсь затылком об лёд. Основной удар «танка» пришёлся в лодыжку. Вся остальная боль отступает, а вот лодыжка горит огнём.

– Чёрт... Алин, ты как?

Передо мной появляется лицо Руслана.

– Жива?

– Моя нога... – сипло выдавливаю я, садясь и хватаясь за больное место.

Рядом стоит Милана. Она отряхивает штаны. Кажется, только что поднялась на ноги. Похоже, именно с ней мы и столкнулись.

– Ты что, не видишь куда едешь? – напирает на неё Эдик.

– А она что, блин, не видит?

– Так это ты, походу, слепая курица!

– Эй, не говори так с моей девушкой! – влезает Купидонов.

– А она корова... – это Маша.

И снова из-за меня начинается перебранка.

– Хватит! – рявкаю я, морщась от боли. – Это просто недоразумение.

Презрительно фыркнув, Милана уезжает. Эдик с Купидоновым сверлят друг друга глазами, но в итоге тоже расходятся в стороны. Руслан помогает мне подняться, и мы покидаем коробку. Он придерживает меня под руку.

– Садись, – командует парень. – Надо взглянуть.

Снимает с меня коньки, осматривает лодыжку.

– Так больно? А вот тут?

Мне больно буквально везде и от любого нажатия. Руслан закатывает штаны повыше, прикладывает снег.

– Сильный ушиб вроде. Но надо бы в травмпункт.

– Нет. Я домой лучше. Завтра воскресенье – отлежусь. В понедельник буду как новенькая, – слабо улыбаюсь ему.

– Эд, мы уходим! – кричит он другу.

– Тебе уходить совсем не обязательно, – вставляю я.

– Ага, конечно. А ты как до дома дойдёшь?

– Потихоньку, – пожимаю плечами.

– Давай не спорь. Обувайся.

Связав шнурки моих коньков, вешает их на плечо. Сам тоже переобувается. Свои коньки оставляет Носову. Парень даже пытается взять меня на руки, но я категорически отказываюсь. Правда, моя категоричность теряет свою силу метров через сто.

– Больно, да? – тихо спрашивает Руслан, вглядываясь в моё лицо.

На нём застыла гримаса боли.

– Да. Что-то как-то не очень...

– Вот упрямая... – ворчит он, подхватывая меня на руки.

Одна рука под коленями, вторая на пояснице. Никакого лапанья, просто помощь. Руслан уверенно идёт вперед. И смотрит тоже вперёд. Ещё и коньки эти на его плече...

Я благодарна ему. Очень.

– Дорогу покажешь? – спрашивает он.

– Да. Вон те дома. Мой тот, что слева.

– Понял... Ты не подумай, что я общаюсь с тобой только потому, что рассчитываю на отношения, – внезапно говорит он, удерживая мой взгляд.

– Зачем тогда?

– Затем, что ты самая нормальная девушка в нашем классе. Самая адекватная. В общем, хорошая. Нам с Эдиком просто приятно общаться с тобой.

Вот как?!

Я удивлена.

– Ну ещё Таня кажется нормальной.

При упоминании Тани мне вновь становится нехорошо. Потому что я вспоминаю и про Егора. Вообще-то, я про него и не забывала, а лишь старалась заглушить мысли о нём...

Три дня! Я не видела его три дня. Он не звонил и не писал. И я тоже не отважилась. Не знаю, что будет дальше.

– Ну чего скисла, Алин? – замечает страдание на моём лице Руслан. – Даже сейчас больно?

– Нет, сейчас не больно. Просто...

Договорить я не успеваю. Моё внимание привлекает силуэт человека, появившегося на нашем пути. И даже на расстоянии я узнаю в этом человеке Гроза. Руслан останавливается и напрягается.

По мере приближения Егора к нам я вижу, как его лицо искажается, превращаясь в угрожающую маску. В глазах буря.

Пытаюсь спрыгнуть с рук Руслана. Он не отпускает. И тогда я лепечу, глядя на Гроза:

– Я упала... Ударилась ногой... Руслан помогает мне...

Гроз подходит к нам вплотную. Не отводя взгляда от лица Руслана, забирает с его плеча мои коньки и вешает на своё плечо. Потом подсовывает руки под меня, и теперь они держат оба. Руслан, не моргая, смотрит в глаза Егора, и я вижу, что в нём происходит внутренняя борьба.

Мне страшно. Егор всегда решает конфликты силой. Не хочу, чтобы кто-то из них пострадал. Между Халидовым и Грозом только я. А я – слишком хрупкая преграда.

– Отдай! – рычит Егор, удерживая взгляд хоккеиста.

– Отпусти меня, Руслан! – с мольбой шепчу я.

Очень-очень медленно Руслан ослабляет хватку, и я перекочёвываю в руки Егора. Ничего больше не говоря, он уносит меня прочь.

Глава 27

Гроз

Я несу её прямиком к своему подъезду. Сердце долбит о рёбра, и я уверен, что Алина слышит его истеричный стук. Она не задаёт никаких вопросов. Ни тогда, когда я вхожу в подъезд, ни тогда, когда лифт поднимает нас наверх.

Встречаемся взглядами.

– Я уже знаю, что ты здесь живёшь.

Вот и всё, что она говорит. Ни истерик, ни попыток сбежать.

Сердце несётся галопом.

Алина переводит взгляд на зеркальную стенку лифта, я тоже. Теперь мы смотрим друг на друга в его отражении. Она такая хрупкая... и очень красивая, несмотря на намокшие прядки волос, выглядывающие из-под шапки, и немного потёкшую тушь. Щёчки румяные, а губки слегка обветрены, и она время от времени их облизывает.

Говорить пока вообще не хочется. Страшно снова всё испортить.

Подхожу к двери. Ключ от квартиры в кармане куртки.

– Возьмись покрепче, – говорю мышке.

Вообще-то, она совсем за меня не держится. Я сам её держу.

Неуверенно обвивает руками мою шею, и я подтягиваю её выше. Так, что она касается носом моего подбородка.

Ааа... Чёрт! Нестерпимо хочется её губ!.. Её дыхания во рту. Чтобы кожа к коже. И поменьше одежды. Вообще всё снять!

Бережно удерживая девушку одной рукой, второй достаю ключ. Открываю замок, заношу Алину в квартиру и несу в гостиную. А инстинкты вопят, что я выбрал неправильный курс. Спальня – вот, что было бы, если бы в моих руках была не Алина. Всё было бы проще. Но, видимо, простоты я больше не хочу.

Сажаю девушку на диван, стягиваю с неё куртку.

Странно, но вроде бы нам обоим нравится это таинственное молчание. Мы говорим глазами, прикосновениями.

Бросаю её куртку на кресло, следом летят шапка и моя верхняя одежда. Опускаюсь перед Алиной на корточки, разуваю. Потом вылетаю из гостиной, унося все эти вещи, разуваюсь сам. Попутно стягиваю толстовку вместе с футболкой.