Парень не обращает на него никакого внимания, но, видимо, всё же понимает, что делает мне больно. Его поцелуй вдруг становится другим. Напористым, но не пугающим. Горячим, влажным, глубоким...

Я не успеваю за этим парнем. Видит Бог, я его не понимаю... Хотя очень хочу понять!

А моё тело снова начинает жить отдельно от сознания. И если разум испуганно вопит, что есть какой-то подвох в действиях Гроза, то тело уже расслабилось и сдалось.

Я отвечаю на поцелуй. Чёрт возьми! Я отвечаю на этот сумасшедший поцелуй! А когда его руки перемещаются на щёки, а большие пальцы поглаживают их, из меня вырывается лишь тихий всхлип. Бабочки внизу живота бешено бьют крыльями. Мурашки бегут по позвоночнику.

Это всё неправильно! Мы ушли с урока... Ведём себя непристойно! Но рядом с Егором мне плевать на все эти правила.

Обвиваю руками его шею и притягиваю к себе. Егор на секунду тормозит, давая нам обоим глотнуть немного воздуха. А потом снова впивается в мои губы. Его руки скользят вниз, ложатся на бёдра, сжимают их сквозь джинсы. Егор заставляет обвить себя ногами и прижимается ко мне ещё теснее.

Я чувствую его нестерпимо остро. Почти до испуганного обморока. Потом ощущаю его руки на своей талии и слишком поздно понимаю, что мой свитер ползёт наверх. Кожа покрывается мурашками от прохладного воздуха.

Отстраняюсь от Егора.

– Что ты... ?

Но договорить не успеваю. Егор резко срывает с меня свитер и отбрасывает в сторону. Его взгляд пылает... ненавистью! Теперь я отчётливо считываю эту эмоцию.

Он вновь хватает меня за затылок и притягивает к себе. Встретив сопротивление, начинает целовать силой, прикусывая и губы, и шею, и плечи. Кажется, он не остановится, даже если я начну кричать и звать на помощь...

Что с ним такое? Господи! Что происходит?

Из моих глаз катятся слёзы. Осознание того, чего именно Егор добивается, до боли сжимает горло. Изо всех сил давлю руками в его грудь, отталкивая парня.

– Отпусти... отпусти!

Егор наконец отстраняется и смотрит на меня сверху вниз. Его руки ложатся на мои плечи. Яростный взгляд прикован к моим влажным глазам.

– В чём дело? – хрипит Гроз. – Со мной ты будешь продолжать играть в недотрогу?

– Я... Я...

Хочется сказать «Я не играю», но слов просто нет.

Я просто онемела от ужаса.

– Да брось, мышка! – хмыкает он. – Почему бы тебе не дать мне то, чего я так хочу, мм? Я ведь и заплатить могу. Скажи, сколько.

Не верю... Поверить не могу, что он только что это сказал!

Стиснув зубы, снова толкаю Егора в грудь. Он делает шаг назад. Нервно посмеиваясь, проводит ладонью по волосам. Его грудь судорожно вздымается и опускается от глубокого неровного дыхания. Взгляд горит безумием.

Скрестив руки на груди в надежде прикрыть лифчик, я просто смотрю на него. Даже не пытаюсь сдерживать слёзы. Зачем? Пусть видит, что со мной делает. Пусть понимает, как мне больно.

– Я так понял, мне ты не дашь? – с ненавистью произносит Егор.

Молчу. Я всё ещё немая.

– Ну ок. Видимо, рожей не вышел, – разводит Егор руками.

Он медленно подходит к нашим рюкзакам, валяющимся возле двери, и поднимает свой. Забросив его на плечо, берётся за дверную ручку. Я шепчу ему в спину:

– За что?

– За предательство, – говорит Егор, не оборачиваясь.

Потом вмазывает в дверной косяк с такой силой, что стена вибрирует. Упирается лбом в дверь и долго стоит неподвижно. Наконец оборачивается.

– Ты разрушаешь меня, мышь, – мрачно произносит он. – Я так больше не могу.

После чего выходит за дверь, очень медленно и аккуратно закрыв её за собой.

Сползаю на пол, поднимаю свитер, натягиваю его, с трудом попадая в рукава. Руки дрожат, зубы отбивают дробь.

"За предательство… "

Значит всё было игрой. Егор меня не простил, а просто претворялся, чтобы позже ударить побольнее. Боже…

Я не буду плакать. Нет, больше не буду.

И я не плачу. Я просто вою, зажав рот ладонью. В надежде, что никто этого не услышит.

Так проходит целый урок. Со звонком я выхожу их кабинета и иду в туалет. Тщательно смываю размазанную по лицу тушь, собираю волосы в хвост. Мрачно глядя в зеркало прямо в глаза, клянусь самой себе, что это последние слёзы, которые я потратила на Егора Грозного. Никогда больше я себе этого не позволю.

Провожу всю перемену в туалете, приводя себя в порядок, а со звонком иду на следующий урок. Когда захожу в класс, встречаюсь взглядом с Таней. На её лице написано беспокойство и немой вопрос: «Что происходит?»

Конечно, она вместе со всем классом наблюдала за тем, как Егор увёл меня. Потом я не вернулась на урок и игнорировала её звонки на перемене.

Но я ни с кем не готова всё это обсуждать.

Коротко покачав головой, иду к своей парте. Испытываю неимоверное облегчение оттого, что она пуста. Значит, Гроз ушёл. Сажусь на своё место, смотрю на дверь. Входит учитель, а за ним... Нет, Егор никуда не исчез. Этот день стал моим личным адом.

Но Гроз не идёт к нашей парте. Он подходит к Мише Захарову, который сидит с Таней, и что-то шепчет ему требовательным тоном. Через несколько секунд Миша подхватывает свой рюкзак и направляется ко мне. Гроз плюхается на стул рядом с Таней.

И это оказывается гораздо больнее, чем ожидалось...

Сдвинувшись к окну, даю больше пространства нашему упитанному отличнику. Миша пыхтит, раскладывая свои вещи на парте. Таня с беспокойством оглядывается на меня, потом косится на Гроза. Тот смотрит вперёд. Его спина напряжена, руки скрещены на груди.

Наш историк никак не реагирует на эту рокировку и начинает урок.

Глава 19.2

***

– Алин, поговори со мной, а? – тормошит меня Таня в столовой.

– Да всё в порядке, – натянуто улыбаюсь ей.

– Ну я же вижу, что нет. Что у вас с Коршуновым происходит?

– Ничего... Несостыковки с проектом...

Мой взгляд непроизвольно скользит на столик Миланы и Купидонова. Егор с ними. Как и ещё полкласса. Гроз не участвует в общей беседе. Он ничего не пьёт и не ест. Просто уставился в стол нечитаемым взглядом. Брови сошлись на переносице, губы напряжённо сжаты, желваки на скулах ходят ходуном. За общим смехом и болтовнёй никто из окружающих, кажется, не замечает этой жуткой маски и того, что Грозный на грани срыва.

И мне должно быть на это плевать...

Перевожу взгляд на Таню. Девушка взволнованно смотрит на меня.

– У вас... у вас с Егором что-то было?

Качаю головой. Она хмурится, легко считывая ложь, и продолжает докапываться:

– Ты бы хотела, чтобы было?

Вновь качаю головой.

Нет, ни за что! С меня хватит! В воспалённом мозгу Гроза нет места нежным чувствам. А к его сердцу мне не подобраться. Я больше ничего не хочу анализировать. Я устала. С пролитыми утром слезами из меня вышло буквально всё.

– Говорят, сегодня физры не будет, – перевожу я тему.

– Раз в две недели вместо неё факультатив по психологии, – согласно кивает Таня. – Вы с Егором закончили проект?

Да Боже! Может, уже хватит повторять его имя?

– Не закончили. И вряд ли закончим.

– Почему?

Её вопрос тонет в трели звонка. Я вскакиваю, отношу свой нетронутый компот к окошку для грязной посуды. Таня догоняет меня на выходе из столовой, и мы вместе идём на урок.

Потом ещё на один. И ещё... Я словно пробираюсь сквозь густой туман, пытаясь не утонуть в болоте депрессии и усвоить хоть какие-то знания.

Перед факультативом мне звонит отец. Выбегаю в коридор подальше от чужих ушей, после чего принимаю вызов.

– Да, пап?

Мой голос невольно звучит гораздо несчастнее, чем должен.

– Та-ак!.. А что у нас случилось?

Его напряжение я чувствую на расстоянии. Громко сглотнув, прокашливаюсь и выдавливаю из себя вполне правдоподобный смешок.

– Почему у меня обязательно должно было что-то случиться? – даже возмущение изобразить удаётся.