Меня снимают со всех ракурсов, затворы камер щёлкают нескончаемо... Эти двое мужчин никак не комментируют процесс, просто смотрят. По их лицам вообще ничего невозможно понять.

Перерыв. Мне подкалывают волосы, наносят на губы нежно-розовый блеск. Потом просят прижать к лицу тюбик крема и проникновенно смотреть в объектив.

Проникновенно я умею смотреть только на Егора, поэтому вместо камеры представляю его лицо. И то, что он присутствует здесь, в нескольких метрах за моей спиной, помогает мне расслабиться.

Съёмки длятся не меньше двух часов. У меня ноет спина, немеет лицо... Теперь я лучше понимаю Юлиану... Мне всегда казалось, что её работа – это не работа, а так... раз плюнуть. Но на самом деле всё не так просто. Пожалуй, надо позвонить ей на днях...

Очухиваюсь от своих мыслей, когда дверь зала закрывают, предварительно выставив всех фотографов, визажистов и стилистов. Теперь тут только я и трое мужчин. Один из них Роберт. Он отодвигает для меня один из стульев за круглым столом.

– Что там у нас с возрастом? – щёлкает пальцами тот, что помоложе.

– Договор будет заключаться с нашим агентством, – тут же говорит Роберт. – Алине ещё нет восемнадцати.

Старший мужчина недовольно хмурится.

– Когда исполнится?

– В марте. Третьего, – мой голос невольно начинает сипеть.

– Три недели... – задумчиво стучит ручкой по столу. – Значит, подождём.

Теперь очередь Роберта нахмуриться.

– А в чём проблема?

– В том, что решать любые вопросы с теми же поездками намного проще и приятнее с ней, не поднимая на уши всё агентство. Нам нужно лицо, а не лица, Роберт, – немного надменно говорит молодой.

Мой агент явно сдувается и не знает, чем парировать. А я почему-то чувствую себя куском мяса, которое хотят пожарить на вертеле. Но вот незадача – ему необходимо ещё помариноваться три недели.

– Какие поездки? – спрашиваю настороженно.

– Париж, Лондон, Берлин, – мягким голосом отвечает тот, что постарше.

Он пересаживается на другой стул поближе ко мне.

– Надеюсь, милая девушка, Вас никто не уведёт за эти три недели? И без готовых снимков я вижу, что Вы нам подходите.

Мои щёки вспыхивают. Покровительственный тон этого мужчины звучит с каким-то неприятным подтекстом.

– Может, и уведут, – включается в игру Роберт. – Без договора всё, что угодно, может быть. У Алины много предложений. Она, как вы видите – свежая струя.

Оба мужчины испепеляют его недобрыми взглядами. Тридцатилетний сдаётся первым.

– Хорошо, заключаем договор с агентством. Пришли бумаги на почту. В субботу отметим.

Все трое встают, я тоже торопливо поднимаюсь. Они прощаются, пожав друг другу руки. Тридцатилетний мне подмигивает, а тот, что постарше, проводит ладонью по плечу.

– До встречи, Алина. На банкете обязана присутствовать. Подраконим конкурентов, покажем им тебя заранее.

С этими словами они уходят, оставив дверь приоткрытой. Роберт что-то говорит, но я уже его не слышу. Потому что вижу Егора. Он стоит, прислонившись спиной к стене. Его руки всё ещё скрещены на груди. Поза хоть и выглядит расслабленной, но лицо... На нём буря. Грозовое небо. Молнии. Его взгляд провожает тех мужчин, потом возвращается ко мне.

– Можно, я пойду? – перебиваю Роберта на полуслове.

– Ты слышала про банкет?

– Нет... Да. Вроде да, – растерянно бормочу я.

– Давай поответственнее, Алина... Ладно, иди. Скину тебе всё смской.

На ватных ногах я выхожу из конференц-зала.

Вот вроде бы ничего плохого не сделала... И, тем более, никак не хотела разозлить Егора. У нас же всё так хорошо! Но я вижу, что он злится. На меня или нет?

Глава 31

Гроз

Я не могу наступить себе на горло... Твою ж мать! Просто не могу!

Алины не должно здесь быть! Она не должна находиться в обществе подобных пижонов! Не должна показывать своё умопомрачительное лицо всему миру! Она только моя!

Вот мозгами понимаю, что мои собственнические мысли – это зашквар, а перенастроиться никак не получается. Меня кроет, и всё тут!

Ожидая её в коридоре, буквально места себе не нахожу. Когда вышли фотографы, дверь в конференц-зал закрыли. И теперь в голову лезет всякое дерьмо.

Вдруг к ней пристают?.. Она же совсем не боевая девочка. Она нежная, ранимая... Кто угодно может её обидеть.

Вбиваю в поиск название фирмы. Копаюсь в инфе, пока не нахожу то, что нужно. Два главных учредителя – Морозов и Светлов. Морозову пятьдесят, а Светлову всего тридцать два. Холёный нарцисс, бл*ть...

Пробегаю глазами по биографии последнего. Не женат. Детей нет. Недавно расстался с какой-то моделькой. Ей всего девятнадцать...

От этой информации меня накрывает ещё больше. Я в одном шаге от того, чтобы ворваться туда, схватить Алину за руку и забрать. Мечусь по коридору, словно дикий зверь, угодивший в клетку.

Так... Стоп! Тормози, ты же всё испортишь! Она же в универ собирается. А ты что, будешь пасти её во время лекций? Следить за ней? Фильтровать тех, кто с ней общается?

Бред...

Как вдолбить себе в голову это долбаное доверие? После грёбаного Тимофея!

Я не знаю...

Вновь хватаюсь за телефон. Изучаю Морозова. Разведён. Вольный художник. Участие в какой-то выставке. Картины у него отстой. На одной нарисована обнажённая девушка. Наверняка рисовал с натуры.

Нервы у меня окончательно сдают, и я открываю дверь конференц-зала. Врываться пока не собираюсь, но должен посмотреть на Алину.

Все четверо как раз встают из-за стола. Её агент пожимает руки этим двоим. Светлов дерзко подмигивает моей мышке. Морозов лапает своими грязными ручонками, касаясь её плеча.

Моё лицо немеет. Мне пи*дец...

Эти двое проходят мимо меня, а я, прислонившись к стене, просто смотрю на Алину. Не хочу транслировать ей всё, что творится в душе. Но оно как-то само прорывается наружу.

Моя ты... только моя. Ну что тебе, меня мало? Давай ты не будешь учиться и работать, мм? Я клянусь, что не буду выпускать тебя из объятий первые лет семь. И моих денег хватит, чтобы всё это время вообще не отягощаться бытовыми вопросами.

Вот такое дерьмо в моей башке.

Походу, я болен!

– Егор? – Алина настороженно вглядывается в моё лицо.

Боже... Какая красивая... Её кожа будто сияет изнутри, а губы выглядят как спелая клубника. И пахнут так же.

– М?

– Всё в порядке?

Вместо ответа беру её за руку и веду к лифту.

– Давай не здесь.

Мы наконец-то покидаем этот долбаный бизнес-центр. А через пять минут и район.

В машине я молчу и пытаюсь поймать дзен. Не выходит. Всего одна фраза – и меня снова наполняет неконтролируемым гневом.

– Роберт сказал, что в выходные будет какой-то банкет, – осторожно говорит Алина.

Я вмазываю кулаком по рулю. Алина подпрыгивает.

Твою мать...

Мой рот извергает отборный мат. Резко свернув на обочину, останавливаю машину. Вылетаю на улицу. Мысли лихорадочно мечутся.

Моя зависимость ею – это болезнь, да? Мне нужно лечиться? Но я не хочу выздоравливать! Мне нравится болеть Алиной! Я готов болеть ею всю жизнь!

Она выходит из машины, но ко мне подойти боится. Я с трудом выдавливаю улыбку.

– Всё нормально... Вышел подышать.

– Егор... Я могу и отказаться, – начинает она, но я перебиваю.

– Нет! Даже не думай. Всё в порядке. Я в порядке.

Но это, бл*ть, не так!

– Садись в машину.

Она садится.

Глубоко вдохнув морозный воздух, падаю за руль. Веду одной рукой, второй нахожу её пальчики и сжимаю. Мысли продолжают метаться. Стадия отрицания и гнева позади, теперь время торгов.

– Я ведь смогу пойти с тобой на этот банкет? – бодрый голос выходит на твёрдую тройку.

– Надеюсь, что да, – Алина выдавливает вымученную улыбку. – Но я не уверена, что вообще хочу идти. Я не Юлиана. Мне это всё не так интересно.

Она говорит так из-за меня. Рушит своё будущее из-за меня. Могу ли я быть таким конченым ублюдком и позволить ей слиться в угоду мне? Не могу!