– Раз уж мы оба сейчас свободны, то займёмся проектом, – говорит он, не отставая от меня ни на шаг.

– Я не хочу делать с тобой проект! – выпаливаю, резко развернувшись к нему. – Я не понимаю, что у тебя на уме! Зачем ты здесь? Зачем все эти тайны? Что тебе от меня нужно?

Буквально полыхаю от злости. Гроз притворился другим человеком, втёрся ко мне в доверие... Зачем?

– Зачем столько сложностей, а? – тычу в его грудь пальцем. – Или тебе просто по кайфу изводить меня? Ты... Ты ненормальный!

Его лицо, на котором было до этого скучающее выражение, вдруг искажается гримасой ярости. Он хватает меня за затылок и дёргает на себя. Мы врезаемся носами. Моя шапка сползает набок.

– Осторожнее, мышка... Со мной так нельзя!.. – шипит он, почти касаясь губ.

Цепенею от ужаса. Столько ненависти в нём сейчас... Столько жестокости во взгляде...

Но, несмотря на это, его мягкие губы невесомо словно гладят мои. Горячее дыхание Егора проникает в мой приоткрытый рот. Мне хочется закрыть глаза и хотя бы на секунду перенестись в другое место...

Мы не здесь. Мы в его машине. Той ночью, когда у нас всё было хорошо...

– Пожалуйста... Пожалуйста, не отталкивай меня. Дай мне... Дай мне то, что нам обоим так необходимо...

– Шшш... тише... Я тебя не обижу…

– Ты же никогда и ни с кем... Ммм?

Тогда, он был совсем другим. Нежным, внимательным… Я ему доверяла.

– Не сдавайся так быстро, мышка, – усмехается Егор, немного отстраняясь. – Я уже теряю интерес к твоей персоне, хотя ещё не попробовал твоего тела. Ты со всеми такая легкодоступная?

Его слова ранят меня, и к глазам подступают слёзы. С трудом сдерживаю их.

– Угадал, – цежу сквозь зубы. – Сначала был Тимофей, потом ты, потом...

– Потом? – его брови взлетают вверх. – Кто-то был после меня?

– Ну конечно. Я же легкодоступная! – произношу язвительным тоном.

Егор отпускает меня. Его лицо вновь становится скучающим, хотя глаза по-прежнему горят от ярости.

– Ну что, готова делать проект, кареглазка?

Едва заметно качаю головой.

– Нет.

Развернувшись, возвращаюсь в школу. Успеваю со звонком забежать в класс. Меньше всего на свете я хочу быть с Егором наедине.

Гроз является минут через пять. С вежливой улыбкой на лице извиняется перед математичкой и направляется к нашей парте. Когда проходит мимо Жанны, та проводит по его предплечью ладонью и заигрывающе хлопает глазками. Егор ей подмигивает.

У меня внутри всё леденеет...

Парень садится за парту, и дышать сразу же становится тяжелее. Тело невольно напрягается, ногти больно впиваются в ладони.

Пытаюсь с головой уйти в урок...

– Алин, я в замешательстве, – Таня осторожно касается моего плеча. – С приходом Коршунова ты почему-то избегаешь меня.

Ковыряю невидимую песчинку на поверхности стола.

– Ну что ты... Прости... Всё в порядке, просто...

Просто я не могу здесь находиться. Происходящее сейчас в столовой напоминает дешёвый спектакль, в центре которого есть один очень хороший актёр. Егор. Несколько столов сдвинуто, и за этим импровизированным «дружеским» столом сидит Гроз в окружении ребят из нашего класса. И нескольких из десятого. Они оживлённо разговаривают, громко смеются.

Мне всё время кажется, что надо мной.

– Просто что? – не унимается Таня.

А мы с ней вновь остались вдвоём. Хоккеисты тоже за столом Егора.

– Просто я разочарована в своём партнёре, – выдавливаю улыбку. – Думала, он совсем другой человек.

– Он тебе не нравится?

Таня немного поворачивает голову и устремляет взгляд на Егора. Старается смотреть украдкой. Её губы растягиваются в полуулыбке.

– По-моему, очень даже ничего. Красивый. И выглядит таким опасным со всеми этими татуировками. И тело у него спортивное. Наверняка под рубашкой кубики пресса.

Хватит!

Из меня почти вырывается это слово. Таня смотрит на Егора так же, как все остальные! Но вслух я говорю как можно безразличнее:

– Парень как парень. Ничего особенного.

Мы допиваем компот и уходим под громкий издевательский смех одноклассников.

К чёрту их всех!

Последний урок – физкультура. Нестерпимо тянет его прогулять. Получить мячом по голове или выглядеть посмешищем перед Грозом мне совсем не хочется.

Перед физрой у нас русский. Мы с Таней первыми заходим в кабинет, остальные появляются чуть позже. Все, кроме Егора и Жанны... Они входят в класс за минуту до звонка. Жанна держит Егора за локоть. Он провожает девушку до парты и что-то шепчет, близко наклонившись к её лицу. Та игриво хихикает.

Мне становится дурно... Сердце болезненно сжимается... Я и не думала, что можно испытывать столько боли.

Моргнув, отвожу от них взгляд и, пряча телефон на коленях, проверяю ВК. Оказывается, есть сообщение от Коршунова. Открываю.

Он: Фрейд уверен, что все мы бисексуальны. Любовь – это фикция. Ну или голимые инстинкты. Я не советую тебе читать эту книгу. Фрейд не поможет тебе разобраться.

Егор садится за парту. Перевожу на него взгляд.

– Разобраться в чём? – спрашиваю в лоб.

– В себе, кареглазка. В себе.

Он что, продолжает давать мне советы?

– Не пиши мне больше, ладно? Особенно с фальшивой страницы.

– Хочешь, чтобы писал со своей? – скалится он. – Наверняка я до сих пор в чёрном списке.

Вообще-то, нет...

– Оо! Спасибо, что напомнил. Смотри!

С лучезарной улыбкой на лице достаю из-под парты телефон и держу так, чтобы Гроз видел экран. Открываю чат с Коршуновым и отправляю того в чёрный список.

– Всё. Советы свои оставь при себе.

Он ловко выхватывает мой телефон и запихивает к себе в карман.

– Верни! – требую я, почти переходя на крик.

Егор съезжает на стуле немного ниже и отвечает с ленцой в голосе:

– Получишь позже. Когда остынешь... Ну или можешь попытаться его забрать.

Залезть к нему в карман джинсов? Ну уж нет!

Глава 12

Гроз

– Верни мой телефон! – шипит мышка, позабыв о листке с тестом.

Старательно игнорирую, пытаясь сосредоточиться на вопросах в своём листке.

Дан сейчас бы оборжался надо мной, увидев, что я пытаюсь учиться. Десять лет в прежней школе я даже не пробовал этого делать. Во всяком случае, на уроках. Я хавал знания уже дома. Легче их усваивал самостоятельно.

– Егор, это уже все границы переходит! Верни мне телефон! – не унимается она, сверля мою щеку таким взглядом, что сейчас лицо задымится.

– Отстань, – небрежно отмахиваюсь я.

Но изображать беспечный вид становится всё сложнее. Сейчас, впервые за два паршивых месяца я чувствую, как пепел вокруг меня начинает тлеть и разгораться вновь. Даже лёгкого движения воздуха достаточно, чтобы заставить его полыхать вновь.

Я с наслаждением жру её эмоции. Злость, обида, ярость, непонимание... Они такие неправильные... Но такие острые и яркие, что мне пока этого хватает. Хватает, чтобы вновь ожить.

«Зачем ты здесь?» – спросила она пару часов назад.

О, если бы я знал...

Возможно, хочу вновь испытать боль от её рук. Чтобы навсегда понять, что Алина – не моя девочка, что я ошибся.

Возможно, я хочу причинить боль ей. Может, мне полегчает.

Хочу дотронуться до неё. Хочу обнять, впиться в губы...

И мне чертовски страшно. Потому что, несмотря на своё предательство, она по-прежнему обладает неимоверной властью надо мной.

Я, вашу мать, приехал за ней! Думаю только о ней и ни на секунду не могу отпустить её от себя!

Ненавижу её...

И она мне чертовски нравится!..

Биполярочкой прям несёт.

Но я не псих. К счастью. У меня даже есть заключение от психиатра – спасибо папочке. На суде он пытался выставить меня невменяемым, ссылаясь на психическое расстройство моей матери. Мол, наследственность... В результате меня отправили к психоаналитику, а потом к психиатру.