Хочется плакать... Потому что моё сердце разрывается от того, как сильно я его люблю. Наверное, сейчас ещё больше, чем пять минут назад. Ведь Егор не побоялся прийти к моему не слишком адекватному сейчас отцу.

Моя ампутированная конечность отросла. Теперь я целёхонькая.

Бабушка зовёт всех на кухню, накрывает на стол. Егор не отказывается от ужина. Поставив цветы в вазу, распускаю волосы и быстро расчёсываю их пальцами. Ловлю на себе взгляд Егора, полный обожания. А потом и странно-терпеливый взгляд отца. А ещё вижу, как бабушка показывает ему кулак.

Что ж... Ладно... Видимо, мы попали в какую-то сюрреалистичную реальность, в которой мой отец решил проявить терпимость.

На столе у нас всё по-простому. Жареная картошка, котлетки и овощной салат. Егор уплетает за обе щеки, нахваливая стряпню бабули. Отец ничего не ест, я практически тоже.

Под столом Егор задевает мою ногу своей, и когда я смотрю на него, посылает мягкую поддерживающую улыбку...

Но когда ужин заканчивается, отец решительно выставляет бабушку из кухни, чтобы говорить только с нами двумя.

Похоже, затишье перед бурей подошло к концу...

– Чай или кофе? – подрываюсь я.

– Стакан воды, – говорит Егор, оттянув ворот своей стильной водолазки и на секунду обнажая шею и татуировку черепа на ней.

Отец моментально бледнеет, когда видит эту татуировку. Потом сжимает кулаки, а его лицо становится почти бордовым от гнева. Похоже, сейчас начнётся...

– Ты в тюрьме сидел? – холодно спрашивает он, глядя на татуированные руки Егора.

– Вы же знаете, что нет.

– Почему я должен это знать?

– Наверняка изучали биографию нашей семьи перед тем, как отдать Юлиану за моего отца.

Отец фыркает.

– Это было давно. Я не в курсе твоих новых свершений.

Трясущимися руками ставлю стакан воды перед Егором. Отцу подаю чай. Атмосфера на кухне такая токсичная, что хочется залезть под стол. С тоской смотрю на закрытую дверь. Хочется вернуть сюда бабушку, нарезать тортик и просто хорошо провести вечер. Без ссор.

– Чего вы от меня хотите? – отец по очереди смотрит нам в глаза.

Отвечает ему Егор:

– Дать нам шанс. Мне в частности. Обещаю, что Алину я не обижу.

– Нет! – режет папа, разрубая воздух рукой. – Вы из разных миров. Моей дочери с тобой не по пути.

Когда он вот так категоричен, мне немедленно хочется собрать чемодан и уйти.

– Пап... Ну почему ты не слышишь нас? – всхлипываю. – Я уже взрослая!..

– Ты? Ха! В каком месте? Спасибо мне потом скажешь!

– Геннадий Степанович, давайте подумаем, каким образом я смогу Вас убедить, что мне можно доверять, – спокойно произносит Егор, глядя отцу в глаза.

– Ты втянул мою дочь в какую-то грязную игру со своим отцом!.. – шипит папа сквозь зубы. – Мне пришлось её увезти, спрятать. Она с нормальным парнем из-за тебя рассталась. Чего ты сейчас хочешь от меня?

От упоминания Тимофея челюсть Егора напрягается, глаза вспыхиваю яростью.

– Тимофей, значит, достоин, а я нет? – повышается его голос.

Отец сверлит его таким же злым взглядом и чеканит:

– Да. Тимофей достоин.

Ну всё!

Я вылетаю из кухни и несусь в свою комнату. На то, чтобы одеться, закинуть в рюкзак несколько нужных вещей и собрать учебники, трачу минуты три. По моим щекам текут слёзы, но адреналин в крови не оставляет шансов передумать.

Егор и мой отец уже в прихожей. Папа пытается спровадить Егора. Когда видит меня, полностью одетую, с рюкзаком и спортивной сумкой, у него буквально падает челюсть.

– Куда ты собралась?

– Ухожу, – сжав зубы, чтобы не разреветься в голос, начинаю обуваться.

– Я не позволю! – рявкает отец.

– Драться будем? Ну давай ещё и перед соседями опозоримся.

Надеваю куртку. Егор молча забирает мой рюкзак и сумку. Он уже одет и ждёт меня в тамбуре. Между нами стеной вырастает отец. Из гостиной вылетает бабушка.

– Гена, отпусти её! Ты насовсем потеряешь свою дочь, если будешь таким упрямым!

– Полиция вернёт её домой через два часа. Она несовершеннолетняя! – это он говорит Егору.

Тот пожимает плечами.

– Значит, придётся с полицией договариваться.

– Ага! И всё это получит широкую огласку. Ну и репутация у меня будет в школе... – с сарказмом замечаю я. – Всё, я ухожу, пап, – протискиваюсь мимо него. – На два часа – значит на два часа.

Вылетаю за дверь, жму на кнопку лифта.

– Ты же понимаешь, что это бесполезно – бодаться со мной, – понизив голос до устрашающего шёпота, говорит отец Егору.

– Понимаю. Но Вы тоже должны понимать, кто я такой, – так же шёпотом отвечает парень.

– Угрожаешь мне, сосунок?

– Нет. И не думал.

Но всё же в голосе и словах Егора слышится угроза. А я не хочу, чтобы было всё так... так грязно, мерзко... Не хочу ругаться с отцом, сбегать. Я была вполне вменяемым подростком в отличие от той же Юлианы. А теперь всё как-то вышло из-под контроля.

Лифт открывается, но я не решаюсь в него войти. Слепо уставившись в стену, пытаюсь вереуть себе немного адекватности.

Руки трясутся. Ноги ватные.

Егор появляется рядом, обнимает за плечи, и мы входим в кабину.

Сейчас я бы не смогла сделать этого без него.

Зажмуриваюсь, ожидая, когда двери закроются. А когда кабина дёргается и начинает спускаться вниз, утыкаюсь носом в широкую грудь парня. Он гладит меня по волосам.

– Проблема отцов и детей стара как мир, Алина. Это просто нужно пережить.

Поднимаю голову и смотрю на него сквозь слёзы.

– И что теперь делать?

Егор подбадривающе усмехается.

– В моих планах было по-тихому встречаться до твоего совершеннолетия, если мой визит не принесёт результатов.

– Похоже, я всё испортила, – бросаю взгляд на свою сумку, болтающуюся на плече Егора.

– Нет. Ты сделала даже лучше, чем я предполагал. Никому тебя не отдам, моя мышка. Если твой отец этого не понимает, значит, я тебя самовольно забираю.

Глава 35

Гроз

Алина закрылась от меня... Наверное, я был к этому готов.

Она попросила меня помолчать, не обсуждать с ней отца, его невыносимый характер и всю эту дерьмовую ситуацию. «Просто полежи со мной», – так она сказала.

Включил какую-то музыку фоном. Лёг рядом и обнял.

Мышка была уверена, что отец явится за ней, хотя он даже не знал, где я живу. И, кажется, считала минуты до нашей необратимой разлуки. Я гладил её плечи, щёчки... жадно вдыхал её аромат, уткнувшись носом в нежное место за ушком. И она расслабилась в моих руках.

Стресс вымотал её окончательно. И вместо пустых разговоров она предпочла заснуть.

Я оставил её в своей спальне вместе с тарахтящим в ногах Чёрным, а сам ушёл на диван в гостиную... Чтобы не сорваться и не затискать её до необратимых последствий.

И мне, бл*ть, совсем не спится. Хотя я и прошлую ночь тоже не спал. Словно выключатель сломался, и теперь меня просто не выключает. Мозг кипит от переизбытка мыслей.

Что будет делать Столяров? Возможно, ничего не будет делать... Или завтра же явится в школу вместе с местным участковым. Или нам ждать этого участкового прямо с утра?

Но среди этих важных мыслей есть одна особенно яркая. Чёртов футболист её достоин, а я нет! И в груди больно долбит, долбит, долбит от этих слов Алининого отца.

Меня триггернуло – это факт. Я думал, всеку ему в рожу. И жалею, что не всёк. И не жалею тоже.

Да бл*ть!

Ворочаюсь, не в состоянии найти удобное положение. Нужно ещё больше вымотаться, чтобы отключиться. Физически вымотаться...

Встаю, включаю свет и решительно иду к тренажёрам. Сажусь на греблю. Сейчас бы какую-нибудь агрессивную музыку – и вообще ништяк. Но наушники в спальне. Не хочу будить Алину.

Херачу на тренажёре в давящей тишине, а в памяти всплывают все эпизоды, когда я видел Алину и Тимофея вместе.

Пиццерия... Этот мудак обнимал её. Потом мы столкнулись, и она втиснулась между нами. Меня снесло адреналином, мы подрались. Набережная... Его кофта на её плечах... Потом та драка, когда я взял Дана и Макса с собой. Вмешались какие-то прохожие, и Алина ушла с ним...