— Ты… ты поможешь мне? — просипел Кеша, роняя на пол жёлтую слюну. Там, где она касалась пола, поднимался лёгкий белёсый дымок.

Его покрасневшие глаза уставились на меня. Человеческий интеллект в них боролся с чем-то холодным, мерзким и кровожадным. А по заострившейся физиономии пробегали судороги. Чувства же сменялись одно за другим: отчаяние, ярость, боль…

Но вдруг осталась только кровожадность. А лицо затвердело, отчего приобрело ещё большее сходство с мордой насекомого.

Кажется, артефакт почти полностью подчинил себе личность Кеши, напитывая его ненавистью ко всему живому. Смертного уже не спасти. Даже если вытащить из него артефакт — это ничего не изменит.

— Ненавижу таких выскочек, как ты! — вдруг проскрежетал монстр, чей гнев возрос на благодатной почве из зависти, ненависти и неприязни. — Вчерашний простолюдин не должен вставать в один ряд с потомственными аристократами. Ты лишь глупый выверт природы, дурная шутка богов! Грязь под ногами истинных дворян. Ты должен прислуживать нам, а не сидеть за одним столом. Но я положу конец твоей жалкой жизни. Я высосу твои внутренности, вырву кишки и выпью кровь. Архг!

— Ш-ш-ш, — угрожающе прошипел Апофис, высунув голову из поясной сумки.

Он раскрыл пасть и плюнул в удивившегося монстра крошечной молнией. Она не причинила ему никакого вреда, а лишь разозлила. Он щёлкнул хелицерами и приготовился к прыжку.

Но тут его взгляд метнулся мне за спину. Там застыли Морозов, Огнева и оба солдата.

— Монстр! — крикнул Еремей и сдёрнул с плеча пневматическое ружьё.

Второй простолюдин последовал его примеру.

И прежде чем я успел хоть что-то сказать, солдаты открыли огонь. А Морозов с баронессой добавили своей магией. «Воздушное копьё» и выскочившие из потолка «каменные шипы» с хрустом хитина пронзили тело Кеши.

А разговоров-то было… «Убью, высосу…» Возможно, он бы оказал более серьёзное сопротивление, если бы полностью трансформировался. А так единственной формой сопротивления монстра стал его пронзительный вопль, перед тем как он окровавленной тушкой грохнулся на пол. Даже магией не успел воспользоваться. Помер, по-паучьи поджав под себя руки и ноги, увенчанные коготками.

— Громов, это что за чудовище⁈ Как оно попало сюда⁈ Где Горский⁈ — выпалил капитан Морозов.

— Вот этот человек-паук и был до недавнего времени Иннокентием Горским, — спокойно кивнул я на бездыханное тело, попутно подпихнув голову дракончика обратно в поясную сумку, чтобы никто не заметил его.

— Нет! Этого не может быть! — ахнул дворянин, видимо, узнав графа.

— Громов, почему ты нас не остановил⁈ — возмутилась баронесса, раздувая крылья носа.

— Так вы сразу стрелять начали, как ковбои на Диком Западе, — сказал я и достал из кармана кусок колбасы. — Но что сделано, то сделано. Не жалейте его. Он и как человек был говно, и как монстр многого не добился.

— Вашу мать, — процедила Огнева, зло пнув ногой кресло.

Морозов, в отличие от девушки, быстро взял себя в руки. Присел около тела и прагматично проговорил:

— Горские могут посчитать, что мы должны были обездвижить Иннокентия и притащить в Стражград. А там бы ему попытались помочь целители.

— Бред, — махнул я рукой и принялся за колбасу. — Его сознание было уже повреждено. Он бы никогда не вернул себе человеческий вид и разум. А вы видели, что сотворил его яд? Одна капля — и уже кланяешься Марене, бормоча: «Привет, как дела? Я идиот, решивший обездвижить опасного монстра».

— Тут ты прав. Но что же с ним случилось? — спросил капитан, глядя на труп, лежавший в луже крови. — Есть идеи, Громов?

— Угу. Жрица Маммоны вставила в него камень-артефакт. Видите, торчит из шеи? Не зря он чесал её. Артефакт превратил Кешу в монстра. Если бы мы втроём так быстро не дошли до форта, у графа был бы реальный шанс во время пути неожиданно напасть на меня или Огневу. А уж если бы это нападение произошло во время пылевой бури, то у него был бы ещё более высокий шанс на успех.

— Я даже никогда не слышал ни о чём подобном, — проговорил капитан, опасливо глядя на потускневший жёлтый кончик, выглядывающий из шеи трупа.

— Еремей, вытащи-ка артефакт. А то вдруг он способен оживить тело? — сказал я.

— А ежели я сам превращусь в монстра? Или это исчадие Хаоса иным способом убьёт меня?

— Еремей, перестань капризничать. На вот тебе простыню. Обмотай руку и вынь артефакт. А капитан Морозов тебе премию выпишет.

Простолюдин глянул на дворянина, и тот кивнул.

Тогда солдат взял простыню и одним рывком вырвал артефакт из шеи трупа. Сразу же брызнул гной.

— Я всё сделал! — выпалил Еремей, швырнув камень на кресло.

Никто не хотел его брать, так что я оторвал край простыни и замотал в него артефакт. Сунул в карман и на память вырвал один из хелицеров Кеши.

— Надо рассказать графу Седову о том, что тут произошло, — решил капитан и посмотрел на всех, кто был в комнате.

Наверняка у него мелькнула мысль соврать графу. Выдумать историю, в которой Кеша умер сам, без посторонней помощи. Но уж слишком много свидетелей, да и следы будет проблематично замести.

— Ладно, все за мной, — мрачно выдохнул Морозов и покинул комнату.

Мы вышли следом за ним.

— Капитан, а как вы вообще оказались в логове Горского? — мучимый любопытством, спросил я, догнав смертного.

— Краснова сказала его сиятельству, что ты вошёл в комнату юного графа. Вот Седов и отправил меня, чтоб я остановил тебя. Вдруг ты задумал что-то недоброе? Ты же, Громов, уж прости, но слегка того. Всякое можешь учудить. Ты колбасу с аппетитом ел прямо перед трупом. Честное слово, мне кажется, если долго смотреть в твои глаза, можно заразиться безумием.

— Нет, если долго смотреть в мои глаза, можно освободиться от всей этой шелухи: морали, правил, нерешительности и боязни чужого мнения.

Морозов покосился на меня и смолчал. А уже через несколько минут он постучал в дверь кабинета графа.

— Войдите! — раздался голос Седова.

Наша троица проскользнула внутрь, оставив солдат в коридоре.

В кабинете обнаружились четверо. Граф восседал за рабочим столом. Около окна стоял лысый мужчина, сцепивший руки за спиной. А на стуле царственно расположилась вдова Краснова, встретившая меня приятной улыбкой.

Четвёртым был дворянин с сединой на висках. Он неприязненно глянул на нас с баронессой и забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Надеюсь, Горский жив? Громов, ты не убил его? — иронично усмехнулся граф, чьё лицо освещала керосиновая лампа, горящая под потолком.

— Я нет. А они да, — кивнул я на Огневу с Морозовым.

— Это ведь глупая шутка? — поморщился Седов.

— Да какая шутка? Они его буквально по ковру размазали. Очень кровожадные люди. Налетели как саранча, — усмехнулся я и уселся на диванчик.

Хмурая баронесса присела рядом, как и капитан Морозов. Последний метнул на меня недовольный взгляд и мрачно проговорил, посмотрев на Седова, продолжавшего считать, что я глупо шучу:

— Ваше сиятельство, Громов сказал правду.

— Как⁈ — побледнел граф, округлив глаза.

Морозов коротко рассказал, что произошло, и попросил меня показать камень-артефакт. Я положил тот на стол, развернув материю. И все увидели хищно блеснувший желтизной камень. Даже будто тени в кабинете сгустились, а воздух стал тяжелее.

— Прежде я ничего такого не видел, — сдавленно произнёс мужчина у окна. — Хаос становится всё сильнее и изобретательнее.

— Прогресс не остановить, — философски сказал я.

— Вероятно, этих юнцов специально выпустили из подземелья Хаоса, — кивнул на нас с Огневой дворянин с сединой на висках. — Чтобы они привели в форт монстра.

— Хаос не настолько глуп, чтобы жертвовать целой жрицей Маммоны. Громов и Огнева убили её. А это мало подходит под слово «выпустили», — проронил граф Седов, мрачнее всё больше и больше.

Мужчина будто постарел ещё лет на десять, но наверняка не забыл с помощью блокатора магии проверить всех дворян, находящихся в кабинете. Вряд ли среди них есть диверсант.