Довольно-таки просторная, сияющая чистотой, вдоль стен — светлые шкафы, на стеклянных дверцах искусная гравировка: цветы, листья, сказочные птицы и животные. Громадный холодильник, посередине овальный стол под льняной клетчатой скатертью, стеклокерамическая плита, которую Соня видела лишь в интернете. Она неуверенно вошла, прикинула, что съестное можно найти лишь в холодильнике. Сбоку от него девушка увидела узкую дверь, а чуть подальше — ещё одну. Первая оказалась входом в обыкновенную кладовку, а за второй имелась небольшая комната, уютная, с беленькими кружевными занавесочками на двух окнах, с вместительным зеркальным шкафом, кроватью и небольшим столиком, на котором стоял горшок с каким-то зелёным растением. Несколько мягких стульев и серый, с тёмно-синими узорами ковёр на полу дополняли обстановку комнаты. Соня догадалась, что это жилище какой-то женщины, вероятно домработницы, которая сейчас отсутствовала.

Она прикрыла дверь и двинулась к холодильнику: есть хотелось ужасно. Кастрюлями, судками и контейнерами были забиты все его полки, поэтому Соня принялась попеременно открывать их. Мясо, мясо и мясо во всяких видах. Просто отварное, тушённое в каком-то, пряно пахнущем соусе, жареное и копчёное. Она вытащила контейнер с копчёной курицей. У неё прямо слюнки потекли, так вкусно пахло. Тарелка и хлеб нашлись быстро, а электрический чайник стоял на виду. Соня наливала в чайник воду, когда услышала, как открывается дверь. Она резко повернулась — хозяин! В одних брюках, босиком стоял на пороге, с интересом разглядывая её. Она поставила чайник, с неприязнью встретила его взгляд. Он усмехнулся: — поставь и для меня тарелку, я тоже буду есть. — Повернулся, вышел, и она услышала, как зашумела в ванной вода.

— Сам поставь, — буркнула Соня ему в спину и села за стол.

Она успела лишь несколько раз откусить от куриной ноги, когда он опять появился на пороге, вытирая волосы большим полотенцем. Оглядев стол, нахмурился: — я велел тебе поставить тарелку и для меня.

Соня подняла на него ненавидящий взгляд: — я не собираюсь вам прислуживать! Вы насильник и преступник! Я требую, чтобы вы меня отпустили! — у неё дрогнул голос, и она отвернулась, чтобы он не заметил набежавших на глаза слёз.

— Ну-ну, требуешь, значит, — он загремел посудой в шкафу, достав из холодильника контейнер с заливным из языка, вывалил всё себе на тарелку, брезгливо сморщился и, подцепив веточку петрушки, бросил её в раковину. Опять вернулся к шкафам, пошуршал там, и по кухне разнёсся запах свежезаваренного чая. Наконец он утихомирился, сел, положив локти на стол, с любопытством уставился на девушку. Она бросила вилку, собрав всё своё мужество, подняла на него глаза:

— вы кто? Сумасшедший? Маньяк-насильник? — сказав это, внутренне поёжилась. Маньяки — они ведь убивают свои жертвы… Ещё в лесу она смирилась с тем, что умрёт, но он привёз её к себе, залечил повреждения и разрешил поесть… Она подумала что, возможно, ей всё же удастся бежать или позвать на помощь.

Он смотрел на неё без ненависти и злобы, внимательно: — я Айк. А как тебя зовут?

— Соня, — машинально ответила она, и тут же зло дёрнула плечом: зачем она назвала ему своё имя!

— Со-оня, — он едва заметно улыбнулся, — так вот, Соня, я не сумасшедший и не маньяк. Веришь, нет, я очень долго тебя искал!

— С чего бы это? — она недоверчиво посмотрела ему в глаза, со страхом заметив, как наливаются желтизной его, до этого бывшие нормальными человеческими, глаза, как сужается до узкой тёмной щели зрачок.

— Увы, ты моя пара. Моя единственная, которую я искал всю жизнь…

— Нет, вы точно сумасшедший! Какая ещё пара?! Что за бред?!

— Я оборотень, моя милая. Волк. Даже у наших диких родичей образуются пары, одни на всю жизнь. Вот и нам достались от них некоторые свойства. Мы ищем свою пару, свою половинку, если тебе так понятнее. Я вот много лет искал, но тщетно. Правда, я и подумать не мог, что моей парой будет не волчица, а человеческая девчонка, да ещё Лесная Бабочка! — он горько усмехнулся своим мыслям.

— Что за бабочка? Да ещё лесная!? Вы думаете, я могу превращаться в бабочку??

Он нахмурился, жёстко глядя на неё: — ты — Лесная Бабочка! Разве нет? Вас было четверо, водитель автобуса высадил вас недалеко от Междуреченска, как вы просили, и уехал. Мне, конечно, странно, что ты оказалась девушкой, но и это можно понять: решила, что за девственницу мы заплатим дороже. Почему только так отчаянно сопротивлялась? — Всё также хмурясь, он отрезал кусок языка и запихнул его в рот. Затем встал и налил себе чаю, зло заметив: — успокойся. Даже если бы ты уже встречалась со многими мужчинами, я всё равно не смог бы отказаться от тебя, потому что иначе действительно мог сойти с ума. А чай себе сама наливай, я тебе тоже не прислуга.

Пока он скрипел за её спиной дверцами шкафа, что-то разыскивая, Соня лишь безмолвно открывала и закрывала рот, кипя от негодования и не находя слов. — Это что же, он считает, что она решила стать проституткой, и приехала в этот лес, чтобы подороже продать себя оборотням??

— Да вы… вы что себе позволяете?? Нет, вы точно больной на голову! Я к бабушке ехала, в Малую Ветлугу, ясно вам??!

— Ага, а вышла с Лесными Бабочками! — он иронически хмыкнул, бросая на стол перед ней полиэтиленовый пакет с печеньем и коробку конфет.

— Да я…в туалет захотела! — Соня запнулась. Всё же как-то неловко говорить об этом постороннему мужику, но она вспомнила, что уже было между ними и мысленно махнула рукой, — а водитель не дождался, уехал! А эту троицу я вообще первый раз увидела!

— Да, конечно, пописать, значит, захотела, — он насмешливо фыркнул, а Соня густо покраснела, — а что же водитель-то тебя ждать не стал, уехал?

— Потому что я в лес пошла, там у дороги кустов не было! А он и подумал, что я вместе с теми девицами! — голос у неё возмущённо дрожал, а потом она внезапно успокоилась: — впрочем, что это я? Мне плевать, что вы обо мне думаете! Вы преступник, а меня обязательно будут искать! Мои родители знают, что я к бабушке в Малую Ветлугу поехала, а раз я там не появлюсь, они пойдут в полицию! — Соня вызывающе смотрела мужчине в глаза, сдерживая дрожь. Пусть не думает, что она его боится!

Он залпом выпил остывший чай, сказал, задумчиво глядя на неё: — открывай коробку, конфеты должны быть свежими. Ты любишь “ассорти”?

— Терпеть не могу! — она продолжала зло смотреть на него.

Отодвинув стул, он прошёлся по кухне, заложив руки в карманы брюк. Соня не обернулась, хотя внутри всё сжималось, когда он мягко скользнул ей за спину. Положив тяжёлую руку на плечо, негромко сказал: — сегодня ночью мы проведём сцепку. Я думаю, ты забеременеешь сразу. А потом, когда ты родишь мне щенков, мы поедем к твоим родителям. Или сначала к бабушке? — он наклонился и поцеловал её в макушку. Попытался прижаться к её волосам своей щекой — Соня отшатнулась, сбросила его руку с плеча. С трудом сдерживая слёзы и стараясь говорить спокойно, ответила:

— я не знаю, что такое сцепка, думаю, что какая-то гадость. Пока я в вашей власти, вы, конечно, будете надо мной издеваться, насколько вашей фантазии хватит. Но, даже если вы меня убьёте, мои родители добьются, чтобы вас нашли и арестовали. Так что не надейтесь, что останетесь безнаказанным. И никого рожать я тоже не собираюсь. Ещё и щенков, как собака! — Горло перехватило спазмами, Соня стиснула зубы и крепко зажмурила глаза, но предательские слёзы всё равно покатились по щекам.

Он придвинул стул поближе к ней, сел и взял её за руку. Соня рванулась, но он держал крепко, серьёзно глядя на неё. Она плакала, некрасиво шмыгая носом и утирая слёзы тыльной стороной другой руки. Мужчина взял из держателя на столе салфетку, попытался промокнуть ей глаза, но Соня со злостью вырвала у него салфетку, вытерла нос: — отпустите меня, пожалуйста! Я никому про вас ничего не скажу, если сейчас отпустите. У меня бабушка болеет, она одна живёт. Если я не приеду, я не знаю, что с ней будет!