— Здорово, волчара! — хохотнул полицейский, — всё не угомонишься?

— Эдик, помоги найти даму по фамилии Туманова, — не поддался на провокацию Айк. — Только я ни имени, ни отчества, ни даты рождения не знаю.

— Ладно, попробую. Ты где?

— Я в Красноярске. Вечерком в ресторан гостиницы приедешь?

— Лады, только давай завтра. Там, я думаю, и список подоспеет. По приблизительной дате рождения ничего сказать не сможешь? Или тебе всё равно, сколько ей лет? — он опять захохотал.

— Что ты ржёшь, как стоялый жеребец, — недовольно поморщился Айк. — Я к тебе с серьёзным вопросом, а тебе смешно. Женщине от сорока пяти до пятидесяти, я думаю.

— Ладно, ладно, не злись, сказал же — попробую!

Список женщин Красноярска по фамилии Туманова к вечеру следующего дня, действительно, был готов и состоял он из пятнадцати человек.

Айк уныло рассматривал лежащий перед ним листок бумаги, а Лукьянов внимательно смотрел на него.

— Чего молчишь?

Тот тяжело вздохнул: — понимаешь, Эдик, мне ещё полмесяца надо затратить, чтобы с каждой поговорить. Их ещё найти надо, да дома застать…

— Слушай, может ты что-то знаешь по искомой даме? Ну, там, образование, семейное положение, ещё что-то?

— Знаю, — Айк дёрнул уголком рта, — пьяница она и, скорее всего, нигде не работает.

— Ну, так бы и говорил! Мы таких людей худо-бедно учитываем. Не всех и не всегда, правда. У неё судимостей нет, не знаешь?

— Не знаю, но думаю, что нет.

— Поищем! — бодро пообещал приятель и хлопнул Айка по плечу: — расскажешь, что удалось узнать?

На следующий день из списка удалось исключить девять человек, по которым было известно, что все они работают и имеют благополучные семьи. Оставшихся шестерых Айку предстояло навестить.

***

Заканчивалась вторая неделя встреч с женщинами по фамилии Туманова, и Айку, наконец, повезло. Он считал, что Сонина подруга должна жить где-то недалеко от школы, в которой они вместе учились. Но нет, оказалось, в школу Аллочка добиралась на троллейбусе.

Он сразу понял, что наконец-то нашёл ту самую Нину Сергеевну Туманову, как только поднялся на второй этаж старой пятиэтажки и увидел облезлую, не раз взломанную дверь с разбитыми косяками, выломанными замками и наспех заколоченными фанерой дырами от них. Звонок не работал, ему пришлось стучать. На стук из соседней квартиры вышла женщина средних лет и неприязненно сказала: — не могли бы вы не стучать так громко? У меня ребёнок спит!

— Извините, — Айк неловко улыбнулся, — но у неё не работает звонок. Может быть, хозяйки нет дома?

— Да дома она, пьяная, наверно, валяется! — женщина оглядела его с головы до ног, презрительно сказала: — неужели такой приличный мужчина не мог найти женщину получше? Сифилис подцепить не боитесь?

— О! — он засмеялся, — вы ошибаетесь! Я к ней не по этому вопросу, честное слово! Мне надо у неё получить кое-какие сведения, только и всего.

— Ну-ну, — взгляд женщины смягчился, — вы дверь-то толкните посильнее, Нинка её не закрывает, нечего там воровать, кроме пустых бутылок!

Так и получилось. Айк вошёл в грязную прихожую, а затем — в комнату. Прямо на полу, на искусственном облезлом паласе спала женщина. Он огляделся и подумал, что Соня точно здесь не живёт. Тяжёлый застоявшийся воздух, пропитанный застарелыми запахами дешёвого табака, алкоголя, мочи и чего-то гниющего. Голые стены с выцветшими грязными обоями, много лет немытые окна, на кухонном столе, видном через открытую дверь, гора грязных тарелок и гранёных стаканов, пустые бутылки, потёки чего-то жирного. В комнате старая обшарпанная мебель: древний диван с лоснящейся от грязи обивкой, шкаф с исцарапанными дверцами, несколько колченогих разномастных стульев. В другую комнату он не пошёл. Подошёл к окну и, немного повозившись и стараясь не прислоняться к ободранному грязному подоконнику, открыл раму. Несколько раз вдохнул полной грудью хлынувший свежий воздух и вернулся к спящей хозяйке. Присел перед ней на корточки и, не церемонясь, потряс за плечо: — эй, Нина Сергеевна, проснитесь!

Женщина замычала, потом, не открывая глаз, чётко сказала: — пошёл на х…!

Усмехнувшись, Айк рывком посадил её и прислонил спиной к дивану, после чего слегка похлопал по щекам, опухшим от многодневной пьянки: — давайте, давайте, открывайте глаза, Нина Сергеевна, мне нужно с вами поговорить.

Кое-как женщина разлепила глаза и ощерила рот с редкими гнилыми зубами: — какой красавчик! Опохмелиться принёс?

— Нет, — Айк отрицательно качнул головой, — но могу сходить, купить.

— Иди! — она снова начала заваливаться на бок.

Айк не стал её поднимать. Поднявшись на ноги, немного постоял, глядя на вновь уснувшую женщину и вышел из квартиры.

В ближайшем магазине взял бутылку водки и закуску: маринованные огурцы, хлеб, батон копчёной колбасы. Подумав, кинул в корзину несколько банок рыбных и мясных консервов.

К его удивлению, когда он снова вернулся в квартиру, хозяйка сидела на диване, обхватив руками голову. На звук его шагов, не пошевелившись, хрипло спросила: — купил?

— Купил! Налить?

— Давай. Стакан на кухне возьми.

Айк прошёл на кухню и, выбрав на столе наименее грязный стакан, плеснул в него немного водки. Оглядевшись, увидел среди грязных тарелок нож и отрезал толстый ломоть хлеба, сверху положил несколько кружков колбасы.

Женщина подняла голову, протянула трясущуюся грязную руку, в которую он вставил стакан. Залпом выпив содержимое, она блаженно прикрыла глаза. Айк с интересом наблюдал за ней. Потом, положив хлеб с колбасой ей на колени, ногой подтянул к себе ближайший стул: — ну, полегчало? Теперь мы с вами поговорим.

Она посмотрела на него мутным взглядом: — чего тебе надо?

— Нина Сергеевна, ваша дочь с вами живёт?

— Алка-то? Не-ет, уехала она. Давно.

— А Соню Рубцову вы знаете?

— Соньку? Знаю, да, — она заметила у себя на коленях хлеб с колбасой, скривилась, потом грязно выругалась: — это ты зачем купил? Лучше бы пузырь…

— Ешьте.

Она неохотно откусила, сказала, с трудом проглотив: — сын у неё, в честь какого-то бога муж назвал, не помню.

Айк напрягся: — сын?? И… она замужем?

— Не-е, развелась уже. Одна теперь живёт, без мужика. Слушай, налей ещё? Хлеб запить.

Он прошёл в кухню, ничего не видя перед собой. Волк завыл, требуя, чтоб его выпустили. Потом тихо заскулил. Айк чувствовал, что отчаяние захлёстывает его, перехватывая спазмами горло, не позволяя дышать. Он прислонился лбом к косяку, закрыл глаза.

— Эй, парень, ты чего застрял? — хриплый пропитый голос вернул его к жизни. Он схватил со стола открытую бутылку и вернулся к хозяйке.

— Так муж её бросил? Или она сама от него ушла?

— Не-е, он. Да и плевать, пусть катится к… матери. Она и без него не пропадёт. Алка у меня парикмахерша, хорошие деньги зарабатывает. А, вспомнила: Аполлоном сынка у ней зовут!

У Айка ослабели ноги, он тяжело опустился на стул и механически протянул женщине бутылку, которую она тут же схватила. — Так сын родился у Аллы? Это она выходила замуж?

— Ты чё, дурной? — она смотрела на него с подозрением, — я тебе о ком говорю-то? Алка, дочь моя, парикмахерша, сын у неё, Аполлон. Понял, нет?

От облегчения, которое почувствовал Айк, он был готов расцеловать эту опухшую багровую личность. Не выдержав, он вскочил: — а Соня у неё живёт? — Он пожалел, что отдал всю бутылку. Теперь женщина, не слыша его, пила прямо из горлышка. Он попробовал отобрать, но опоздал. Нина Сергеевна снова заваливалась на бок. Он схватил её за руку, не позволяя упасть: — где живёт Алла? Скажите, где мне её найти?

Не открывая глаз, та с трудом пробормотала: — не помню я, город какой-то, на конверте написано было. — И упала, отключившись.

— Н-да-а, на конверте, значит. — Айк оглядел комнату, — и где искать тот конверт? Если он вообще сохранился! — Неуверенно посмотрев на уснувшую женщину, он пришёл к выводу, что ничего от неё не добьётся. Оставалось одно — искать самому. Ждать до завтра, когда она, возможно, протрезвеет, у него не хватало терпения.