- Глупости не говори, всё нормально у меня.

- Или это временно, или я беременна! – весело допела Галя.

Катя показала соседке язык:

- Даже не надейся!

Зря Галя злорадствует со своей дурацкой песенкой, всё у Кати нормально. Хотя в чём-то соседка права, надо заглянуть в свой специальный календарь. Был у неё такой: с одной стороны календарь, с другой лазурный берег тёплого моря. Раньше Катя исправно отмечала в нём нужные даты, но в последнее время стала забывать. Расслабилась, пока была одна.

Большую часть вещей Катя всё-таки отдала Галине. Та взяла даже те, которые ей были великоваты.

- Ничего, пока в старом похожу, эти до весны подгоню под себя, - довольно сказала она.

А Катя поехала купить себе несколько обновок. Куртку точно надо, и брюки тёплые. Свитер длинный, чтобы попу прикрывал, хорошо бы мягкий, но не пушистый. Ещё Кате понравился короткий, шоколадного цвета, вязанный жилет с кожаными аппликациями на груди. Она пока не придумала, с чем будет его носить, но рука сама потянулась за привлекательной вещью.

Катя набрала большую охапку, зашла в примерочную. Разделась, посмотрела на себя в зеркало и замерла.

Что-то не так. Что-то в её привычной, всегдашней внешности, неуловимо изменилось. Катя покрутила головой, повернулась к зеркалу одним боком, потом другим. Она, конечно, набрала несколько дополнительных килограммов, но всё равно дело не в них. Из высокого широкого зеркала на Катю смотрела слишком взрослая девушка с роскошной, чуть покрытой загаром, золотисто-розовой кожей.

Фишку с цветом кожи Катя знала давно – на заре своей «карьеры» в мегаполисе пришлось немного поработать в модном и дорогом магазине женского белья. Освещение и цвет стен в кабинках для примерки устроено так, что даже бледная, как поганка, клиентка казалась себе вполне впечатляющей особой с прекрасным цветом кожи.

Но освещение никак не влияло на выражение лица.

Катя сжала ладонями щёки, так, чтобы губы сложились смешным утиным клювом и сказала сама себе:

- Что это со мной такое – не такое, а?

Почему-то сразу вспомнились Галины прямые намёки. Нет, надо всё-таки сходить к врачу, хотя бы для того, чтобы в голову не лезли всякие глупости.

Для начала купить тест-полоску. Просто чтобы убедиться, что никаких «или это временно, или я беременна» у неё нет. А уж потом в консультацию, исключительно для профилактики, просто потому, что давно не была.

Катя смотрела на тест-полоску и не верила своим глазам. Как две? Не может быть две! Просто уму непостижимо! Надо было купить несколько полосок, эта, которую Катя сейчас держит в руке, наверняка просроченная или бракованная.

Катя полезла в комод за своим календариком. Ой, совсем она расслабилась! Маленький календарь, который всегда лежал в отделении с колготками, сейчас пропал неизвестно куда. Пришлось перерыть оба её личных ящика, пока между складок старой пижамы не блеснул берлинской лазурью глянцевый квадратик.

Отмеченные в календаре даты чётко подтвердили – тест-полоска не просроченная и не бракованная. А Катя от своей любви к Павлу окончательно потеряла не только голову, но, как бы сейчас сказала Люся, ещё и нюх. У Кати было как минимум три недели беременности. Может быть, и все четыре.

В её, ещё минуту назад свободную от проблем голову, полезли неприятные мысли.

Обрадуется Павел ребёнку или нет? Если нет, что делать? Сможет она воспитать его одна? На Катиных родителей можно не рассчитывать, это не Галина деревенская мама, которая согласилась воспитывать внука, пока дочь на всех зарабатывает деньги.

Катя точно знала, что родителям она не нужна. С тех самых пор, как стало понятно, что спортсменкой, достойной соревнований и высоких наград, она никогда не будет. Отец и мать, оба в прошлом успешные лыжники, а теперь мастера тренерской работы, больше года мучили маленькую Катю тренировками. Не то чтобы девочка была абсолютно безнадёжна, но, как заметил папин друг, тоже спортсмен, ей от родителей совершенно не передался бойцовский характер. Она плакала всегда: когда падала, когда замерзала, когда с разбега утыкалась лицом в колючий снег. Она отказывалась повторять упражнение, ревела и упиралась, с остервенением отпинывая от себя лыжи.

И тут, о счастье, мама оказалась беременной и в положенный срок родила мальчика. Брат был достойным сыном своих родителей: упорный, терпеливый, с низким болевым порогом, он обещал привезти в родной спортивный клуб не одну золотую медаль. От Кати отстали. Теперь всё внимание и воспитание досталось ему. Потом, когда брат начал завоёвывать свои первые медали, на Катю уже вообще никто не обращал внимания. Когда она сказала, что уезжает, мама попросила не будить папу. Попрощаться можно и потом, по телефону, а отцу завтра рано вставать, они с Катиным братом уезжают на сборы.

Люся больше не звонила, а жаль: Катя с Пашей придумали план по её спасению. Главное – узнать, где она находится. Через знакомых Павел сможет передать ей деньги на побег. Пока оставалось только ждать следующего звонка.

И думать, как сообщить Павлу, что он скоро будет отцом.

Думала Катя долго. Как рассказать о ребёнке Павлу? Хотелось чего-то необычного, праздничного и неожиданного. Подарить ему воздушный шарик с нарисованным младенцем? Или со словами «Поздравляю папу!» Может быть, передать в подарочной коробочке тест-полоску? Или это глупая идея? А если Павел не обрадуется известию, что тогда?

Вечером Павел встретил Катю с работы и, традиционно, предложил где-нибудь поесть.

- На даче. Я сама приготовлю, - решила Катя.

Ей хотелось тёплой домашней обстановки, посиделок у камина, чтобы никаких посторонних людей и звуков. Погода как раз подходящая – моросил мелкий противный дождик, тяжёлое мрачное небо сливалось с тёмным сырым асфальтом. В такую погоду нет ничего лучше, чем сидеть рядом с любимым за нарядным столом и потягивать из тонкого бокала красное вино. Хотя ей придётся обойтись соком. Какое теперь вино!

Пожалуй, стоит накрыть стол для романтического ужина. Алые свечи, в тон им малиновая скатерть, вино для Павла в серебряном ведёрке, тарелки чёрного фарфора. И её маленький неожиданный сюрприз.

Пока Катя прикидывала, как быстро, красиво и вкусно оформить их первый вечер втроём – малыша в животе она теперь тоже считала, Павел затормозил возле дома. Катя вышла из машины, сделала пару шагов, поскользнулась и с криком упала на спину.

Она никогда не боялась падать. Ну упала и упала, подумаешь, с кем не бывает. Сегодня, приложившись спиной и лопатками к жёсткой земле, Катя ощутила животный страх. Вдруг она повредит ребёнку? Катя уже успела проштудировать интернет и знала: сейчас её малыш размером с крошку сахарного песка.

Эта мысль успокоила. Крошка сахарного песка надёжно припрятана глубоко в животе. Под кожей, жировой прослойкой и мышцами. С ней не случится ничего плохо, Кате совершенно не стоит бояться.

Павел подбежал, поднял её на руки:

- Упала? Ушиблась? Больно? Где болит?

- Уже лучше, - ответила она, обхватывая его за шею. – Паша, знаешь, как я тебя люблю?

- Как?

- Ты же знаешь!

- Нет, не знаю. Ну, говори, раз начала.

- Очень сильно. Страшно сильно. Я без тебя жить не могу, - серьёзно призналась Катя. – А ты?

- А я без тебя и не собираюсь жить, - улыбнулся он. – Катя! Ты чего наделала! Ты же только что призналась мне в любви!

Она покрепче ухватилась за его шею. Ну да, призналась, и что теперь? Он поставит её на сырую холодную землю? Прямо в лужу?

- Ага, - кивнула Катя, утыкаясь лицом в мокрый от дождя воротник его куртки.

- Я первый должен был тебе сказать! Я же мужчина. А ты – слабая женщина! Слабая и нерешительная.

- Я и есть нерешительная, - подтвердила Катя. – Если ты дальше будешь держать меня под дождём и на холоде, я ещё и больная буду.

Павел перехватил её поудобнее и побежал к дому.

Чтобы быстрее согреться, Катя налила им обоим горячего чаю с лимоном. Быстро нарезала колбасу и сыр, сделала пару горячих бутербродов. До ужина хватит, нечего аппетит перебивать. Готовые бутерброды решила украсить оливками. Достала из баночки крупные чёрные плоды, взяла маленький нож и принялась нарезать их тонкими колечками.