Ох… снова пощёчина. Да что ж она заладила мне по морде-то лупить?!

— Я тебя спасала, неблагодарная ты скотина! — проревела Аннушка, усаживаясь на мне поустойчивее и вновь замахиваясь. — Всё сделала, чтоб ты не издох тут, а ты…

— А я, — перехватив тонкие запястья, я перевернулся, подмяв стройное горячее тело под себя, и снова поцеловал. Теперь уже обстоятельно и настойчиво.

Организм сообщал, что он восстановился более чем полностью и готов на любые подвиги, в том числе наследить в истории потомками. Да и магию, кстати, пополнить не помешало бы.

— А я решил согласиться на твоё щедрое предложение помочь товарищу с нулевым потенциалом восстановить магию.

— Моё предложение? — изумилась АнМихална и тихо пискнула, когда колено скользнуло ей промеж бёдер.

Слизь на стенах была совсем слабой, истончившейся и подсохшей. Это я отметил в первые минуты после пробуждения. Значит, Нутро недавно кем-то плотно позавтракало. То есть, у нас в запасе часов семь-восемь. А я столько всё равно не продержусь: приятное восстановление магии — дело затратное, а я ослаб. После двух смертей-то. Час, максимум.

Ладно, полтора.

…Через два часа мы лежали, совершенно обессиленные, на тёплом земельном полу пещеры. Аннушка Михална оказалась не просто горячей, а прямо таки огненной штучкой. И, судя по пылу, с воздыхателями у неё в последнее время дела обстояли так себе. Но и первым у неё я тоже не был. И даже третьим.

— А ты не боишься, что тебя порченную потом замуж не возьмут?

Анна приподнялась на локте и окинула меня пренебрежительным взглядом.

— Ты с какой горы спустился, Матвеюшко? Невинностью теперь торгуют только важные наследницы и отчаявшиеся нищие дворянки.

— А ты неважная или обнищавшая?

— Вот наглец, а. Важная. Но у меня конкурентов нет. Я одна наследовала за родителями. Немалое состояние. Так что на мою руку очереди выстраиваются. Женятся, даже если у меня выводок детей и любовников будет. Род надобно продолжить, при таком раскладе у магов даже внебрачные все признаются.

— А у не магов?

— По-разному.

Ну, хоть что-то осталось стабильным в сумасшедшей исторической каше. Маги всегда были выше неодарённых людей. Хотя бы потому, что сильнее.

— Нас переваривать скоро начнут? — лениво поинтересовалась Аннушка, вновь улегшись и накручивая прядь моих волос на палец.

— Не терпится стать результатом пищеварения?

— Нет, просто привыкла за сутки к тому, что раз ты спокоен, значит, опасности нет.

— Я ж нулевой потенциал. Мне положено не чуять опасность, пока под самым носом не завоняет.

— Ври, да не завирайся, Матвей Палыч. Может, у твоего предшественника потенциал и был нулевой. Может, у тебя сейчас низковат. Но то, что ты творишь… то, как ты управляешься с магией, намекает на большой опыт и искусное умение.

— Ладно, Ань. Одевайся и пойдём. Нам надо выбраться наружу. И найти в тваревой Грани место для пробоя. И тварям не попасться. И…

— Задачка для полубога?

— Для нулевого потенциала.

На этот раз пришлось поплутать часа три. Судьба подбросила нам яму, выводящую в срединную часть Нутра, ту, что ближе к сердцу Гнили. Очень хотелось пить. Флягу, которая по счастливой случайности болталась у Аннушки на поясе, мы честно поделили на двоих и держались на такой малости сутки. Теперь поиск воды стал первоочередной задачей. Жрать тоже хотелось, но, в отличие от жажды, голод не был убийственным, по крайней мере, в ближайшие пару-тройку суток. Я надеялся выйти из Гнили раньше.

Никогда прежде в мою койку не попадали сильные женщины-маги. Следовало признать, что я бездарно прожил четыре десятка лет. Хорошо, два с половиной: кроме тех годков, в кои я о бабах ещё не помышлял. Восстановление с Аннушкой ни в какое сравнение не шло с обычными кувырканиями даже с самыми сочными и полными жизни красотками. С другой стороны, в моем мире женская магия ограничивалась уровнем знахарки, особо не развернёшься.

Потенциал Аннушки же близился к моему собственному. К прошлому собственному. За такое и жениться не жалко. Зато шанс зарядиться всегда под рукой. Правда, я был готов пожертвовать свободой только с условием регулярных увольнительных для походов налево. Исключительно по служебной необходимости. К тому же, Аннушка обмолвилась, что она наследует солидный капитал. А на восстановление службы Пригранья потребуется много средств…

Резерв мой едва не лопался, как упругий зад у дочки трактирщика. Но контакт с магией по-прежнему не складывался. Я мог почерпнуть из резерва, максимум, пятую часть сил. Ну, четверть, если из жил рваться. И то, с натяжкой. Что-то блокировало магию, не давало отозваться. Обнаружить препону мне никак не удавалось. Значит, ближайшие цели следовало пересмотреть. Мне срочно нужны были снадобья. Без них шанс пробить ровную, без перепадов Грань стремился к нулю. Даже если мы с Аннушкой станем кувыркаться безостановочно.

Тем не менее, даже с такими скудными возможностями, Нутро я неплохо подпалил. Тихонько, понемножку, не нарушая сна. Там, где мы с Аней проходили, оставались сухие, чистые подземные тоннели. Палёным только воняло. И ещё кое-чем.

— Фуууу… — Аннушка отпрянула из узкого хода, куда только что свернула, и позеленев, согнулась пополам. Но рвоты не последовало: не то пустому желудку нечего было исторгнуть, не то АнМихайлна взяла себя в руки.

— А как ты думала? Пищеварение вообще дело ароматное, — я под руку вытащил Аню в уже обработанную часть тоннеля, где воздух был свежее. — Зато мы теперь точно знаем, что туда нам не надо. Нутро ещё кого-то переваривает.

— А помочь?!

— Ты вонь-то почуяла? Нечему уже помогать. Совсем. Даже если человек там был. А где здесь человека-то сыскать? Тварь какая-нибудь свалилась, на наше счастье. Продышалась? Давай, двигаем обратно, там ещё боковой тоннель был.

К счастью, на этот раз Нутро не стало ронять нас с высот, а выпустило из своих подпалённых объятий на окраине симпатичной округлой полянки. Сплошь увитой густой липкой паутиной. С мощным коконом по центру, в паре метров над землёй. Гнездо. Что, Матюха, насладился прелестями земной любви? Иди, отрабатывай.

Можно было, конечно, вернуться в Нутро. Но ближайшие тоннели мы уже обследовали. А сколько придется топать до следующего «выхода» — вопрос не праздный. Может и не хватить времени, и тогда проголодавшееся Нутро станет серьёзной проблемой. Выберемся, конечно, но жечь и пепелить придётся по полной. И не накувыркаешься уже всласть, в желудочном-то соку.

— Аннушка, ты сейчас сидишь здесь и очень тихо, — прошептал я. — Тылы держишь, чтобы к нам в задницу никто не зашёл. Если я говорю «беги», ты спрыгиваешь вниз, обратно, и бежишь, ясно?

АнМихална изогнула тонкие бровки.

— Ань, мы с тобой на гнездо вышли. Там паучица. Если детки вылупились уже, нам конец. Если нет, попробую её завалить.

— А если другой выход поискать?

— Можем не успеть, Нутро большое.

— Нет, если из этой ситуации иначе выйти? Давай прокрадёмся потихоньку мимо?

Мы синхронно перевели взгляды на огромную рыжую паучицу, меховой шапкой восседавшую на белоснежном коконе с яйцами. Словно густая грива на выбеленном лице.

— Смотри, — ткнул я пальцем в дальний конец поляны. — Видишь, серебрится у травы? Это нити, паутина. Они там густо переплетены. Самка защищает гнездо, чтобы никто не подошел незамеченным. Мы не пролезем. Заденем или сожжём — прибежит очень злая мать. Бывает, что она не одна. Если обстановка в округе напряженная, объединяются несколько самок. И тогда совместный ареал обитания могут сторожить две-три паучихи. Смерть будет медленной и некрасивой: законсервируют на первый завтрак для новорожденных.

АнМихална скривилась:

— Всегда знала, что материнство — не моё.

— Это ты, девка, не дозрела ещё, — отечески пожурил я. — Детки, оно ж счастье…