“Моя грязная жена так чертовски жаждет взять мой член”, - похвалил я. “Твоя киска хочет моей спермы, не так ли?”

Она захныкала, ее киска сжалась вокруг моего члена, как тиски.

Я скользнул пальцами вокруг нее, между ягодиц, и мой большой палец нашел там ее дырочку. Я обвел ее, слегка надавливая. — Я собираюсь взять и это тоже, — прохрипел я ей на ухо.

“О, черт”. Ее спина выгнулась, а внутренности задрожали вокруг моего члена.

Черт! Ей это понравилось.

Я просунул кончик большого пальца внутрь, продолжая толкаться. Ее киска прижалась ко мне, душа меня, когда она извивалась вокруг моего члена и брыкалась напротив меня.

Мой оргазм захлестнул меня, забирая дыхание из легких, когда моя сперма выстрелила в ее влагалище.

Мы достигли оргазма, наши тела дрожали вместе, и мы оба тяжело дышали.

“Боже, секс с тобой — это как умереть и вернуться освеженным”, - сонно пробормотала она, и я не смог сдержать сдавленный смешок, притянув ее еще ближе к себе.

— Приму это как комплимент.

Глава Сороковая

МАРГАРЕТ

C

рождественский ужин в доме моего дяди был традицией.

Одно я знал наверняка. Это будет мой последний ужин с мамой. Если не считать того дня, когда мама устроила нам засаду перед рестораном Луки, я ее еще не видел. И я, конечно, не хотел, чтобы она была рядом с моей дочерью.

Я бы никогда не позволил ей сказать Пенелопе те слова, которые мне пришлось услышать, когда я рос. Что я никчемный. Что ей следовало утопить меня, когда я родился. Это были не те слова, которые должна была слышать ни одна девушка, тем более от собственной матери.

Не обращая на нее внимания, я занял место за столом. Как только мы все уселись за большой обеденный стол, комната была украшена в красных и золотых тонах, а большая рождественская елка радостно мигала огнями. Это не соответствовало настроению за этим отвратительно большим столом из красного дерева, за которым могло разместиться человек пятьдесят.

За этим столом определенно не было приветственных слов.

Здесь были Нико Моррелли и его семья. Здесь были Кассио и Айне. Мои братья. Nonno. А еще была моя мать, женщина, которая десятилетиями не переступала порога дядиного дома. Но она была членом семьи, сказал дядя Джек, поэтому он не мог ей отказать.

Я сидел за столом напротив матери, а она наблюдала за мной с насмешкой на губах и ненавистью в глазах. Я никогда не понимал, почему она так сильно меня ненавидела.

Как будто ей было невыносимо смотреть на меня. И все же она настояла на том, чтобы присутствовать на этом ужине, несмотря на то, что никогда не заходила к дяде Джеку.

“Что же это за дочь, которая не навещает свою мать?” — спросила она. “Держу пари, если бы твой отец был здесь, ты бы отказался покидать мой чертов дом”.

Мой взгляд метнулся к стене, где часы показывали пять часов. Она добралась буквально через десять минут после того, как мы сели за праздничный ужин, прежде чем начала играть на арфе.

“Да, но его здесь нет”, - сказала я, сдерживая свой гнев, но мой голос дрожал. “И мы должны благодарить за это тебя. Кроме того, это не твой дом. Это дом отца. Дом моего брата.

Рука Луки легла на мое бедро под столом и нежно сжала.

“Послушай, Маргарет, ты не можешь винить в этом свою мать”, - вмешалась моя тетя, пытаясь установить мир за столом. Боже, лучше бы она просто закрыла рот. Эта женщина встала на сторону дьявола раньше меня. Это не имело значения. Она не имела значения. “Насколько я понимаю, этот несчастный Марчетти убил твоего отца. В любом случае, твоего отца больше нет. Если мы с Айне смогли оставить прошлое с семьей Кинг в прошлом, ты можешь оставить в прошлом свое прошлое с матерью ”.

Весь стол напрягся при упоминании Бенито. Айне слегка дрожащей рукой поднесла стакан с соком к губам. Если бы внешность Кассио могла убивать, ее мать умерла бы на месте, и внезапно мой шурин понравился мне намного больше.

Мой взгляд не отрывался от матери. Мне не понравился ее взгляд. Он был слишком самодовольным. В нем говорилось о возмездии.

Это был Гвидо, охранник Нонно, который снял напряжение и оторвал мой взгляд от матери века.

“Американцы всегда едят ветчину на Рождество?” он задумался.

Следующие двадцать минут были потрачены на обсуждение традиционных блюд в Штатах по сравнению с блюдами Италии или Ирландии. Я отключилась от всего этого, пытаясь игнорировать гнев, бегущий по моим венам. Я так долго хранила этот секрет, но теперь почувствовала, как он бурлит внутри меня, угрожая сорваться с моих губ. Мой разум кричал: ‘Ты убил папу не меньше, чем Бенито", но я знала, что это причинило боль моим братьям. Особенно Тирану и Кирану.

Рождество вряд ли было подходящим временем для разглашения подобных кровавых секретов.

Пенелопа зашевелилась, ее голодный тон разнесся по столовой, и я вскочил. Это была именно та передышка, в которой я нуждался. Подальше от свирепых взглядов моей матери и подальше от призраков, которые преследовали меня.

— Пойду покормлю ее.

— Я могу пойти с тобой, — предложил Лука, но я покачала головой.

“ Нет, останься и поешь. Я сейчас вернусь.

Выходя из столовой, я задержалась в коридоре. Обычно я поднималась наверх, в свою старую спальню, но я даже не была уверена, правильно ли бродить по поместью. Я больше не чувствовала себя здесь как дома.

Лука чувствует себя как дома, поняла я. Лука и Пенелопа уже дома.

Решив отказаться от своей старой спальни, я направилась в библиотеку. Заняв место за перегородкой высотой в шесть футов, на которой была нарисована восточная тема с изображением Чинг Минга, я сел на маленький диванчик и устроился с маленькой Пенелопой у себя на груди.

Я опустил глаза на свою дочь, и в груди у меня потеплело. Счастье. Это было настоящее счастье. Лука кормил нашего ребенка из бутылочки с предварительным сцеживанием, но я предпочитала кормить грудью. Это заставляло меня чувствовать связь с ней. Я бы наслаждалась этим еще немного.

Ее темные вьющиеся волосы упали ей на лоб, и я осторожно откинул их, когда она вцепилась в мой сосок и начала кормление. Ее карие глаза, которые напомнили мне о ее папочке, медленно начали опускаться, когда она ритмичными движениями сосала.

Я уставился на яркую роспись перегородки. Характерные крыши японских молитвенных домов. Маленькие рыбацкие лодки. Эти милые зонтики вагаса.

Не прошло и пяти минут после кормления ребенка, как дверь открылась. Я уже собиралась открыть рот, когда мамин голос остановил меня.

“Разве мир не устроен таинственным образом?” В голосе матери послышались нотки сарказма. — Давно не виделись, Лука Кинг.

Я напряглась. Почему Лука был с моей матерью? И что она имела в виду, говоря "давно не виделись". Лука никогда не подавал виду, что знаком с матерью.

“ Прекрати нести чушь, Мейв, и скажи мне, чего ты хочешь! Дурное предчувствие прокатилось по моему позвоночнику. — Мы оба знаем, что ты не склонен к философствованию.

Тон моего мужа был безошибочным. Я должна сообщить о себе. Скажи им, что я была здесь, и скажи моей матери, чтобы она оставила Луку в покое. Но что-то удерживало меня.

“ Что? Следил за мной? В мамином тоне не было ни малейшего сомнения в надежде. “ Я тоже следила за тобой, ” промурлыкала она. Я слегка подвинулась, заглядывая в щель между двумя панелями перегородки. “ Ты очень похож на него. Бенито. Ее накрашенный красным ноготь прошелся по его галстуку. От этого меня затошнило. “Держу пари, ты тоже трахаешься так, как он”.

Лука не оттолкнул ее, но сделал шаг назад, увеличивая некоторое расстояние между ними. Раздался пронзительный мамин смех, заставивший Пенелопу вздрогнуть, и я немедленно успокоил ее, положив ладонь на ее маленькую головку.

“Ш-ш-ш”. Это было скорее движение моих губ и легкое покачивание моего тела, чем звук, который я издала.