Я не торопился думать над ее словами. Они были эхом всего, о чем я уже думал, особенно с тех пор, как Аделай взял королеву-омегу. За исключением того, что это не меняло того факта, что если бы она пошла против воли короля, — если бы кто-нибудь сделал это, если уж на то пошло, — ее бы наказали.

Я не знал, как отреагирую, если увижу Шарлет в подземелье. Или еще хуже. Вот почему я привел ее сюда. Чтобы дать ей время прийти в себя. Но все, что она делала, превращалось в чистый бунт.

Я уставился на нее.

— Если человек совершает ошибку, неужели он навсегда потеряет уважение тех, кого он охраняет?

Она нахмурилась, склонив голову.

— Нет, — наконец сказала она. — Нет, если он признает, что неправ, и все изменит.

— Если он однажды признает, что был неправ, должен ли он признавать это снова и снова?

Шарлет нахмурилась еще сильнее.

— К чему ты клонишь?

— Король Аделай совершил ошибку. Он признал это перед всем королевством и пытается загладить свою вину. Я не знаю, что еще он может сделать, чтобы заслужить твое уважение.

У Шарлет стало сердитое выражение лица, и она сделала шаг ко мне.

— Это сильно легко, — фыркнула она. — Как ты можешь сводить все к простой ошибке?

— Как ты можешь раздувать это дело и использовать как предлог, чтобы подвергать опасности всех вокруг себя? — заорал я в ответ.

Ее дыхание участилось, и я практически почувствовал в воздухе вкус ее ярости. Но было, и кое-что еще. Что-то заманчивое. Желание. Оно заполнило комнату, заставив меня вздрогнуть.

Никогда раньше я так сильно не хотел трахнуть кого-то и подчинить, как Шарлет.

— Люди угождают омегам не просто так, — сказала она. — Разве ты не хочешь знать, почему так происходит? Или… может быть, ты уже знаешь, и именно поэтому ты не хочешь признать, что здесь что-то не так, — с каждым словом она повышала голос, грудь вздымалась с каждым вздохом.

Ее щеки окрасились розовым румянцем, и я шагнул ближе.

— Здесь что-то не так. Что-то очень неправильно. Но мне не нужно идти в человеческую крепость, чтобы понять это.

— Так ты признаешь это! — воскликнула она. — Альфы что-то скрывают. Король что-то скрывает.

— Альфы ни черта не скрывают, кроме того, мы больше не можем игнорировать все это. Нужна была всего лишь одна из вас, чтобы все изменить. Теперь мы изо всех сил пытаемся сохранить порядок, сохранить стаю, защитить город от наших врагов.

Шарлет удивленно моргнула, и я понял, что сказал слишком много. Раскрыл слабость.

Омеги были слабостью, но не в том смысле, в каком думали большинство людей. Не потому, что они были низшим классом или потому, что Бесплодные земли было невозможно защитить. Не потому, что люди нашли способ превратить их в оружие.

Они были слабостью, потому что заставляли мечтать о большем. Большем, когда мир стал меньше. Они заставили нас открыть наши сердца, когда мы должны были держать их крепко запертыми на четыре кодовых замка. Они сделали нас мягче, когда нам отчаянно нужно было быть жестче.

— Так сделай что-нибудь с этим, — выдохнула Шарлет, находясь достаточно близко, что я мог поцеловать ее, если бы захотел.

И, черт возьми, я хотел. У нее от возбуждения загорелись глаза словно она знала, что со мной сделала. Словно она знала, что даже я не знал.

— Отвези меня в человеческую крепость и узнай, что скрывают люди, используй этот шанс, чтобы доказать, что ты прав, и король ничего не скрывает от Зилины. Что тебе терять?

— На самом деле очень многое. Титул, например, но я сомневаюсь, что тебя это хоть как-то волнует.

Она приподняла бровь.

— Что такое титул по сравнению с правдой? По-моему, это честная сделка.

Я прикинул свои возможности.

Шарлет все равно поедет со мной или без меня, я прекрасно это знал. Она была настроена решительно. Она найдет способ. По крайней мере, если я поеду с ней, я мог бы обеспечить ее безопасность.

Король будет в ярости, но я мог бы справиться с ним. И получение некоторой информации о том, что происходит в цитадели, могло бы дать нам тактическое преимущество.

Действительно ли я думал об этом?

Нарушить правила?

Может быть просто обойти их.

Я посмотрел на свою пару, наполовину желая задушить ее, наполовину желая пригвоздить ее к стене и показать ей, что скрывает альфа, стоящий перед ней.

— Я отвезу тебя в человеческую крепость.

Облегчение на ее лице удовлетворило моего внутреннего зверя, и я понял, что мне нравится давать ей то, чего она хочет. Даже если она вела себя как стерва.

— Ты будешь передо мной в долгу, омега. Ты ведь знаешь это, верно?

Шарлет натянуто улыбнулась.

— Отлично. Я заплачу правдивыми признаниями и случайными грязными шутками. Я надеюсь, это приемлемая плата.

— Насколько грязными?

— О, ну. Разве тебе не хотелось бы узнать?

Шарлет дерзко улыбнулась мне и откинулась на спинку стула, натянув одеяло на плечи, как бы желая закончить разговор.

— Мы уедем утром. А теперь немного поспи.

— Я в порядке. У меня нет привычки спать в незнакомых местах. Я буду бодрствовать.

Незнакомые места. Это был мой дом вдали от дома. Это было чертовски удобнее, чем лачуга, в которой она привыкла спать.

— Спи, или мы не поедим, — потребовал я.

— Прекрасно, мистер альфа, сэр. Как скажешь.

Шарлет

Я довольно сильно ударилась головой во время аварии, и мне показалось, что я кое-что вспомнила о том, что людям с такими травмами нельзя спать. Я бы использовала это, как аргумент, но тогда мне пришлось бы признать, что я пострадала сильнее, чем показывала.

Это была не единственная причина, по которой я не хотела терять бдительность и расслабляться под пристальным наблюдением Касиана. Аванпост не был таким величественным, как замок, но он был довольно уютным. Маленькая комната с кожаными креслами и диванами и большим количеством книг на полках. Я хотела, чтобы Касиан оставил меня одну на как можно дольше, чтобы я могла провести пальцем по корешкам и представить какие в них истории. Но этого не произойдет. Он был уверен, что, если перестанет пристально наблюдать за мной, я убегу. Я дала ему достаточно причин так думать.

Мы точно не устраивали состязание, кто первым отведет взгляд, но каждый из нас выбрал кожаное кресло по обе стороны камина. Господи, мы могли бы использовать такое же в нашей старой лачуге, где стены были такими тонкими, что мы никогда не могли согреться холодными ночами в пустыне. Я опустилась в кресло укрывшись мягким одеялом, не желая показать, как приятно сидеть на чем-то, что не было жестким и сломанным. Я не могла дать ему хоть какое-то преимущество. Я бросала на него косой взгляд, и каждый раз он смотрел на меня в ответ.

— Разве у тебя нет других дел? — наконец спросила я, сжимая губы, чтобы подавить зевок.

— Я делаю то, что должен делать альфа, — прорычал он.

Я никогда не смогла бы признаться, что это сделало с моими женскими частями тела, даже самой себе. Особенно ему, особенно после его предложения об услуге.

— Я охраняю беглянку, которая призналась в намерении спровоцировать анархию против королевства, чтобы убедиться, что она больше не попытается украсть военную технику или поднять мятеж на моей территории.

— Когда ты так говоришь, я кажусь какой-то мятежницей, — ухмыляюсь я ему. — Так ты не хочешь, чтобы я видела, как живет другая половина, да? Бьюсь об заклад, они никогда не слышали от омег, на что на самом деле похожа жизнь в Бесплодных землях.

Его тело напряглось, а большие руки вцепились в толстые подлокотники кресла.

— Мой народ живет очень комфортно. Они усердно работают, и я забочусь о том, чтобы они были в безопасности, — вздохнул он. — И они были бы в шоке, если бы узнали, что их лидер идет против желаний и планов короля, помогая беглецу попасть в крепость людей. Но они хотели бы знать правду о том, что происходит с омегами, также сильно, как и ты.